Эксперименты, предпринятые как в британском, так и во французском флоте, продемонстрировали, что, даже в случае оснащения корабля большим количеством скорострельных пушек, это не является условием того, чтобы гарантировано остановить миноносец – в реальности большинство попаданий он получал, уже находясь в зоне производства пуска торпеды. В условиях отсутствия более крупнокалиберных и скорострельных пушек оказалось, что единственной реальной защитой стоящего на якоре корабля являются шесты и сети, а идущего морем – его высокая скорость.
Определённо, перед лицом подобной угрозы со стороны всемогущей торпеды будущее большого корабля выглядело ужасным, точно так же, как это уже было ранее, когда деревянным флотам был противопоставлен разрывной снаряд.
Лорд Нортбрук, таким образом, подвёл черту под ситуацией, какой она представлялась Адмиралтейству: тип будущего корабля оставался ещё настолько не определён, что любые спешные расходы были бы только потрачены зря. Но вырванные из контекста, эти слова стали намёком на то, что Британия уже обладает вполне достаточными морскими силами, которые не нуждаются в дополнительной трате денег на их усиление.
Противоторпедные сети как средство защиты
Первые сети имели конструкцию Булливана и состояли из колец стального троса диаметром 165 мм, соединённых друг с другом небольшими также стальными кольцами, вес их составлял всего лишь 0,5 кг/м2. Они подвешивались на концах длинных выстрелов высоко над водой на оттяжках от грузовых стрел и уходили вниз на всю глубину корпуса. Согласно результатам интенсивных испытаний, они могли остановить идущую малым ходом 14» торпеду, которая затем могла взорваться в сети. Башенные броненосцы несли эти выстрелы вдоль бортов, а на батарейных они хранились в снятом положении, за исключением пары выстрелов непосредственно в носу и корме, которые не снимались. Этот громоздкий «кринолин» требовал много времени для установки в рабочее положение и также много для уборки, так что вся конструкция могла использоваться только в случае, когда корабль стоял на якоре.
Затем был предложен более удобный способ постановки сетей, при котором выстрелы располагались горизонтально и параллельно уровню воды, на небольшой над ней высоте, при этом высота сетей в развёрнутом положении составляла порядка 8 м. Экипированный подобным образом, корабль мог идти с поставленными сетями только самым малым ходом – чтобы сети не всплывали на поверхность и оставались целыми на ходу и волнении. Однако изобретение прорезателя сетей, который начали устанавливать на головной части торпеды, перевернуло это с трудом достигнутое равновесие и от «кринолина» почти везде за границей отказались, но предпочли оставить в Королевском флоте -потому вероятно, что выполнение команды «откинуть сети!» оказалось хорошим учением для команды и вообще смотрелось эффектно.
Противоторпедная защита
Впервые предложение о защите корабля от подводного взрыва с использованием брони было выдвинуто в 1884 г. Э.Ридом, защищено патентом и, как он надеялся, должно было быть реализовано на линкорах программы Нортб-рука. Проект корабля, представленный им в Адмиралтейство, носил условное название «Энтерпрайз»; за основу его автор взял «Конкерор», включив в конструкцию бронированное двойное дно толщиной 63-89-102 мм. Самая толстая броня приходилась на долю наружного борта, за которым на расстоянии 2,4 м располагался внутренний борт из обычных стальных листов; получившееся пространство подразделялось на мелкие отсеки продольными и поперечными переборками. Это броневое прикрытие простиралось по длине погребов боезапаса и машинно-котельных отделений и обосновывалось изобретателем следующим образом: «Торпеда будет остановлена и принуждена взорваться снаружи внутреннего дна и обломки внешнего дна разобьются о внутреннюю броню, которую, конечно, же будет труднее им пробить, чем обычные стальные листы в 9,5 мм, которые в настоящее время остаются всем тем, что отделяет котлы и прочее от наружной обшивки».
Эта система, с подробным подсчётом весов, была детально разработана Ридом для нескольких вариантов проекта и он заявлял, что она обладает ещё одним важным преимуществом – останавливать снаряды, попадающие ниже ватерлинии, и даже «локализовать повреждения, полученные при таране».
Однако увеличение глубины двойного дна приводило к подъёму машин и котлов, даже начинавших выступать над ватерлинией и прямо подвергавшихся в данном случае действию снарядов, которые могли пробить бортовой пояс.
