Читать интересную книгу На пути к победе - Арсен Мартиросян

Небольшой комментарий. В таком положении Великобритания оказалась по собственной воле. Проводившаяся ею все 30-е годы XX в. злобная антисоветская и русофобская политика в итоге привела ее к отказу в 1939 г. от сотрудничества с Советским Союзом в вопросе о предотвращении войны и взаимопомощи в отражении агрессии.

* * *

На Тихом океане и в Юго-Восточной Азии владениям или сферам господства Соединенных Штатов и Великобритании угрожала Япония, реальным союзником в борьбе с которой наряду с Китаем мог быть только СССР. Такова была расстановка сил при формировании антигитлеровской коалиции — уникального объединения государств и народов с различными социальными системами, одержавшая, в конечном итоге, историческую победу над силами нацизма и милитаризма, спасшая человечество от фашистского порабощения.

Мировая история насчитывает тысячи коалиционных войн и военно-политических союзов, которые, достигнув своей цели в войне, распадались. Это объясняется прежде всего тем, что входящие в коалицию государства преследуют не только общие согласованные цели в войне, но и собственные интересы, приоритетные для каждого из участников коалиции. Поэтому внутрикоалиционные отношения и стратегия часто носят противоречивый характер, что оказывает влияние на ход и исход войны. Особенностью антигитлеровской коалиции явилось то, что эти нестыковки проявились уже в 1941 г., постоянно нарастали и предопределили её распад ещё до окончания войны. В той или иной форме они были связаны с различными взглядами на ведение войны, представлениями о послевоенных границах, сферах влияния, устройстве мира и других, преимущественно геополитических факторах[74]. Остановимся на некоторых событиях и фактах, относящихся к зарождению холодной войны.

Первые трения в отношениях с СССР возникли в связи с Атлантической хартией — англо-американской декларацией Ф. Рузвельта и У. Черчилля, подписанной 14 августа 1941 г. на борту английского линкора «Принц Уэльский» в Атлантическом океане. В ней провозглашались важные принципы политики двух держав и цели войны: отказ от захвата чужих территорий, право народов самим избирать форму правления, обеспечение доступа на равных основаниях к мировым рынкам торговли и сырья, неприменение силы в международных отношениях, разоружение государств-агрессоров, восстановление суверенитета народов, лишенных своих прав, обеспечение мира, гарантирующего безопасность всех стран и народов и другие. 24 сентября на Межсоюзнической конференции в Лондоне СССР присоединился к Атлантической хартии, отметив, что применение её принципов «должно будет сообразовываться с обстоятельствами, нуждами и историческими особенностями той или другой страны». Прежде всего имелось в виду включенное по предложению Черчилля положение о восстановлении «суверенных прав и самоуправления тех народов, которые лишены были этого насильственным путём»[75], исключавшее из их числа лишенные суверенных прав народы колоний, что соответствовало имперским интересам Великобритании, но ставило под вопрос признание советских границ по состоянию на 22 июня 1941 г., то есть с вошедшими в 1939–1940 гг. в состав СССР в условиях нахождения на их территории войск Красной Армии Прибалтийских республик, Западной Украины, Западной Белоруссии, Бессарабии и Северной Буковины, а также части территории Финляндии, отошедшей к СССР по мирному договору 1940 г., которым завершилась «зимняя война». В Москве, естественно, обратили на это внимание, посчитав целесообразным решить вопрос непосредственно с правительством самой Великобритании, что и произошло в декабре 1941 г. во время приезда в Москву министра иностранных дел А. Идена для подписания союзного англо-советского договора[76].

