чего нет!
Но мурашки от близости Димы уже сползли вниз и угнездились влажным теплом между бедер.
Инстинктивно сжимаю ноги.
Это не скрывается от Димы. Он первым подается ко мне. Жесткие губы пленяют мой рот. И я отвечаю. Не могу не ответить. То неконтролируемое безумие, которое было в поезде, вновь накрывает меня.
Жаров целует меня как одержимый. Я сама прижимаюсь к нему, зарываюсь пальцами в его волосы, покусываю его губы, посасываю, тихо стону ему в рот...
Хочется до микрона сократить расстояние между нами. Избавиться от одежды, от всего, что нас разделяет, прижаться к нему тело к телу.
Руки Жарова уже у меня под футболкой. Жадные ладони накрывают грудь…
Я выгибаюсь навстречу...
И он с мучительным стоном сам разрывает поцелуй.
– Скажи, что это сон, – хрипло шепчет мне в губы, прижимаясь лбом к моему лбу.
– Нет, – отвечаю, находясь в таком же безумии.
– Я хочу тебя, – признается, ничуть не смущаясь. – Хочу прямо сейчас. Больше ни о чем не могу думать…
У меня перехватывает дыхание.
О, да я его понимаю. Даже чувствую. Вот прямо сейчас. Подтверждение его слов весьма ощутимо упирается мне в бедро.
– Но хочу, чтобы между нами не было недомолвок. Ты должна знать: это будет секс без обязательств, – продолжает он. – Всего одна ночь. Один раз, просто сбросить пар.
Он наклоняется, чтобы снова захватить мои губы.
А у меня состояние, будто на меня вылили таз ледяной воды.
Я замираю. Непонимающе смотрю на него. Он... он же не мог серьезно это сказать?
– П... простите? – упираюсь ладонями ему в плечи. – Я вас не расслышала…
Он отмахивается:
– Все ты расслышала, – переворачивается на спину и тянет меня на себя, – ну, иди сюда, не ломайся. Мы взрослые люди.
У меня глаз дергается. Раз, другой…
Нет, ну я понимаю, что после поцелуев в поезде и сейчас это самое логичное предложение. Но у нас-то уже была одна ночь, хоть он и не помнит!
Глава 17
Часть меня хочет поддаться его голосу и рукам. Но другая часть еще не забыла про гордость.
Вырываю руку и грозно смотрю на него. Нехотя, но он отступает от дивана, освобождая меня.
– Знаете что, Дмитрий Назарович, – говорю, с трудом сдерживая горечь, – я вам в пароприемщицы не нанималась. Вы мне за другие услуги платите.
Он прищуривается, и мне совсем не нравится его взгляд.
– Это "нет"? – спрашивает вкрадчивым тоном.
– Нет! – отвечаю, тряхнув головой. – Я еще не так низко пала, чтобы прыгать в постель к мужчине, которому нужна лишь на один раз!
И неважно, что я уже прыгнула. Вон, последствия на восемнадцать лет вперед получила. Возможно…
Он молчит, пронизывая меня странным взглядом. Затем отворачивается и бросает:
– Уходи.
Его голос звучит глухо. Я бы даже сказала сдавленно. Но мне не нужно повторять дважды. Тут же подскакиваю с дивана и устремляюсь в спальню. Дверь оглушительно хлопает за мной.
Сердце бешено колотится, щеки горят, а внутри все сжимается и ноет от разочарования. Гад просто. Да и я хороша!
В спальне прыгаю в кровать, накрываюсь одеялом с головой и сжимаюсь в комочек. Прижимаю ледяные ладони к горящим щекам. На глазах собирается влага.
Только не плакать! Это все нервное, все из-за гормонов.
Зажмуриваюсь до боли.
Надо успокоиться. Так, Марина, дыши глубже! Жаров – не принц из сказки, пора уже это понять и принять. Иначе я сейчас просто соберу вещи и отправлюсь ночевать на вокзал. Или вообще уволюсь. А если он подлянку сделает? Сам меня уволит после моего отказа? Я ведь на испытательном сроке… Была...
Вспоминаю его раздевающий взгляд. Наглый, нахальный. Что ему мешает воспользоваться своей властью?
Напыщенный говнюк!
Бью по постели кулаком, выбрасывая всю злость.
Но вскоре успокаиваюсь. Начинаю прислушиваться к тому, что происходит в гостиной. Слышу, как Дима ходит, будто медведь-шатун. Тихое ругательство сквозь зубы. Звук льющейся воды из ванной, шорох одежды… скрип дверей…
Он ушел?
Жаров ушел из номера среди ночи?!
Куда?!
Воображение тут же рисует Светлану, и мое сердце болезненно ёкает.
А впрочем… какое мне дело?
Он и ей предложит “сбросить пар”, не больше.
Но эта мысль меня почему-то злит. Я же не ревную его? Нет, совершенно не ревную!
Но на душе такая тоска, что не выдерживаю. Плетусь к мини-бару. Это же номер люкс, тут должно быть что-то вкусненькое. Вот и заем горе какой-нибудь шоколадкой.
Не знаю, сколько сижу на пушистом ковре, прислонившись спиной к мини-бару, и жую шоколадные батончики. Даже не знаю, сколько их съела. Они все кажутся какими-то безвкусными, будто я вату жую.
Только вата эта горчит, а по щекам катятся злые слезы.
Но когда во входной двери слышится скрип ключа, я быстренько подрываюсь и ужом проскальзываю в спальню. В три прыжка забираюсь в постель, укрываюсь и зажмуриваю глаза.
А через секунду вспоминаю, что все фантики остались валяться на ковре...
Так по-детски и глупо я себя еще никогда не чувствовала.
У меня душа обмирает, когда Жаров подходит к двери. Некоторое время стоит, будто колеблется – входить или нет. Я даже слышу, как он нажимает на ручку и… все же отходит.
Нервно сглатываю и медленно выдыхаю.
Свет, бьющий сквозь тонкую полоску под дверью, затухает. Дима наконец-то ложится.
Я же успокаиваюсь и понемногу анализирую все, что случилось. Он отсутствовал не так долго, чтобы успеть сгонять к Светлане или еще кому-то, да и вряд ли его кто-то ждал. Зато теперь в командировочные расходы придется внести десяток шоколадных батончиков.
От этих мыслей начинаю смеяться.
И все же...
Он предложил мне с ним переспать. Вот так откровенно, в лоб. На одну ночь.
Неужели в его глазах я недостойна большего?
Ох, нет. Он точно никогда от меня не узнает, что мы уже спали.
Но ситуация смешная, не будь она такой отвратительной.
Вот говорят же, что смех и юмор спасают от всякого. Так и сейчас, только это помогает мне успокоиться и уснуть.
* * *
– Подъем, Марина, – слышу над собой жесткий голос босса.
С трудом открываю глаза.
Жаров стоит надо мной уже одетый. Я потираю ладонью лицо. Рань несусветная. Чего ему неймется? Он что, робот?
Откровенно зеваю. Я бы еще повалялась.
– Впредь – это вы должны меня будить, – сообщает он таким