Читать интересную книгу Паутина преступлений. Тайна мистера Ридера (сборник) - Эдгар Уоллес

Он владел роскошной квартирой на Парк-лейн, камердинером-французом, «бентли» и полным отсутствием каких-либо общественно-полезных занятий.

– Клуб «Леффингем» недорог, – сообщил он. – Кормят там неплохо, к тому же располагается он неподалеку от Пикадилли. Правда, с другой стороны, стать его членом может почти всякий, кто не сподобился побывать за решеткой…

– Тот факт, что я являюсь членом… – начал было Кен.

– Ты джентльмен и закончил частную среднюю школу, – высокопарно прервал его мистер Мэчфилд. – Хоть ты и не богат, что я вынужден признать…

– Это признаю´ даже я, – сообщил Кен, приглаживая непокорные вихры.

Кеннет был высок, крепко сложен и привлекателен ровно настолько, чтобы не терять из-за этого голову или терзаться сожалениями. Сегодня вечером он заглянул в «Леффингем» исключительно для того, чтобы повидать Руфуса и поведать тому о своих злоключениях. А они были многочисленными. Он выглядел больным и осунувшимся, и мистер Мэчфилд не счел преувеличением предположить, что его друг не выспался. В этом он оказался прав.

– Так вот, насчет Марго… – начал молодой человек.

Мистер Мэчфилд улыбнулся. Он уже познакомился с Марго, как-то пригласив молодую пару на ужин, и дважды побывал с ними в театре.

Кеннет достал из кармана письмо и протянул его другу. Мэчфилд взял его и развернул.

…дорогой Кеннет, я не могу более с тобой встречаться. Сердце мое разрывается от горя, когда я пишу эти строки. Прошу тебя, не пытайся увидеться со мной – умоляю, не надо! М.

– Когда оно пришло?

– Давеча вечером. Разумеется, я первым же делом отправился к Марго на квартиру, но ее там не оказалось. В банк я опоздал, отчего управляющий устроил мне выволочку. Вдобавок один тип докучает мне напоминанием о двухстах фунтах, которые ему потребовались немедленно. Словом, все одно к одному. Мне пришлось одолжить денег у отца. В общем, я просто в отчаянии.

Мистер Мэчфилд поднялся со стула.

– Пойдем поужинаем, – сказал он. – Что касается денег…

– Нет-нет-нет! – в панике вскричал Кеннет МакКей. – Я не желаю занимать у тебя. – Несколько мгновений он сидел в молчании, после чего осведомился: – Ты знаком с неким господином по имени Ридер? Дж. Г. Ридер?

Мэчфилд в ответ лишь покачал головой.

– Он сыщик, – пояснил Кеннет. – У него много клиентов среди банков. Сегодня он был у нас. Чертовски странный тип, доложу я тебе. Уж если он может быть детективом, то это дело любому по плечу!

Мистер Мэчфилд заявил, что теперь это имя кажется ему знакомым.

– Он занимался ограблением на железной дороге, не так ли? Дж. Г. Ридер – да. Он умен и сообразителен. И молод?

– Да ему уже стукнуло столько же, сколько… В общем, пожилой господин. И довольно старомодный.

Руфус щелчком подозвал официанта и расплатился по счету.

– Тебе придется довольствоваться тем, что есть у нас в кладовой, но Лямонтан замечательно готовит. Правда, он не догадывался об этом, пока я однажды не заставил его попробовать.

Итак, они отправились вдвоем в небольшую квартирку на Парк-лейн, и Лямонтан, неприметный камердинер с бледным лицом, говоривший по-английски без малейшего акцента, приготовил угощение, которое пришлось вполне по вкусу его взыскательному хозяину.

– Что же привело его в Биконсфилд? Или в твоем банке что-то нечисто?

Руфус заметил, как его молодой друг покраснел.

– В общем, у нас пропали деньги… Не очень крупная сумма. У меня есть кое-какие соображения на этот счет, но я не считаю себя вправе… Словом, ты меня понимаешь.

Кеннет говорил сбивчиво, тема явно была ему неприятна, и мистер Мэчфилд не стал продолжать расспросы.

– Я ненавижу банк. Работу, я имею в виду… Но надо ведь чем-то заниматься, и, когда я уехал из Аппингема, отец устроил меня сюда – в банк, я хотел сказать. Бедняга, он потерял деньги в Монте-Карло или где-то в другом таком же месте. Глядя на него, ни за что не скажешь, что он – завзятый игрок. Я не жалуюсь, пойми меня правильно, но временами это бывает утомительно.

Вечером мистер Мэчфилд проводил его до дверей и поежился.

– Холодно. Не удивлюсь, если завтра пойдет снег, – заметил он на прощание.

В действительности снег пошел неделей позже. Начавшийся дождь ночью сменился снегом, и утром жители сельских районов, выглянув в окно, увидели, что мир укрыт белым покрывалом: деревья похорошели в снежном убранстве, а из сугробов торчат макушки живой изгороди.