* * *

Небольшой комментарий. Москва не могла не обратить на это внимание в том числе и по той причине, что в златоглавой прекрасно помнили и знали, как и в какой форме та же Англия объявила свои цели еще в Первой мировой войне. Как известно, свои цели Англия объявила только тогда, когда вынудила всех членов Антанты, включая и Россию, подписать Лондонскую конвенцию от 5 сентября 1914 г. о недопустимости сепаратного перемирия или мира с кайзеровской Германией. И только 9 ноября 1914 г. тогдашний премьер-министр Великобритании Г. Асквит огласил эти цели. В том, что он тогда заявил, не было даже и тени намека на какие бы то ни было интересы России как союзницы по Антанте: «восстановление Бельгии, обеспечение Франции от угрозы нападения 6 будущем и уничтожение прусского милитаризма»! Зато содержалась прямая угроза суверенитету, независимости и территориальной целостности Российской империи, ибо было заявлено, что Великобритания преследует в той войне цель — «обеспечение прав малых народов в Европе»![77] Царю бы затребовать у союзников, что имеется в виду. Ведь в этой формулировке подобная цель распространялась и на Россию, где проживало без малого две сотни народов! Затребовать не только объяснений, но и гарантий, что эта цель не распространяется на Россию, а в случае отказа дать такие гарантии — послать по известному всей России адресу союзников, тем более что сам Николай II никогда не питал особого уважения к бриттам. Но, увы… Но Сталин принципиально не собирался повторять печальный «опыт» Николая II, тем более что Иосиф Виссарионович прекрасно помнил апрельский 1941 г. хамский меморандум, в котором Черчилль совершенно ясно и откровенно указал, что Великобритания вовсе не заинтересована в сохранении Советского Союза в неприкосновенности.

* * *

16 декабря состоялись встреча Идена со Сталиным, в ходе которой советский руководитель предложил дополнить подготовленный проект союзного договора секретным протоколом, в котором была бы намечена общая схема реорганизации европейских границ после войны. Параграф 9 проекта секретного протокола предусматривал восстановление советских границ «как они были в 1941 г. накануне нападения Германии на СССР»[78]. Иден, не располагавший для подписания секретного протокола полномочиями, позднее писал о сложившейся обстановке: «Предложенный Сталиным протокол указывал, что наши надежды в Лондоне на то, что удастся ограничить обсуждение вопроса о границах общими положениями Атлантической хартии, не оправдались. Цель русских была уже твердо определена. Она лишь незначительно изменялась в последующие три года и заключалась в том, чтобы обеспечить максимальные границы будущей безопасности России… Я затем объяснил Сталину, что не могу согласиться с секретным протоколом без консультаций с кабинетом министров и добавил: „Рузвельт, ещё до того как Россия подверглась нападению, направил нам послание с просьбой не вступать без консультаций в какие-либо секретные соглашения, касающиеся послевоенной реорганизации Европы“»[79]. Непримиримая позиция сторон воспрепятствовала подписанию союзного договора, которое было главной целью приезда Идена в Москву.

* * *

Небольшой комментарий. В тот период времени англосаксы были принципиально убеждены, что СССР не выстоит в борьбе с гитлеровской Германией и потому не были склонны даже обсуждать вопросы послевоенного устройства в Европе и уж тем более вопросы обеспечения максимальной безопасности будущих границ России. Не для этого они столь усиленно провоцировали Вторую мировую войну, чтобы увидеть Россию победительницей в ней.

* * *

Переписка по вопросу о советских границах между Иденом и Черчиллем, который находился в США, и другие записи в том виде, как они представлены в мемуарах Черчилля, заметно отличаются от содержания его беседы на эту тему с Майским 16 марта 1942 г. «У меня с самого начала не лежала душа к признанию советских границ 1941 г., — записал в своем дневнике И. Майский слова Черчилля, — но так как Сталин на этом очень настаивал, я, в конце концов, согласился границу признать»[80]. В мемуарах представлена иная точка зрения: «Меня очень встревожили сообщения Идена по его возвращении из Москвы о территориальных притязаниях Советов, особенно в отношении Прибалтийских государств. Они были завоеваны Петром Великим и в течение 200 лет находились под властью царей. После русской революции они стали аванпостами Европы против большевизма. Прибалтийские страны должны быть суверенными и независимыми». Идену он телеграфировал в Лондон: «Мы всегда признавали существование границ России только де-факто. Они были приобретены в результате актов агрессии…»[81] Рузвельт, на которого ссылался Идеи, в беседе с М. М. Литвиновым 12 марта 1942 г. заявил, что «по существу у него нет никаких расхождений с нами, никаких затруднений он не предвидит в связи с желательными для нас границами после войны»[82]. На Тегеранской конференции руководителей трёх союзных держав он предложил провести в Литве, Латвии и Эстонии плебисцит, высказав уверенность, что «народы этих стран будут голосовать за присоединение к Советскому Союзу так же дружно, как они это сделали в 1940 году»[83]. Решение вопроса о признании советских границ затянулось на многие годы и оказывало негативное влияние на межсоюзнические отношения.