— Сейчас вернусь, — пробурчала она себе под нос, слетела с одеяла и выбежала из комнаты.
Шаги в коридоре и хлопок соседней двери возвестили о том, что Маргарет побежала к себе. За стеной стала раздаваться какая-то возня, хлопки, стук, и через пару минут девчонка снова оказалась рядом с Элизабет. И целая груда разноцветной одежды тоже оказалась рядом с Элизабет. Прямо на полу.
— Значит так, — не потрудившись закрыть дверь, Марго села по-турецки и заложила волосы за уши. — Наденешь эту юбку, — она отшвырнула в сторону что-то темно-бордовое из плотного теплого материала. — Вот эти колготки, — второй комок улетел к первому. — И какую-нибудь из этих кофточек. Сейчас будем выбирать. А наверх возьмешь мою кожаную косуху. И твои ботинки. Супер!
Ничего себе гардероб у ребенка! Элизабет в четырнадцать носила дутые бесформенные куртки. Никаких кожаных косух. Не то чтобы она завидовала, но… да. Она завидовала. Поднявшись на ноги, Лиз подошла к отброшенным вещам и двумя пальцами подняла то, что называлось юбкой.
— А ты не перегибаешь? — с сомнением в голосе спросила она.
— Ты только надень! — воскликнула Марго. — Она классная!
По расчетам Лиз винная юбка должна была обтянуть все ее нехитрые богатства и дойти до середины бедра. Адекватная длина. Для того, кто привык носить юбки.
— Марго, я сомневаюсь…
— Не переживай, на тебе будут толстые колготы. Представь, что это не колготы, а джинсы.
— Не знаю…
— Я знаю. Надевай.
Кого-то маленькая тиранка напоминала. Такого же русого, кареглазого, хлопочущего в столовой на первом этаже. Пройдет еще лет пятнадцать, и какому-то мужчине сильно не повезет с женой. Или наоборот, повезет? Но по крайней мере чувству стиля Маргарет можно доверять. Она все свободное время проводит, сидя в сети и изучая личную жизнь знаменитостей. И их гардероб заодно. Элизабет вздохнула. Расстегнула джинсы, в которых приехала, спустила их с ног и выступила из образовавшейся на полу кучи. Подняла черные колготки, села на кровать.
— У тебя такой вид, будто я тебе что-то плохое предлагаю, — заметила Марго.
Лиз промолчала. Не стоит пытаться убедить сестру, что одежда не сделает Элизабет лучше. Она останется собой в любой упаковке, будь то ее обычные безразмерные кофты, зеленое платье, купленное мамой, или винная юбка Марго. Робби все равно посмотрит на Лиз, как на забавного розового гнома. Зачем утруждаться? Если только ради того, чтобы не выглядеть хуже тех, кто будет в пабе. Надев все, что подсунула под руку сестрица, Лиз встала с кровати и посмотрела в напольное зеркало. Попыталась одернуть юбку, но та не поддалась. Она начиналась высоко на талии, и плотно сидела на бедрах, не желая прикрыть их больше хоть на дюйм.
— Ты такая хорошенькая, — восхитилась Маргарет, встав рядом. — Как куколка, — она осторожно собрала волосы Лиз и подняла вверх. — Свяжешь их, и будет еще лучше. А куда ты дела всю свою рабочую одежду после увольнения?
Лиззи открыла рот, чтобы сказать про мешок в шкафу в бристольской квартире, но не успела.
— Что? — прозвучал глухой вопрос за их спинами.
Элизабет и Маргарет одновременно обернулись. В дверях стояла мама. Она застыла с тарелкой булочек в руках, а ее глаза увеличились в два раза.
Вот че-ерт!
Марго испуганно зажала рот ладонью, Элизабет встретилась взглядом с Сарой. Она не была готова. Так и не подготовилась за два месяца.
— Мам… — тихо выронила Лиз.
— Ты уволилась? — ошарашенно спросила мать.
Элизабет сделала несколько шагов по комнате, отобрала тарелку и передала застывшей в ужасе Марго.
— Да. В начале сентября.
Вот. Она это сказала. Попыталась проанализировать собственные ощущения: ожидаемого облегчения признание не принесло.
— Но почему? — все так же глухо задала вопрос Сара, нетвердым шагом вступив в комнату. — Почему? И где ты работаешь сейчас? И почему не сказала раньше?