При изучении вопроса остойчивости офицеры отдела инспектора флота рассмотрели ситуацию, когда корабль получал повреждение подводного борта от тарана или торпеды. «Предположим, что связь между водонепроницаемым поперечным шпангоутом и двумя низко расположенными стрингерами разрушена; эти стрингера, находясь в междудонном пространстве, отстоят друг от друга на 13,5 фут [4,11 м]. Это приведёт к затоплению шести отсеков и, если подобное произойдёт с кораблём, [безбронные] оконечности которого уже пробиты, он способен перевернуться, причём его внутреннее дно может продолжать оставаться неповрежденным».
Именно по этой причине Совет был вынужден отказаться от предложений Рида, но отмечал, что линкор подобного типа, для того, чтобы выполнять функции своих уже существующих аналогов, должен будет иметь по крайней мере на 1500 т большее водоизмещение и что его бортовое бронирование, хотя и существенно уменьшенное по толщине, потребуется для защиты как котлов, так и машин, равно как и для приводов тяжёлых орудий. О проекте «Энтерпрайз» Барнаби отзывался так:
«… он [т.е. автор, Э.Рид. – Ред.] укоротил пояс, получив аналогичную [в пропорции] площадь бронирования по ватерлинии, как и у «адмиралов», и при этом берётся утверждать, что соответствующее им увеличение осадки произойдёт при пробитии оконечностей обширном более чем вдвое, нежели у них – и это на корабле, размеры которого составляют лишь две трети от таковых же «адмиралов»!».
Интересно отметить, что адмиралтейские конструкторы за исходную точку расчётов остойчивости принимали ситуацию, когда оконечности корабля пробиты и полностью заполнены водой, после чего ориентировались на одиночную торпедную пробоину при наивыгоднейшем для противника её попадании. Риду, однако, следует воздать должное за впервые сформулированную именно им идею введения в проект бронирования для восприятия действия подводного взрыва и предугадавшего, таким образом, всевозможные позднейшие конструкции подводной защиты корпуса, и, в частности, ту, которая впоследствии была применена на гигантских японских линкорах «Ямато» и «Мусаси».
Глава 54. Возврат к башенным кораблям
К тому времени когда на рассмотрение поступил проект двух новых линкоров, изменения в составе Совета уже привели к отходу от тех принципов, на которых базировался проект «адмиралов». Когда инспектором, в качестве равноправного члена Совета, был в декабре 1881 г. назначен контр-адмирал Томас Брендрет, восторженному превознесению барбетов пришёл конец -фактически, вопрос замены их башнями на «адмиралах» также в своё время дискутировался, но поскольку подобная замена предполагала рост расходов на 40-100 тыс. ф. ст., сопровождаясь при этом значительной задержкой со вводом кораблей в строй, барбеты решено было оставить.
При детализации идеи новых кораблей мнение специалистов претерпело отход от концепции «адмиралов» с их ограниченным поясным бронированием и отсутствием его ниже бартетов тяжёлой артиллерии, и возродилось в прежнем направлении – к расположению орудий в башнях и полному поясу по ватерлинии. Однако стремление к экономии и умеренным размерам выразились в требовании «не превысить половины стоимости «Инфлексибла» [курсив автора. – Ред.], т.е. 400 тыс. фунтов, иными словами – стоимости «Конкерора».
Собрат этого небольшого броненосца береговой обороны («Хиро») был заложен в апреле 1884 г., и в рамках идеи его модификации подразумевался корабль «с большой надстройкой, эффективной вспомогательной артиллерией и 18-тонным орудием в полубашне на корме. Однако цена подобного судна возрастала вдвое против «усовершенствованного «Конкерора». Когда впоследствии проект новых кораблей подвергся всесторонней оценке, на тех же составляющих боевой эффективности настояли как на необходимых для линейного корабля 1-го класса и тип «Конкерора», экстраполированный с изменениями согласно новых условий (толщина брони, калибр артиллерии) вырос в водоизмещении с 6200 до 10470 т, а стоимость его удвоилась».22
В той странной смеси кораблей совершенно разных типов, находящихся в постройке («Колоссус», «Имперьюз», «Конкерор», а также «адмиралы») реакционный, по сути, проект «Сане Парейля» только добавил существовавшей путаницы в умах, и без того изрядной. Выбор идеи «Конкерора», вполне подходящей для корабля береговой обороны, и положенной теперь в основу корабля для открытого моря – которому в первую очередь требовалось обеспечить возможность ведения огня по всем румбам – был совершенно непростительным.