Со стороны Биконсфилда показался автомобиль. Человек на мотоциклете, стоявший посреди дороги, смотрел, как свет его фар становится все ярче и ярче. Наконец и водитель автомобиля разглядел мотоциклиста в лучах света, сообразил, что это полицейский, увидел, как тот властным жестом поднял руку, и остановился. Затормозить, кстати, было нелегко – дорога промерзла до такой степени, что поверхность ее превратилась в шероховатый, грубый лед. В довершение ко всему шел сильный снег.

– Что-нибудь случи…

Водитель, так и не задав вопрос до конца, оборвал себя на полуслове, заметив на обочине свернувшуюся калачиком фигуру. Она лежала ничком, совершенно неподвижно, на первый взгляд ничем не напоминая силуэт человека или иного живого существа, и жизни в ней было не больше, чем в мешке картошки.

Водитель выпрыгнул из машины и побрел к ней, проваливаясь в наст.

– Я заметил его незадолго до того, как увидел вас, – пояснил полисмен. – Не могли бы вы сдать чуточку правее – так, чтобы на него падал свет фар?

Он слез с мотоциклета, поставил его на подножку и, тяжело ступая, зашагал к месту, где лежал человек.

Пассажир пересел за руль и с некоторым трудом развернул автомобиль так, чтобы осветить фарами жуткую находку. После вылез из машины, растерянно потоптался у мотоциклета и все-таки присоединился к двум другим мужчинам.

– Это старый Уэнтфорд, – сказал полисмен.

– Уэнтфорд? Господи помилуй!

Первый из двух автомобилистов опустился на колени рядом с телом и заглянул в оскалившееся в последней ухмылке лицо.

Это и впрямь оказался старина Бенни Уэнтфорд.

– Господи помилуй! – повторил он.

Он был стряпчим средних лет, непривычным к таким ужасам. Гладкое и ровное течение его жизни еще ни разу не нарушалось чем-либо страшнее случайной ссоры с секретарем гольф-клуба. А здесь и сейчас он впервые столкнулся со смертью, да еще насильственной и жестокой – с трупом мужчины на заснеженной дороге… причем того самого мужчины, который звонил ему два часа назад, умоляя покинуть вечеринку и приехать к нему, хотя за окном уже разыгралась настоящая метель.

– Вы знаете мистера Уэнтфорда, он рассказывал мне о вас.

– Да, я знаком с ним. Я часто бывал у него. Собственно, я заезжал к нему и нынче вечером, вот только дома его не оказалось. Он условился со старшим констеблем, что я позвоню или… Ох!

Полисмен стоял над трупом, расставив ноги и уперев руки в бока.

– Вы оставайтесь здесь, а я съезжу позвоню в участок, – распорядился он.

Сев на мотоциклет, он завел его, и тот затрещал, пробуждаясь к жизни.

– Э-э-э… а вам не кажется, что будет лучше, если поедем мы? – неуверенно предложил мистер Энвард, стряпчий. Он не испытывал ни малейшего желания оставаться в такую ночь наедине с изуродованным трупом и клерком, который лязгал зубами от страха столь отчетливо и громко, что его было слышно за целую милю.

– Вы не сможете развернуть автомобиль, – вполне резонно возразил полисмен, потому что проселочная дорога и впрямь была очень узкой.

Они услышали, как взревел двигатель мотоциклета, и вскоре этот звук растаял вдали.

– Он действительно мертв, мистер Энвард?

Голос молодого человека прозвучал глухо и безжизненно.

– Да… Очевидно… Во всяком случае, так сказал полисмен.

– Разве не должны мы убедиться в этом сами? Быть может, он… всего лишь ранен?

Но мистер Энвард прекрасно разглядел лицо, скрытое тенью от плеча. И смотреть на него второй раз ему не хотелось.

– Лучше оставить его в покое до приезда доктора… Не стоит без спросу соваться в такие дела. Уэнтфорд… Боже милостивый!

– Он всегда отличался некоторой эксцентричностью, не правда ли? – не унимался клерк. Он был совсем еще молод и, поскольку любопытство не зря называют тонизирующим средством молодости, уже успел вернуть себе некоторую толику храбрости. – Жить в полном одиночестве в этом крохотном коттедже, да еще с кучей денег в придачу. Я как раз проезжал в воскресенье мимо на велосипеде – бетонная коробка, а не дом, как назвала его моя подруга. Располагая такими деньжищами…

– Он мертв, Генри, – сурово оборвал своего словоохотливого помощника мистер Энвард, – а у трупа не может быть никакой собственности. Не думаю, что стоит вести столь… э-э-э… неподобающие разговоры в… э-э-э… его присутствии.

Он решил, что ситуация требует некоторой патетики. В общении со своими клиентами он всегда старательно избегал любого проявления эмоций, и этот капризный и вздорный старик меньше всего способен был пробудить в стряпчем какие-либо чувства. Пожалуй, краткая молитва будет вполне уместна. Но мистер Энвард был старостой одной очень уважаемой церкви, и вот уже сорок лет предпочитал, чтобы вместо него молились другие. Вот, скажем, будь он раскольником… Но он им не был. Стряпчий пожалел, что под рукой у него не оказалось молитвенника.