— Злата… — Боже! Завела за пару секунд. — Игорь прислал сообщение. Выезжаем через час, а не вечером, как мы с тобой думали.
— Что? — она резко села и тут же соскочила с кровати. Всё-таки, имя родителя в интимный момент трезвит похлеще ведра ледяной воды. — Я в душ, медвежонок! — крикнула она мне за секунду до того, как захлопнуть дверь ванной.
Вот чёрт! Моим фантазиям о совместных водных процедурах наступили на горло.
— Злата, десять минут и на выход! Тебе ещё с отцом нужно поговорить.
— Помню, любимый, не волнуйся. Успею. — удивительно, но сказано было таким уверенным тоном, что я ни на секунду не усомнился в её благих намерениях. Дурак.
Однако, Златкины действия, конечно же, шли в разрез с обещаниями. Разбежались на развилке в противоположных направлениях.
— Милая! Осталось полчаса. Давай живее!
— Что ты там кричишь, любимый? Я не слышу. Вода шумит.
Маленькая засранка!
— Я говорю, поторапливайся!
— Быстрее быстрого не могу, медвежонок! Не выйду же я вся в пене!
Что-то подозрительно много произносится "любимый" и "медвежонок". Усыпляет бдительность. Не иначе.
Нет, мне действительно уже было просто интересно, насколько хватит её наглости тянуть время и откладывать разговор с отцом.
И, хотя, я практически смирился с тем фактом, что до яхты она домой не попадёт, а соответственно, разговор не состоится, меня всё равно крайне возмутило следующее:
— Алло! Привет, папуль! Да-да-да… Знаю. Прости, я проспала. Да, всё ещё у Эмбер. Не переживай, я позвонила Виталию, он тоже задерживается и как раз захватит меня. Поезжайте, не ждите. Ок. До встречи!
Маленькая, изворотливая змейка! Ох, получишь ты, Златка! Только выйди!
И вот теперь, с этого самого момента, начались её, обещанные десять минут. За которые, к слову, мой член поставил своей целью разорвать трусы в клочья. Воспоминания о вчерашней порке кипятили кровь, превращая её в терпкий, пряный глинтвейн. И я намеревался повторить. Прямо сейчас.
— Любимый… — сразу же, с порога начала она. — Прости, что так долго… Отец, наверное, уже уехал.
Я, стараясь выглядеть спокойно-равнодушным, приманил её пальцем. И, как только расстояние между нами сократилось до вытянутой руки, этим же пальцем поддел узел полотенца на груди Златки, позволяя ему соскользнуть на пол.
— Ну раз уехал, то и нам некуда торопиться. — я резко притянул её одной рукой к себе и схватил запястья так крепко, чтобы даже двинуться не смогла, второй начал выглаживать упругую, бархатистую попку.
— Виталик, нам бы поторопиться… — голос этой хулиганки уже подрагивал от предвкушения.
— Не Спеши, милая. Сначала отпорем эту непослушную жопу! — я стиснул аппетитную ягодицу и шлёпнул.
— Виталик… — Златка возбуждённо задышала. — У меня и так там всё болит.
— Болит? Правда? — я снова шлёпнул. Чёрт! Вчера, в ту самую секунду, когда она отзывчиво ответила на порку, я окончательно потерял разум.
— Да… Пожалуйста…
— Чего ты просишь, милая?
— Не останавливайся… — жалобно прошептала она.
Да что б тебя!
Я развернул Златку к себе задом и, прижав её стиснутые кулачки к спинке кровати, вошёл. Скользил до предела, заполняя собой по-максимому узкое и мокрое пространство внутри неё.
— Любимый! Почти… — задрожала она.
Я резко вышел, несколько раз скользнул по покрасневшей, потрясывающейся попке и излился на прогнутую поясницу.
— Виталик! — жалобно заскулила она.
— Нет, детка. Кончишь, когда начнёшь слушаться. — я перевёл дыхание и продолжил, — И чтобы, ты снова не схитрила, за твоими вещами пойдём вместе.
— Козлина! — тихо выругалась она.
— Я говорил, что меня заводит, когда женщины нецензурно выражаются в постели?
— Женщины! — это слово произвело на неё эффект съеденного целиком лимона. — Зачем говорить? И так видно, что ты чокнутый извращенец! — Вроде бы обидные слова, но сказаны они были таким елейным голосом, что я довольно заулыбался.
— Ладно, идём, дурочка моя. Надеюсь, у тебя есть шертяная кофта?
— А это ещё зачем?
— Так похолодало, глупышка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
| ЗЛАТА |
Зачем Виталик выбрал эту старую, колючую кофту, я догадалась не сразу, а только когда он, сидя в машине, будничным тоном предложил, — Ты знаешь, а давай снимем лифчик. — И, не дав мне даже осмыслить эту дерзость, поднырнул рукой под свитер и легко справился с застёжкой.
— Виталик! Мы же в машине!
— Тонировка почти стопроцентная, Злат. Давай, снимай. — удовольствие так и пёрло из него. — Будешь меня сегодня радовать, вечером трахну тебя, как следует!
— Вот ещё! И что за выражение "трахнуть"?
— Ну не хочешь, как хочешь. Можем и подождать три дня, пока не вернёмся домой.
Три дня? Да я же лопну!
— Ладно. Что делать дальше, любимый? — перекривлялась я, но свитер с бюстгальтером стянула.
— Сиди ровно.
Что-то я заволновалась от того, каким тоном это было сказано.
Виталик поковырялся во внутреннем кармане куртки и извлёк оттуда два серебристых колечка.
— Что это?
Вместо ответа он открыл один кружок и, долго не думая, защёлкнул вокруг моего соска.
— Что за игры? — возмутилась я.
— Сейчас поймёшь, малышка…
Он закрепил второе украшение и натянул на меня свитер.
— Как ощущения?
— Ты ненормальный! — соски максимально напряглись. И их вершины тёрлись о плотную, колющую ткань свитера, вызывая нереально сладкие ощущения. — Мне же так все соски натрёт к вечеру! Не уверена, что дотерплю то того момента, пока в соберёшься меня "трахнуть".
— Златка! — его похотливое рычание разлилось по телу возбуждающей волной. — Я завожусь, как пацан, когда ты говоришь такие откровенности!
— Ну вот и отлично. Буду напоминать тебе об этих штучках каждые пять минут. Чтоб ты в штаны, кончил, пацан!
В ответ он только громко рассмеялся, но тут же добавил ложку дёгтя в наше медовое общение, — Ладно, поехали. Нам по дороге ещё Элизабет надо захватить.
— Мы поедем за этой сисястой Лиззи? — Вот ещё! Пусть возьмёт такси.
— Ладно, Злат. Всё равно по пути.
— Делай, как хочешь. Я просто слушаюсь. И соски, кстати, трёт нереально сильно.
— Златка! Маленькая ведьма!
— Да, да, да. Я всё это уже слышала. За дорогой следи, любимый!
Глава 50
Мне хватило одного единственного взгляда на эту наполовину силиконовую пустышку Лиззи, чтобы проникнуться к ней глубокой, въедающейся до костей неприязнью. А как она смотрела на Виталика, пока он брал у неё из рук сумку! В самые глаза и так долго! Что-то говорит ему и смотрит, смотрит, не моргая, впитывая каждое слово. Прямолинейно. Обольстительно. Беззастенчиво.
Что-то мне не по себе…
— Эй! Привет! Я — Лиззи. — весело и тонко защебетала она, как только водрузила свою точёную фигуру на заднее сиденье.
— Здравствуйте, я — Злата. Приятно познакомиться, Элизабет.
— К чему так формально, милая? Зови меня просто Лиззи или Лиз. И, если можно, на "ты".
— Хорошо, Лиз! Но на "ты", извините, не могу. Не так воспитана. Не могу обращаться к человеку вдвое старше таким образом. Коробит. — К счастью, голос меня не подвёл и я смогла не выдать раздражения, бушевавшего в душе. Но мои сжатые кулаки… Вот они не остались без внимания Виталика.
— Вдвоё? Вроде бы ты не похожа на четырнадцати летнего подростка. — обиженно проговорила она и глубоко задумалась. И её удручённое выражение лица немного приподняло мне настроение. Наверное, сидит сейчас и, на чём свет стоит, костерит своего косметолога.
— Извините, но мне так показалось. Я прямой человек и говорю, всё, как есть. И на "ты" только с самыми близкими. — я безразлично пожала плечами.
— Злат… — Виталик тронул мой сжатый кулак.
Я раскрыла ладонь и бросила на приборную панель его металлические игрушки, которые сдёрнула с себя, пока они мило любезничали на улице.