его для того, чтобы произносить правые догматы, возвещать глаголы Божии, воспевать Творца, хвалить ближнего и советовать ему полезное, осуждать самого себя, оправдывать брата и одерживать победу над диаволом — общим врагом нашего рода.
4. Итак, «кто премудр и сохранит» (Пс. 106, 43) язык [свой], а также осознает ведением [своим] добродетель молчания? [Чтобы ответить на этот вопрос, следует знать, что] для затворившего язык отверзаются двери ведения. Сохраняющий уста свои неприкосновенными соблюдает и ум свой. Обуздывающий губы свои твердо стоит в [крепости] ограждения помыслов своих. Муж безмолвный не позволяет взять в плен сердце свое. Муж, воздержанный в языке, обращает душу свою к Богу и, наблюдая [за собой], приготавливает себя к принятию Божественных даров. Ведь вместе с пророком он поет: «Услышу, что речет о мне Господь: яко речет мир на люди Своя, и на преподобный Своя, и на обращающий сердца к Нему» (Пс. 84, 9). Удерживающий язык свой легко побеждает страсти, а также поучается в словесах Божественных заповедей (см. Пс. 112, 47), чтобы не возглаголили уста его «дел человеческих» (Пс. 16, 4). [Пребывающий] в ведении и молчащий490 умертвил человека, [живущего] по чувству, и оживил человека, [живущего] по уму, ибо [сказано]: «Аз убию, и жити сотворю» (Втор. 32, 39). Также [пребывающий] в ведении и молчащий закрыл свои телесные очи, а очи душевные отверз: он узревает умное Солнце, преходящим пренебрегает, а будущее рассматривает, словно в зеркале491. Еще: [пребывающий] в ведении и молчащий воспринял в себя страх Божий, пришел в памятование о собственных грехах, стал думать о грядущем Суде, породил «дух умиления»492 и внедрил в себя сокрушение. Он, пребывая в келлии своей, словно в могиле, оплакал свой ум, умерщвленный похотями. [А затем] он встретил Ангелов, ставших помощниками в трудах его и утешающих его. Ведь сказано: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф. 13, 3). [Пребывающий] в ведении и молчащий сохраняет то сокровище, которое имеет, а то, которое не имеет, приобретает; «продерзивый же устнама» (Притч. 13, 3) и то, что имеет, расточает и не переносит, чтобы оно было собрано другими. [Пребывающий] в ведении и молчащий стал чужестранцем для [этого] мира и, отослав свой ум в век грядущий, успокоился от всех тех [попечений], в которых плавают [люди], бросаемые волнами мятежного [моря] жизни сей. [Пребывающий] в ведении и молчащий собирает свои мысли, [уводя] их от развлечения чувств493; он чувствует [смрадный] чад собственных страстей, но, посредством стенаний и печали [по Богу], иссушает свою сластолюбивую связь с плотью и поспешает возжечь в себе огонь Божественной любви. [Пребывающий] в ведении и молчащий вспахал свое сердце, словно плугом, страхом Божиим, насадил [в нем] помысел покаяния, оросил его мыслью о смерти и вырастил плод беспристрастия494. [Пребывающий] в ведении и молчащий [еще] до кончины [своей] удаляется от удовольствий [преходящей] жизни [сей] и, будучи в мире, он живет, словно не пребывая в нем495; он бывает видим, но не делается известным, ибо, не разговаривая ни с кем, он остается непознанным очами тех, кто зрит его. Восхваляемый, он укоряет себя, ибо [полагает, будто] обманул видящих [в нем праведника], а обвиняемый, он вместе [с другими] осуждает себя, поскольку [считает], что правы те, которые его обвиняют. Поэтому он и не думает оправдываться, поскольку все попечение его направлено на то, как предстать пред страшнейшим Престолом Христовым, а также на размышление день и ночь о том, как сможет он примириться с нелицеприятным Судией в День Суда.
5. Мысля всегда об этом, возопим к Богу: «Положи, Господи, ограждения о устнах моих» (Пс. 140, 3) и [даруй мне] ведение понимания помыслов наших, чтобы соблюдали мы пути наши и не согрешали языком и ведением нашим, но отверзали и закрывали уста наши только в страхе Божием. Ведь лишь Ты один можешь охранять вхождение ума нашего в ведение и исхождение его посредством речи. Тебе подобает слава, честь и поклонение, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Слово V
Его же [Слово] о посте (MD 12)
1. Радостно примем наступление следующего обычным порядком и священнейшего поста, поскольку пренебрежение им повергло нас в забвение. Приближение его заставляет нас сразу же вспомнить как о тех [видах] зла, которые мы претерпели через преступление [заповеди] этого поста, так и о тех [видах] благ, которые мы снова удостоимся, соблюдая его.
2. Свидетелями того, о чем мы говорим, являются и первый, и второй Адам: первый стал родоначальником тления, потому что не постился496, а второй, называется Первенцем нетления497, потому что, восприняв наше естество, восполнил и то, что нам недоставало. Ведь Христос, постясь в пустыне, обратил в бегство искусителя и доставил нам победу.
3. Поэтому мы должны познать пришествие поста из [присущих ему] дел, чтобы, познав истинный характер воздержания из свойственных посту свершений, стать нам возлюбившими красоту этого воздержания и имевшими нужду в подведении итогов борений поста. Ибо таким образом удалившиеся, вследствие своего сластолюбия, от объятий этого поста, то есть от чистоты и благочестия, могут узнать запечатленный [в нас] образ его.
4. Первое борение поста есть воздержание от роскошных и жирных блюд, которое избавляет желудок от тяжести множества [видов] пищи и делает тело легким для служения добру, а зрение ума соблюдает в чистоте, словно легкостью диеты рассеивая туман испарений еды и отделяя [от ума] своим светом, как некий мрак, [тяготу материи].
5. Второе борение есть умеренное вкушение пищи — зелени, бобов и воды, которое утверждает суровость поста и, словно [небесная] твердь, разделяет приливы сытости, не унижая благодати воздержания.
6. Третье борение поста есть умерщвление всякого лукавого действия и подавление стремления к пустословию. Ибо когда уничтожается деятельность, определяемая наслаждением, которая расслабляет и изнеживает как душу, так и тело, то [из этого] произрастают способы добродетели, а из уст текут благовременные слова и божественные гимны.
7. Четвертое борение есть отражение (при первом появлении их в мысли) приступов воспоминаний о том, что [мы], преисполненные страсти, некогда видели или совершали, чтобы таким образом не позволить душе соуслаждаться вместе с рассеиванием помыслов и не разрешить ей быть увлеченной в глубокую бездну согласия [на грех]498.
8. Пятое борение есть отделение [от себя] похоти очей и лукавых речей, чтобы мысль, когда двери зрения и слуха одновременно открываются и закрываются, пребывала невозмутимой, а ум проводил время в свете ведения.
9. Шестое борение есть удаление из мысли простых мечтаний, запечатленных [там], — удаление с помощью трезвенной молитвы и