Читать интересную книгу Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан - Рене Груссэ

В действительности шато были отделены от основной группы западных тукю, чтобы поселиться с VII в. на востоке озера Баркуль. В 712 г. тибетские отряды опустошили район Баркуля, шатои переместились недалеко на запад в направлении Кученга. В 808 г. вновь изгнанные с насиженных мест тибетскими вторжениями, они обратились за помощью к Китаю. Императорский двор династии Тан определил их союзниками на северо-востоке Ланьчжоу (около Нинся) на севере Ордоса.

Шато осели в Ордосе, не покидая тех мест до 878 г. В этот год, благодаря гражданской войне, приводившей в отчаяние Китай, один из предводителей Ли Коюн закрепился у границы империи Тан на севере Шаньси, откуда он имел возможность вмешаться в дела китайской анархии. И в самом деле, когда ужасный бунт под началом Хуан Чао отнял столицу Чанъан у династии Тан, они обратились к Ли Коюну. Молодой военачальник (ему было только 28 лет) описан китайскими историками как смелый и верный воин. Вероятно, он серьезно воспринял свою роль спасителя империи и его лояльность оправдалась. Он изгнал восставших из Чанъана (883) и в знак благодарности был назначен министром имперского правительства, которое он спас. Самым важным для него может было то, что он получил одновременно под свое командование правительство Тайюаня, то есть нынешнего Шаньси. Было такое впечатление, что этот китаизированный тюрк мог заменить умирающую династию Тан и взойти на императорский трон Китая. Но, кажется, его лояльность помешала ему в этом. Таковым оказался бывший главарь бандитов, вступивший своевременно в союз с империей Чу Вэн, который опередил его, сверг последнего представителя династии Тан и провозгласил себя императором, как основатель династии Хэу – Лян (907). Однако, Ли Коюн оставался правителем Шаньси, а после смерти (908) его сын – Ли Тзюнхью (умер в 926 г.) правил там с титулом правителя Цзина со столицей Тайюань. В 923 г. Ли Тзюнхью удалось свергнуть династию Хэу-Лян и стать императором Китая (со столицей Лоян) и основателем эфемерной династии Хэу Тан, которой правил только тринадцать лет (923-936). В 936 г. был свергнут последний Хэу-Тан, благодаря орде киданей, генералом Шэ Кинтаном, то же из тюрков-шатоев, который провозгласил себя императором Китая, как основатель династии Хэу Тан со столицей в Кай-фыне (Пьен). Но эта императорская власть оказалась еще более эфемерной, чем предыдущая и властвовала всего десять лет (936-946). В 946 г. эти бывшие тюрки целиком и полностью китаизированные, были свергнуты истинными варварами, киданями монгольского происхождения, о которох мы и поговорим.

Кидане

Кидане (в кит. транскрипции) или хитаи (в арабо-персидской транскрипции) или китаты (по-монгольски) приводятся в китайских летописях с 405-406 годов, времени, когда они расселились на западе Лэаохо, между этой рекой и ее притоком Шарамурэном, находящемся в нынешнем Жехоле. [291] Они относились к монгольской семье, их языком был «монгольский диалект, в сильной степени палатализованный от контактов с тунгусскими говорами». [292] Начиная с 696 г. через переход Шанхайгуана, они атаковали Хубей со стороны Юонгпинга и даже вплоть до пекинской равнины, но имперский двор Тан (императрица By Хэу, которая правила в то время) спровоцировал нападение на них со стороны восточных тукю. Мочо, который тогда находился на вершине своего могущества, напал на них врасплох и нанес им такое поражение, от которого их экспансия была прервана на целых три столетия (697). Война за приграничные территории между киданями и китайцами в 734-735 годах не изменила ситуацию. В 751 г. кидане разгромили на северо-востоке Пинглу (около сегодняшнего Пингтзюаня) захватническую китайскую армию, которой, отметим это, командовал офицер их расы, широко известный Ань Лушань, поступивший на службу Китаю и ставший фаворитом императора династии Тан – Сиюаньцзуна. Это все тот же Ань Лушань, который попытался в дальнейшем свергнуть Сиюаньцзуна, чтобы стать императором (755).

Кидане занимали по-прежнему бассейн северо-запада Лэаохо и территории ее притока Шарамурена, когда в начале X в. их сумел мобилизовать энергичный предводитель по имени (в кит. транскрипции) Юэлью (название его клана) Апаоки (умер в 926 г.), которому удалось сохранить достоинство своего собственного клана Юэлью. По сведениям летописцев Апаоки принялся без энтузиазма китаизировать свою орду, которой его преемник дал в 947 г. династийное имя Лао, под именем которого кидане в самом деле известны в истории Китая. В 924 г. он проник в Монголию, дошел до верхнего Орхона, вошел в Карабалгасун, изгнал оттуда тюркских кыргызов, которые занимали этот регион с 840 г. и оттеснил их к Верхнему Енисею и степям западной части. [293] Любопытно отметить, что он предложил тогда тюркским уйгурам западного Ганьсу передать им во владение страну Орхона, которой тогдашние уйгурские каганы владели с 743 по 840 гг., но уйгуры, перейдя на оседлый образ жизни, отказались от этой перспективы вернуться к жизни кочевников. [294] С восточной стороны Апаоки (умер во время похода) разгромил в 926 г. тунгусо-корейское государство Похай, которое включало также Северную Корею (на севере, 40 градусов долготы) и Маньчжурию на востоке Лаотонга (начиная с Харбина и Владивостока до Порт-Артура). Тунгусы джурджиты маньчжурского северо-востока в лесах Уссури, сами стали вассалами киданей.

Чтобы захватить Хубей, Апаоки попытался также воспользоваться гражданскими войнами, которые терзали Китай, но он был отброшен в Вангту на юге Паотинга высокопоставленным военачальником Ли Тэюнхью, основателем китайской династии Хэу Тан (922).

После смерти Апаоки (926), его вдова, [295] женщина с железной энергией, как это бывало обычно с вдовами тюрко-монгольских правителей (как позже мать Чингиз-хана), сумела из всех своих сыновей выбрать ханом своего любимого второго сына. «Она собрала элиту своей нации (курултай Чингизханидских монголов), посадила на лошадь своего старшего сына Туюи и второго сына Текуанга (китайская транскрипция), затем обратилась к знати, которая заранее была информирована: «Я люблю одинаково моих двоих сыновей, которые перед вами, но я не могу принять решение. Схватите уздечку той лошади, на которой сидит тот, который кажется вам достойным!» Разумеется, знатные люди схватились за уздечку лошади, на которой сидел Текуанг и он стал ханом (927-947). В начале мать управляла совместно со средним сыном, но она, впрочем, делала это на свой лад. