История земли между Аравийским морем и Бенгальским заливом рассказывает о междоусобицах южноиндийских феодалов, о том, как земля подпала под власть династии Чера, о сражениях между местными князьями, в результате которых в конце концов страна стала добычей иноземных захватчиков, пришедших с далеких континентов на своих кораблях.
Современный штат Керала образован в 1956 году из прежнего штата Траванкур-Кочин и некоторых территорий прежнего штата Мадрас. С недавнего времени этот штат носит название Тамилнад; его территория простирается от восточной границы Кералы до Бенгальского залива.
На месте столицы Кералы, Тривандрама, в прошлом росли леса и кокосовые рощи. Только вокруг храма Падманабха находились крестьянские и рыбацкие деревни, и несколько поселков располагалось на холмах. Первые формы городского правления возникли в 1894 году, в результате образования комитета, который в 1921 году превратился в городскую администрацию. 30 октября 1941 года городское самоуправление Тривандрама получило официальный статус.
С тех пор главный город Кералы стал быстро расти; на холмах были построены дома, музеи, колледжи, школы. — Бывшее местопребывание британского резидента с высокими комнатами и темной мебелью, с павильоном и старыми деревьями в парке не стоит уже, как прежде, одиноко на холме. Несмотря на это, здесь, наверху, слишком тихо, особенно поздним вечером. Не слышно даже голосов птиц. Я смотрю в темноту, наливаю из хрустального графина стакан теплой воды и даю простор своим мыслям.
Каждый час приносит мне много нового: то я наношу визит во Всеиндийское радио, то слушаю концерт в Музыкальной академии, то смотрю танец тигров, исполняемый уличными мальчишками, или танец Катхакали в новом театре, то встречаюсь с маленькой коричневой девочкой, которая, напевая и подпрыгивая, ранним утром проходит через парк.
Я окрестил девочку Лакшми, потому что всегда радовался при виде ее, а Лакшми — богиня счастья. Девочка размахивала кувшином для молока, который держала в руке, а когда я с ней заговаривал, убегала, потом останавливалась перед кустом с красными цветами, засовывала палец в рот и дарила мне робкую улыбку.
Кто я для нее?
Мне очень хотелось знать, почему девочка каждое утро шла с кувшином в руках через парк, но маленькие дела не менее трудно понять, чем государственные, ведь они тоже бывают важными. До сих пор я так и не знаю, почему Лакшми проходила через парк, но ее лицо с робкой улыбкой, отражавшей приветливость ее народа, и куст, усыпанный красными цветами, хорошо запомнились мне.
Спускаясь как-то раз под вечер с горы по извилистым боковым улочкам, я увидел ремесленников, которые работали под навесом из пальмовых листьев, защищавшим от солнца. Два молодых человека разрезали клык слона. Я остановился и стал смотреть, как они работают. Кусок слоновой кости с желто-белым отливом был толщиной с ногу и длиной примерно в метр двадцать сантиметров. Резчики слоновой кости — зажиточные люди. Сейчас они были так поглощены работой, что даже не заметили меня. То, что они делали, напоминало богослужение Куберу, богу богатства.
Бивни слона общим весом в центнер, один из которых лежал еще целый на красной тряпке, а другой был уже разрезан на четыре части, представляли собой целое состояние, на которое рыбак может купить лодку со всем снаряжением, сельскохозяйственный рабочий — участок земли, а арендатор — заплатить свои долги.
Один из молодых людей сидел перед тисками, похожими на наковальню, в которые была зажата четверть бивня, и ножовкой с мелкими зубьями распиливал ее по длине. Другой, сидя на корточках против первого, черпал отливающей золотом кружкой воду из отполированного латунного котла и осторожно лил ее в продольный разрез. За резчиками виднелись две колонны с глиняными вазами, между которыми широкая садовая дорожка вела к террасе белого жилого дома.
Я стоял в тени и наблюдал, как пила врезается в слоновую кость. Босоногий мальчик, одежда которого состояла всего лишь из набедренной повязки, пробежал через сад и что-то сказал молодым мужчинам. Они положили инструменты и, оставив все на своих местах, с чувством собственного достоинства пошли к дому. На террасе стоял седой человек в белой с красным одежде и желтом тюрбане: отец ремесленников, торговец слоновой костью. Он позвал их ужинать.
Солнце скрылось за горизонтом, пальмы уже не отбрасывали тень. Небо еще светилось желтоватым блеском, желтизна окутывала горы, влажный воздух нес ее через улочки в долину и приглушал яркие краски. Портные сидели еще за своими швейными машинами, слесари ремонтировали велосипеды, часовщик склонился над часами, умельцы гравировали латунные и серебряные сосуды, садовники поливали траву, торговцы стояли за прилавками своих лавочек, женщины несли воду из пожарных кранов, покупали муку, рис, сахар, пальмовое вино… Все еще пребывало в постоянном движении, хотя уже несколько замедленном. Вскоре наступит темнота, и трудовой день замрет совсем.
Торговая улица Тривандрама была залита ярким светом. Я пробирался сквозь людской поток, стараясь никого не толкнуть; мне был знаком здесь каждый уголок, и я шел мимо магазинов, не чувствуя усталости. Площадь перед храмом Падманабха — мрачная и таинственная. Пестрая светящаяся реклама окаймляет башню-пирамиду, которая угрожающе устремлена в звездное небо. Повсюду тускло светятся красные, синие, желтые, зеленые лампочки, как и подобает в священном месте.
Боги любят темноту: полумрак в святилище; восковые свечи и лампады; по огромной лестнице верующие благоговейно поднимаются к Вишну с гирляндами цветов и монетками; в сердцах своих они несут сокровенные желания, которые шепотом поведают богу.
— Сына, даруй мне сына! — шепчет молодая женщина.
Напрасно ставила она перед пальмовой хижиной молоко и мед для священной кобры, напрасно в день полнолуния, который пришелся на понедельник, молила перед священным деревом, прося послать ей материнство, соглашаясь даже на дочь. Ведь бесплодие — позор, который ложится тенью на ее жизнь. Вот она пытает счастья в храме Падманабха перед образом Вишну, любимое животное которого — священная змея. Но если Вишну ей не поможет, то она отправится в паломничество к змеиному камню в Манварасала, который стоит в священной роще и дарует благосостояние бедным и материнство бездетным.
Я вспомнил, что договорился встретиться с моим знакомым — Шанкаром, и посмотрел на часы. Нашел я его в студенческом кафе, где были заняты все до единого места. Шанкар подвинулся немного, и я устроился с ним рядом. Шанкар родился в бедной семье сельскохозяйственного рабочего, которая живет на окраине города и 1 января 1970 года благодаря государственной земельной реформе получила собственный участок.