Читать интересную книгу Падение рая - Вячеслав Кумин

То, на что показывал наблюдатель, очень не понравилось Салеману. В небе виднелось десять точек. Бинокли с режимом ночного видения с трудом позволяли разглядеть в них тяжелые бомбардировщики «Б-102».

Машины тяжело разошлись в стороны и, открыв люки, начали сбрасывать бомбовую загрузку. Маленькие точки бомб рассыпались в стороны друг от друга, обеспечивая максимальную площадь покрытия, а не сыпались как водопад вертикально вниз.

Стена огня понеслась по лесу, вырывая деревья с корнем, а бомбардировщики все бомбили и бомбили. Казалось, запас бомб в их люках прямо-таки неисчерпаем. Но бомбардировщики не рог изобилия, и бомбы закончились, правда, засыпав даже подножие гор.

– Вы их действительно очень сильно разозлили, раз они пошли на такое, – согласился Каламбек, наблюдая за тем, как горят десятки, сотни гектар леса. – Очень сильно.

– Да уж… хотя по плану ничего этого не должно было случиться.

Лейтенант стал устраиваться на ночлег.

За пожарищем с широкой улыбкой наблюдал и капитан Феннадин. За свою карьеру он не слишком беспокоился, хотя решение о бомбардировке ему далось все же нелегко. Он считал, что одна неудача лишь удлинит его путь наверх по служебной лестнице. Тем более, во всем окажется виноват лишь генерал-паша.

Но что поделать, если противник оказался неожиданно сильным и делал смелые вылазки под огнем, заставляя егерей, у которых не было опыта таких крупномасштабных сражений, отступить. Они лишь проводили преследования, их конек – поиск, а не уничтожение. Тут еще неизвестный противник со спины подкрался.

Так что Али улыбался, сжимая в руках рацию, и надеялся, что диверсанты все же сгорели в этом пламени вместе со своими союзниками.

50

Ночь пришлось переждать в ущелье, хотя и немного выше, чем они первоначально расположились, из-за удушающего дыма от лесных пожаров после бомбардировки.

Каламбек с выводами спешить не стал и повел новых знакомых в свое селение. Он даже оставил им их оружие. Люди были совершенно непонятными, поэтому принимать решение он оставил другим, имеющим больше полномочий.

Лейтенант Камышов не горел желанием рассказывать свою историю и то, зачем они, собственно, здесь появились.

Переход был трудным, того и гляди сорвешься в пропасть. А ведь приходилось еще поддерживать раненых, их оказалось одиннадцать человек. «Тяжелых» положили на волов. Роман и сам получил две пули в шлем и плечо, и будь кираса чуть слабее, уже давно бы изжарился в огне, черный дым от которого застилал все небо.

Взвод в бою потерял троих. Одного расстреляли в авангарде, двоих тяжело ранило. Во время вылазки или контратаки их удалось вытащить буквально из лап оуткастов, поплатившись за это еще двумя ранеными. Еще двоих потеряли в бою.

Погибших по настоянию проводников пришлось все же оставить. Да и куда их тащить? Поэтому похоронили в горах на перевале прямо в ледниках, но Роман хорошо понимал, что уже никакие медицинские технологии не смогут их оживить, слишком много прошло времени, и процессы разложения сделали свое черное дело.

Иногда над долиной, отстреливая противоракетные шашки, пролетали самолеты, выслеживая возможно оставшихся в живых диверсантов, но так и ничего не найдя, все же переключились на горы.

– Во как носом землю роют, – недовольно произнес Каламбек, сплюнув жевательный табак и выглядывая из-под скального козырька, где укрылся весь караван. – Что вы им такого сделали?

– В принципе, ничего такого… пока.

– Интересно говоришь, – неодобрительно покачал головой Каламбек, придерживая своего дрожащего пса. – Ну, да ладно.

Камышов так и не понял, почему тот дрожит, то ли от холода, то ли от страха.

Самолет улетел, и караван снова продолжил свой путь. Пришлось еще несколько раз спускаться и подниматься, пока они через три дня не оказались в долине, а потом снова в лесу. Еще через пару дней пришли в селение.

Поселение, к удивлению солдат, практически ничем не отличалось от тех, которые им приходилось «зачищать». Только дома в основном были двух– трехэтажные.

О чужаках здесь уже знали, а потому каждый мужчина держал в руках оружие. Детишки показывали на них пальцами, женщины уводили ребятню во двор.

Перед мечетью в центре поселения солдат остановили и разоружили.

– Кто вы такие? – спросил вышедший из мечети мужчина лет пятидесяти.

– Мы будем говорить со старейшиной, – произнес лейтенант.

