Хайек следующим образом объяснял теоретические предпосылки прогноза, сделанного им в конце 1920-х годов:
«Разумеется, ожидать этого меня заставляло мое теоретическое убеждение, что невозможно бесконечно поддерживать инфляционный бум. Такой бум создает всевозможные искусственные рабочие места, которые могут сохраняться в течение довольно долгого времени, но рано или поздно должны исчезнуть. Кроме того, когда в 1927 году ФРС сделала попытку отсрочить крах с помощью кредитной экспансии, я убедится, что бум стал типично инфляционным.
Поэтому в начале 1929 года налицо были все признаки того, что бум должен захлебнуться, К тому времени я знал, что американцы не могут продолжать кредитную экспансию бесконечно, и как только ФРС больше не захочет ее подпитывать еще большей инфляцией, все рухнет.
К тому же следует помнить, что в то время ФРС не только не желала, но и не могла продолжать экспансию, потому что золотой стандарт ограничивал масштабы экспансии. Поэтому в условиях золотого стандарта бум не может продолжаться очень долго»54.
Австрийские экономисты смогли предсказать экономическую катастрофу, так как они смотрели дальше общих индексов цен и стабильных макроэкономических явлений, таких как уровни заработной платы и потребительские расходы.
Они концентрировали свое внимание на микроосяо-ваниях экономики и на том, как искусственно низкие процентные ставки и кредитная экспансия поощряют развитие «опасного бума на фондовом рынке и рынке недвижимости»55. В отличие от ортодоксальных экономистов 1920-х годов австрийцы не рассматривали рынок недвижимости и фондовый рынок изолировано от остальной экономики» Как указывает Ротбард, и ценные бумаги, и недвижимость представляют собой права на капитал и являются интегральным отражением чрезмерного расширения капитальных отраслей во время инфляционного бума56. Следовательно, экономическая депрессия неизбежно будет включать снижение цен на недвижимость и ценные бумаги.
Как указывает Хайек, в 1920-х годах австрийские экономисты внимательно следили за пока зателями денежной массы в США. Они знали, что когда печатный станок замедлит свою работу или остановится, то финансового кризиса останется ждать недолго (рис. 3). Как пишет Ротбард:
«Инфляция 1920-х годов фактически закончилась к концу 1928 года. Совокупная денежная масса на 31 декабря 1928 года составляла 73 млрд долл. 29 июня 1929 года она равнялась 73,26 млрд долл. Рост составил всего 0,7 процента в пересчете на год. Таким образом, инфляция денег завершилась к концу 1928 года. После этого денежная масса оставалась на одном уровне, рост был ничтожным. Поэтому с этого момента депрессия, которая должна была скорректировать экономику, стала неизбежной. Так как немногие американцы были знакомы с теорией австрийской школы, то мало кто осознавал, что произойдет»57.
Швейцарский банкир Феликс Зомари
Еще один малоизвестный австрийский экономист и швейцарский банкир Феликс Зомари был настроен пророчески пессимистично в преддверии депрессии. По свидетельству современников, Зомари пророчески предсказал крах фондового рынка, оставался мрачно настроен на протяжении всей депрессии и предсказал Вторую мировую войну как неизбежное следствие мирных договоров, заключенных после 1918 года58. Зомари вырос в Вене, изучал экономическую теорию у Бем-Баверка, и по совместной учебе был знаком с Йозефом Шумпетером, Людвигом фон Мизесом и Отто Бауэром. Подобно Мизесу Зомари был сторонником свободного рынка и золотого стандарта и критиковал социализм и инфляционную политику государства. В 1901 году он получил награду за написание статьи, отстаивающей неизбежность депрессий. «Как часто в моей последующей жизни я был вынужден защищать тезис о крупных депрессиях и их неизбежности, даже в социалистических государствах, где они просто принимают другую форму»59.
Зомари использовал свою экономическую теорию «твердых денег» в своей деятельности в качестве швейцарского банкира, финансового консультанта и дипломата, В сентябре 1926 года Зомари выступил с речью в Венском университете, предсказав, что экономический подъем и бум на фондовом рынке, которые пока находятся в начальной стадии, «должны закончиться банкротством правительств и крушением банков»60.
Он отвергал повсеместно распространенный в то время среди экономистов основного течения взгляд, что товарные цены стабильны и поэтому никакого инфляционного кризиса не может возникнуть. Хотя в ценах ценных бумаг инфляция была очевидна, В сентябре 1928 года он выступил перед группой экономистов и обратил внимание на несоответствие между ставками по займам и доходом по акциям, которое он рассматривал как «безошибочный симптом краха»61. Его речь была принята недоброжелательно. «Здесь среди моих знакомых были представители по меньше мере дюжины экономических теорий, но ни один из них не видел даже намека на близость величайшего краха, пережитого нашим поколением»62.
Зомари рекомендовал продавать акции еще в 1926 году, тем самым упуская большую часть «бычьего» рынка на Уолл-Стрит. Многие клиенты ушли от него. Летом 1929 года он отметил:
«В течение трех лет я советовал не покупать акции, но многие клиенты не последовали этому совету; теперь наступил момент, когда нужно было как можно скорее избавляться от акций. Мои телефонные звонки спасли крупные суммы, а в некоторых случаях и все состояние клиентов»63.
После краха настроение Зомари оставалось мрачным, В ожидании банковской паники в Европе, выхода Британии из золотого стандарта и всемирной депрессии, в начале 1931 года он отозвал все активы Blankart & Cie.t швейцарского банка, которь(м он управлял, с депозитов в банках Англии, Германии и Италии64. Но в июне 1932 года у него появился осторожный оптимизм, и он опубликовал небольшой памфлет под названием «Поворотный пункт?», где предположил, что мировая депрессия достигла нижней точки65. По общему мнению, почти до самой смерти Зомари проявлял поразительный дар предвидения. В лекции в Гарвардском университете он предупреждал, что политика дешевых денег, проводимая государством, скоро приведет к новой депресии и экономической катастрофе. На улице стоял апрель 1956 года66.
Бэбсон и Кассандры на Уолл-Стрит
Несколько заметных финансовых фигур в конце 1920-х годов начали испытывать тревогу по поводу фондового рынка и промышленного бума. Без сомнения, самым известным предсказателем судного дня был Роджер У. Бэбсон, инвестиционный консультант из Бостона, добившийся выдающихся успехов в политике, церковной деятельности, образовании и науке. Многие считали его мистическим чудаком, пытавшимся применить законы физики (ньютоновский закон действия и противодействия) к экономической теории и финансам. В действительности, одновременно использовавшиеся Бэбсоном тренды в «диаграммах Бэбсона» и деление делового цикла на четыре четких периода (улуч-. шение, процветание, спад, депрессия) не отличаются от инструментов, которыми сегодня пользуются уважаемые специалисты по прогнозу биржевой конъюнктуры и аналитики делового цикла. Но в 1920-х годах использование подобного технического анализа только начиналось.
Однако фундаментальные предпосылки Бэбсона в целом были здравыми. Определив, в какой фазе делового цикла находится страна, он просматривал старые подшивки Commercial and Financial Chronicle, чтобы понять, чего следует ожидать. Он со здоровым недоверием относился к рыночному буму, который, как он знал, став свидетелем паники 1907 года и краха на рынке недвижимости во Флориде в 1927— 1928 годов, может быстро закончиться.
С сентября 1926 года он стал играть на понижение на фондовом рынке. (Промышленный индекс Доу-Джонса находился в районе 160 пунктов и поднимется еще на 200 пунктов, прежде чем достигнет высшего значения!) Бэбсон признавал, что его самой серьезной ошибкой были преждевременные заявления. Его знаменитый призыв 5 сентября 1929 года, когда он преложил слушателям продавать акции и покупать золото, был не первым его предсказанием краха. В получившей широкую известность речи на Ежегодной национальной деловой конференции он заявил: <<Я продолжаю повторять то, что я говорил в это время в прошлом и позапрошлом годах; а именно, что рано или поздно наступит крах, который затронет ведущие акции и вызовет падение Dow-Jones Barometer на 60-80 пунктов»67.
В своей автобиографии Бэбсон признавал:
«Хотя я выступил с очень пессимистичным обращением непосредственно перед крахом в сентябре 1929 года, я высказывал аналогичные предупреждения на протяжении 18 месяцев. Хотя изучение газетных подшивок показывает, что на протяжении великой депрессии доверием пользовались почти исключительно только прогнозы «Babson Organization», следует подчеркнуть, что мы считали, что крах наступит раньше, чем это произошло. Точно также, мы считали, что рост начнется раньше его действительного начала в 1932 году»68.