Читать интересную книгу Искуство учиться - Джош Вайцкин

В любом виде деятельности способность сохранять ясную голову, вовлеченность, спокойствие «под огнем» — это именно то, что отличает лучшего из лучших от посредственного специалиста. Во время соревнования динамика достаточно очевидна. Если один из соперников неизменно сосредоточен, тогда как второго разрывают на части внутренние противоречия, исход поединка очевиден. Жертва теряет способность ясно мыслить и совершает ошибки одну за другой, а хищник в это время нацелен на одно — на убийство. Эта проблема присутствует и в том случае, если речь идет об индивидуальных по своей сути занятиях, таких как писательский труд, живопись, наука или обучение, — правда, проявляется несколько иначе. При отсутствии постоянного внешнего воздействия нам приходится самим следить за собственными действиями, и лучший показатель эффективности такого контроля — степень сосредоточенности. Нельзя надеяться достичь совершенства, если считать нормой жизни формальное выполнение своих обязанностей. Если глубокая и гибкая сосредоточенность становится второй натурой, то жизнь, искусство и обучение достигают таких высот, которые способны восхитить и потрясти. Преуспевают, как правило, те, кто стремится каждую секунду жизни прожить максимально полно и творчески. Для этих мастеров полной жизни степень вовлеченности в ежедневный процесс обучения настолько высока, что остальным удается к ней приблизиться лишь изредка, когда обстоятельства складываются наилучшим образом.

Но секрет состоит в том, что обстоятельства всегда складываются наилучшим образом. Чем выше степень вовлеченности в повседневные тренировки, тем выше она будет и во время турнирного боя, в совещательной комнате совета директоров, на экзамене, за пультом управления, на сцене. Если у нас есть хотя бы малая надежда достичь совершенства, не стоит жаловаться на обстоятельства; мы должны привыкнуть жить в постоянном напряжении. Сосредоточенность должна стать такой же естественной, как дыхание.

ГЛАВА 16 ПОИСК ЗОНЫ КОМФОРТА

Можно ли научиться перемещаться в зону комфорта усилием воли? Каким образом можно сохранять сосредоточенность под давлением, оставаться спокойным и твердым под огнем, нейтрализовывать влияние отвлекающих факторов? Что следует предпринять, когда эмоции выходят из-под контроля?

В части I я рассказывал историю моей шахматной карьеры преимущественно с точки зрения процесса обучения. Теперь я хотел бы рассказать ее еще раз — с точки зрения психологии деятельности.

В детстве я иногда так глубоко погружался в разбор шахматной позиции, что мир, казалось, уплывал куда-то далеко. В такие минуты для меня не существовало ничего, только я и мои шахматные джунгли. Мама говорит, что в это время я выглядел как старик, как будто я играл в эту игру еще в своей прошлой жизни. Часами я раздумывал над партией с таким напряжением, что если бы мама поместила ладонь перед моими глазами, заслонив доску, мой взгляд просто прожег бы в ней дыру. В другие дни я играл рассеянно, не выпуская изо рта жвачку и разглядывая зевак, приходивших посмотреть на игру на площади Вашингтона. Моя игра напоминала поговорку «пан или пропал», и бедным родителям и тренеру только и оставалось сидеть и ждать, в какой ипостаси я выступлю сегодня.

Через некоторое время, когда я уже начал принимать участие в турнирах, пришлось стать более предсказуемым и постоянным, поэтому я тратил больше сил, чтобы сосредоточиться перед партией. Я сидел за столом, хотя очень хотелось прогуляться. Когда накатывало легкомысленное настроение, приходилось усилием воли отгонять его и работать над партиями с еще большим усердием. Я оказался прирожденным бойцом и никогда не отказывался от достижения поставленной цели. Из этого качества, неспособности свернуть с намеченного пути, моя не по годам развитая сестра очень рано научилась извлекать пользу, когда ей было всего три года. На пляже на Багамских островах она просила вскрыть ей кокосовый орех, и я часами под палящим солнцем пытался разбить его, пока наконец мне это не удавалось, а хитрюга удалялась, довольно причмокивая. Во времена школьных шахматных турниров я почти всегда отдавал борьбе больше сил, чем мои соперники. Если речь шла о борьбе характеров, я выигрывал.