– Я и есть старейшина – Муслим Акиев, – представился тот.

– Лейтенант Камышов, вооруженные силы Земной Федерации, – представился Роман.

– А вы точно с Земли, а не отшельники, случайно? – переспросил старейшина. Он не верил, что землянин может воевать. Отшельник – еще куда ни шло. Там ребята крепкие.

– С самой что ни на есть Земли, – подтвердил Роман.

– И что мне с вами делать?

– Тебе виднее. Но для начала мог бы оказать помощь раненым, а потом доложить о нас своему начальству, если оно, конечно, у тебя есть, или совету старейшин своего тейпа. Я точно не знаю вашу иерархическую систему управления.

– Я доложу кому надо, можешь не беспокоиться. А пока отведите их.

Десятка два человек подхватили их под руки и повели на окраину поселка, там они открыли люк прямо в земле и показали вниз.

– Туда? – спросил Роман.

– Да, давайте живее…

Пришлось спуститься в глубокую сырую воняющую плесенью яму.

– Что же вы за сволочи такие?! – воскликнул один из солдат. – Неужели за две тысячи лет вы так и не смогли придумать ничего умнее, чем яма?!

– Ладно тебе, – остановил его товарищ, – хоть раненых в другое место отвели. Будем надеяться, что в лазарет.

– Тоже верно…

Когда глаза привыкли к темноте, оказалось, что здесь сидит еще несколько человек. В рубище с трудом угадывалась форма имперских вооруженных сил.

– Что ж, – задумчиво произнес старшина Фрейндлих. – Возможно, мы попали по адресу.

Старейшина действительно доложил о незнакомцах кому следует – совету старейшин. Собираться лично не имело никакого смысла, да и времени нет. Неизвестно, как далеко пойдут имперцы, чтобы достать своих врагов. Потому пришлось использовать видеофонную связь, устроив селекторное совещание, для чего на большом столе помощники расставили два десятка аппаратов, чтобы видеть каждого старейшину тейпа.

Акиев рассказал старейшинам историю, которую он услышал от своего караванщика Каламбека Салемана, про бой и отбитых у имперцев неверных, принятых им за федаинцев.

После тридцатиминутной дискуссии было решено передать пленных Федаину – главе самого могущественного клана в округе и самого могущественного из тех, которые противостояли эмиру Аль Хусейну. Тем более, эти пленники косвенно связаны с ним.

После совещания Муслим Акиев связался с самим Федаином.

– Приветствую, брат, – поздоровался старейшина, приложив правую руку ко лбу.

– Приветствую. Что случилось, зачем ты звонишь мне?

– Ты, наверное, уже наслышан о приземлении в нейтральной зоне двух челноков?

– Это не мои, – мгновенно отреагировал Федаин.

– Я знаю. У меня находятся те, кому принадлежат эти челноки.

– Вот как?! И что ты хочешь?

– Мои люди отбили их у имперцев, считая, что помогают тебе…

– Но это не так, значит, о компенсации речи быть не может. Чего же ты хочешь? – удивился Федаин, плохо понимая, к чему клонит собеседник.

– Откровенно говоря, мы не знаем, что с ними делать. Я знаю, назревает что-то большое, в чем нам предстоит принять участие, и, хотя сам еще не разговаривал с пленными, уверен, они тут по этой же причине. Точнее говоря, с той же целью.

– Вот оно что…

– Да, и я хотел бы отдать их тебе.

– Не бескорыстно?…

– Ну… – на секунду замялся старейшина, – да.

– Ладно, я пришлю к тебе своих людей и выкуп за пленников.

– Благодарю.

Через несколько дней сидения в яме солдат вывели на свет, однако явно не для разговора. Рядом с парой грузовиков стояли хмурые бородатые ребята и смотрели на вылезавших из-под земли ослабленных пленников.

Все же за это время их немного подлечили, хотя общие санитарные условия оставляли желать лучшего. По стенам ползали слизни и непонятные насекомые, да и в туалет приходилось ходить прямо здесь же, в спущенные ведра, которые частенько забывали убирать, отчего они переполнялись, и при любом неосторожном движении их зловонное содержимое проливалось, только успевай отскакивать.

Люди Муслима Акимова грузили в кузов всю амуницию солдат: несколько уцелевших рюкзаков, бронежилеты и оружие. В обмен получали что-то в ящиках.

– Сдается мне, здесь идет купля-продажа, – поделился выводами старшина.

– И сдается мне, что объектом этой торговой сделки являемся мы сами, – подтвердил вывод лейтенант Камышов.

– Надеюсь, нас выкупают не ради того, чтобы использовать как обычных рабов?

– А кто их, ублюдков, знает?… Но будем надеяться на лучшее.