Лиззи тяжело вздохнула. Так много вопросов и каждый новый сложнее предыдущего. Она села на кровать, зажала ладони между колен. Придется сказать про причину, иначе ее точно не поймут. Как же не вовремя! Хотя могло ли это случиться вовремя? Вряд ли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Мистер Брок… — она запнулась, покосилась на Марго. Насколько она взрослая, чтобы слушать? — Мистер Брок… эм… приставал ко мне… Очень настойчиво.
— Он тебя домогался? — в ужасе выпалила Маргарет.
Оказывается, достаточно взрослая. Даже удивительно.
— Да, — коротко ответила Лиз. — Поэтому я ушла.
Мать побелела. Она подошла ближе, медленно опустилась на кровать и, так же, как и Лиз, зажала ладони между колен. Что должна чувствовать любая мать, узнав, что с ее ребенком поступали вот так?
— Это ужасно, — проговорила Сара, глядя в стену. — Это… немыслимо! — (по крайней мере она не ставит под сомнение слова Элизабет). — Ты… ты должна была сказать раньше. Это дело для суда. Мы ему устроим! Я скажу твоему отцу, и он точно что-то придумает, он…
— Мама, перестань.
— Ты уже нашла адвоката? Подала иск?
— Мам… — вздохнула Лиззи.
— Возможно, еще не поздно Ты же уже нашла новую работу? В какой-то другой фирме? Там должен быть хороший адвокат…
— Мам, я не буду подавать иск!
Сара замолчала на середине фразы, так и оставив рот раскрытым. Несколько раз моргнула, переваривая информацию…
— Но почему?
Настал момент истины. Последний кусочек паззла, требующий обнаружения.
— Не хочу. Я не буду в это ввязываться. Я ушла из юриспруденции и теперь занимаюсь фотографией, — Лиз перевела дыхание. — Занимаюсь этим профессионально. Снимаю свадьбы…
— Фотограф? — воскликнула Сара, подпрыгнув с кровати и став напротив Лиззи. — Свадьбы? Элизабет, ты шутишь?
Она знала, что так будет. Хотела ошибаться, но знала.
— Нет. Не шучу.
— Мам, она правда классный фотограф, — подала голос Марго.
— Ты знала? — развернулась на пятках Сара. — Даже ты знала?!
— Ой…
— Не ругай Марго, это я ее просила молчать, — вступилась Лиз.
— Ты сказала Маргарет, а мне — нет?! Но почему фотограф?! Почему не юридическая практика?! Мистер Брок поступил мерзко, но ты же могла не уходить из сферы совсем!
Элизабет было нечего возразить, кроме «Я так захотела». Однако это не аргумент.
— Ма-ам, — протянула она, уронив голову в ладони и зажав виски. — Просто прими это как данность, хорошо?
— Как данность?! — еще больше взвилась Сара. — Мы с твоим отцом потратили сбережения на твое образование, чтобы ты могла работать в престижной профессии! А что сделала ты? — взвизгнула она. — Пустила по ветру все! Чтобы быть на побегушках, пустым место!
— Я не пустое…
— И при этом врала! Два месяца врала! Сколько еще ты собиралась врать?!
Всю жизнь? Отличный вариант. Жаль, не вышло.
— Ты поступила безответственно Элизабет! Вместо того, чтобы подать в суд и выиграть дело, ты все бросила, пустила на самотек…
В этот момент Лиз поняла, что ей надоело. Все. Просто надоело.
— Я поступила так, как посчитала нужным, — тихо, но твердо сказала она. — Возможно, впервые в жизни.
— Ты поступила, как незрелая дурочка!
Слова прозвенели в воздухе, отразившись от зеркала и стекол. Они оглушили Элизабет, ударили в живот и в голову. А чего она ожидала? В тайне надеялась на понимание? Зачем? Их с Сарой точки зрения всегда расходились. Почему этот раз должен был стать исключением? Оглушающую тишину в комнате разрезал сигнал мобильника. Лиззи не сразу отреагировала. Ей потребовалось время, чтобы осознать, что пищал ее телефон. Дрожащей рукой, она подхватила его с кровати и взглянула на экран.
20.05 Малыш: «Я приехал»
Самое время. Пора уходить,
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Не расстраивайся, мама, — проговорила Лиз, поднимаясь на ноги. — Можешь и дальше хвастаться подружкам, что твоя дочь помощник юриста. Никто не узнает правду.
Она подхватила рюкзак, парку, и молча направилась к выходу. Но в дверях обернулась и посмотрела на остолбеневшую с тарелкой булочек Маргарет.