Начав участвовать в соревнованиях для взрослых, я иногда чувствовал, как бьющая через край энергия и способность сосредотачиваться больше вредят мне, чем помогают. Если помните, в главе «Зона комфорта» описывались мои трудности с прилипчивыми мелодиями или прочими отвлекающими факторами, мешавшими концентрации. Вначале я пытался отгородиться от окружающего, поддерживать тишину в своем внутреннем мире, но от этого шум казался только более громким. Случайная мелодия, шепот зрителей, отдаленная сирена скорой помощи, тиканье шахматных часов могли взорвать мой мозг и сделать осмысленную игру почти невозможной. Но мне удалось научиться думать в такт музыке, бороться с отвлекающими факторами и найти внутренний центр равновесия, существующий независимо от условий внешней среды. Годами я тренировался преодолевать неблагоприятные внешние условия, использовать их к собственной выгоде.

Случилось так, что один крутой поворот в моей жизни подверг результаты этой тренировки серьезному испытанию. Когда мне исполнилось пятнадцать, на экраны вышел фильм «В поисках Бобби Фишера», и моя жизнь превратилась в самый настоящий Голливуд. Внезапно я оказался в центре внимания массмедиа, и помимо проблем шахматного свойства на мои плечи обрушился еще и прессинг общественного внимания. На турнирах меня постоянно окружали фанаты, за каждым шагом следили телекамеры, соперники кипели от негодования. Будь я более зрелым, наверное, сумел бы применить результаты своих тренировок по привыканию к шуму в этой более сложной ситуации. Но я был выведен из равновесия и в очередной раз постарался преодолеть все отвлекающие факторы силой воли. Вместо того чтобы искать решение проблемы, я тратил очень много сил на противодействие внешнему давлению во время каждой партии.

Вспоминаются два случая, когда давление чувствовалось особенно сильно. В первом, в решающем туре на чемпионате США для молодежи в 1994 году, я вынужден был выступать против гроссмейстера Григория Кайданова, бывшего в то время моим тренером. В обеих играх ставки были очень высоки и в эмоциональном, и в профессиональном смысле. Игра полностью поглотила меня, хотя напряжение казалось просто сумасшедшим. Обе четырехчасовые партии пролетели как одно мгновение. Окружающий мир перестал существовать. В какой-то момент игры, когда я неподвижно глядел на доску, оценивая возможные варианты, к моему отцу, присутствовавшему в аудитории, подошел Шварцман и сказал, что никогда раньше не видел меня таким — по его словам, моя сосредоточенность была столь яростной, что пугала сидевшего наискосок игрока. В партиях с Кайдановым я чувствовал себя как тигр в клетке, кипящий невероятной энергией. Обе игры я выиграл, сыграв одни из самых вдохновенных партий в жизни. Однако после окончания этого тура был полностью опустошен, и последующие сложились крайне неудачно. Я полностью выложился и не оставил запаса сил для следующих игр.

Иными словами, у меня появилась очень большая проблема. В детском возрасте я научился бороться с отвлекающими факторами в конкретный момент, но не справился с другими, более сильными трудностями. В конкретной ситуации я мог с ними бороться, поскольку всегда отличался умением собраться в решающей игре, но безрассудная интенсивность эмоций подорвала мои силы. На высоком уровне в шахматных турнирах случается множество сложных партий, причем на больших и длительных турнирах они обыкновенно следуют одна за другой — и так изо дня в день, иногда на протяжении нескольких недель. Я знал, как бороться с напряжением в течение непродолжительного времени, но на марафон сил не хватало. Необходимость долго сохранять стабильность и спокойствие стала главной моей проблемой. Когда же приходило вдохновение, остановить меня было невозможно. В иные же дни я играл очень неудачно. Пришло время постигать науку долговременной, здоровой и эффективной деятельности на пределе возможностей.

Осенью 1996 года мой отец прочитал о спортивном психологе Джиме Лоэре, руководившем центром обучения LGE в Орландо. Этот центр, недавно переименованный в Институт возможностей человека, был основан Лоэром, а также известным спортивным диетологом Джеком Гроппелем и уважаемым тренером Патом Эшберри для формирования среды, в которой можно объединить физические и ментальные аспекты достижения совершенства. Когда я в первый раз пришел в LGE в декабре 1996 года, он уже стал своеобразной Меккой для спортсменов, желающих усовершенствовать свои спортивные навыки, внедрить профессиональный подход к диете и освоить прогрессивную методику ежедневных тренировок, помогающую достичь пика формы и сбалансировать профессиональную и личную жизнь. Здесь всегда можно было встретить теннисистов мирового уровня, игроков в гольф, звезд НБА и НХЛ, призеров и победителей Олимпийских игр, глав ведущих компаний, сотрудников ФБР и полицейского спецназа — и вообще лучших специалистов практически в любом виде деятельности. Они занимались в оборудованном по последнему слову техники гимнастическом зале, встречались со спортивными психологами или обсуждали друг с другом свои наблюдения.