одним звуком, занимающим одно и то же порядковое место, причем замена одного звука на другой приводит к разному осмыслению этих последовательностей, то различающиеся в данном случае звуки являются фонемами. Возьмем такие слова как «
бал», «
бел», «
бил», «
был». Эти слова отличаются между собою только одним звуком, стоящим на 2-м месте, и замена одного звука другим приводит к разному смыслу взятых нами слов. Это значит, что различающиеся здесь между собою гласные являются фонемами. Это не значит, что данные гласные всюду и везде несут с собою смыслоразличительную функцию. Например, в словах «
шкаф» и «
шкап» звуки «
п» и «
ф» не имеют смыслоразличительного характера и потому в данном случае не являются фонемами. Однако при определении фонемы необходимо отвлекаться от отдельных и узко изолированных случаев. Для двух слов «
порт» и «
форт» и оба только что указанных звука, наоборот, отличаются как раз смыслоразличительным характером. Таким образом, фонемой необходимо считать не только тот звук, который является смыслоразличительным для данной группы слов, но тот, который в данном языке вообще (здесь или там) обладает смыслоразличительной функцией.
Важно отметить, что в общем языковом плане отнюдь не сама фонема вносит различие смысла. Различие смысла вносится человеческим познанием или действием, связанным так или иначе с действительностью или намеренно противоречащим ей. Тут дело не в изолированном и чистом звучании, а дело в том, что звуки языка выражают тот или иной смысл и являются значимыми. Здесь нельзя отрывать звук от его языкового значения и потому нельзя придираться к тому, что сам по себе звук не обладает смыслоразличительной функцией. Мы берем только те звуки, которые действительно обладают смыслоразличительной функцией и называем их фонемами. А что дело тут не просто в одном звучании, как таковом, это ясно само собой.
В существующей фонологической литературе (С.Н. Трубецкой) употребляется также термин «смыслоразличительная оппозиция». Дело в том, что если существует какая-нибудь фонема, она обязательно должна отличаться от другой фонемы. Только в сплошном речевом потоке звуки иной раз настолько сближаются между собою, что их трудно даже различать. Фонология имеет дело исключительно с такими звуками, которые друг от друга отличаются и один другому противопоставляются. Используя латинское слово, обозначающее собою акт противопоставления, необходимо сказать, что всякая фонема есть член той или иной смыслоразличительной оппозиции.
Наконец, тут же необходимо сказать, что фонология имеет в виду не только смыслоразличения, но тем самым и смыслоутверждения. Это ясно само собой.
Нефонемные дистинктивные функции, наличные в фонеме
Различение смысла может пониматься весьма разнообразно, почему и надо стремиться отдавать себе строгий отчет в этом разнообразии.
Звуки речи обладают разной тембровой окраской. Обладает ли смыслоразличительной функцией эта окраска? Очевидно, нет.
Звуки, далее, бывают разной высоты. Обладает ли смыслоразличительной функцией эта высота тона? Очевидно, тоже нет. Однако вопрос этот становится более сложным, если мы обратим внимание на то, что во многих языках высота тона как раз обладает смыслоразличительной функцией. В японском языке слово «цуру» имеет значение: «тетива», если первый слог произносится выше, чем второй; значение «журавль», если, наоборот, выше тон второго слога; и, наконец, значение «удить», если оба слога произносятся по тону на одной и той же высоте.
Таким образом, высота тона тоже иногда является принципом различения смысла. Но, конечно, этот принцип является уже нефонемным.
Точно также ударение само по себе не есть фонема, даже в тех случаях, когда оно является принципом различения смысла. В русском языке смыслоразличительная роль ударения, можно сказать, ничтожна. Но она здесь все-таки проявляется («зáмки», «замкú»), и это мы должны учитывать.
Интонация долгое время трактовалась как нечто для языка случайное и неважное. В последние же десятилетия выяснено ее огромное значение, и, между прочим, выясняется также и ее смыслоразличительная функция. Особенно богат в этом отношении, как известно, китайский язык. Но опять-таки хотя интонация и разыгрывается в самих звуках (правда, она возможна и в нечленораздельных звуках), тем не менее сама интонация еще не есть фонема.
Здесь, однако, мы наталкиваемся на огромную, тоже смысловую область, о которой нужно условиться как мы ее будем понимать и какое она будет иметь для нас отношение к фонеме.
Три коммуникативных типа фонемы
Дело в том, что фонема есть для нас всегда фонема языка. Но язык есть орудие общения. Следовательно, фонема есть орудие общения. Что касается самого принципа коммуникации в языке, то, поскольку этот принцип обладает чрезвычайно общим характером, мы его отнесли к формальной стороне фонемы. Ведь без этого принципа фонема вообще не была бы фонемой, т.е. элементом человеческой речи. Теперь же, поскольку нас интересует по преимуществу содержание фонемы, вполне уместно будет сказать о языковой коммуникации несколько подробнее. Человеческое общение весьма разнообразно и даже бесконечно в своих проявлениях. Карл Бюлер предложил различать три типа языковой коммуникации.
Одна коммуникация выражает внутреннее состояние того субъекта, который что-нибудь сообщает другому субъекту. Такую коммуникацию Бюлер называет экспрессивной. Другая коммуникация имеет своей целью вызывать те или иные чувства в субъекте, воспринимающем то или иное сообщение. Она называется апеллятивной. Наконец, коммуникация может пониматься и как само сообщение, когда мы в известной степени отвлекаемся и от сообщающего и от того, кто принимает сообщение. Эту третью коммуникацию можно назвать экспликативной.
Нечего и говорить о том, что в процессах человеческого общения два первых типа коммуникации играют огромную, даже колоссальную роль. Здесь имеют значение и все фонемные и все нефонемные элементы языка. Когда мы общаемся с человеком, нам часто бывает важно его внутреннее состояние. Тут мы сразу же (а иной раз и не сразу) учитываем и тон голоса человека, с которым мы общаемся, тембр этого голоса и все его интонации, при помощи которых мы проникаем в настроение говорящего, в разные его чувства, эмоции, представления. С нами говорят то вежливо и мирно, то грубо и нахально; нас то хвалят, то унижают; нас то превозносят, то над нами смеются или иронизируют. Все эти бесконечные оттенки человеческой речи выражаются не только цельными словами, но часто и отдельными звуками, их ударениями или их интонациями. Закрыв глаза, мы почти всегда уже одним слухом можем установить, говорит ли с нами мужчина или женщина, ребенок, взрослый или старик. Свои звуки и свои интонации можно наблюдать в разных общественных классах и сословиях, у деревенских жителей, не знающих города, и у горожан, у образованных и необразованных и т.д. Поскольку все эти способы выражения говорящих выступают и в самих отдельных звуках, а не только в цельных словах и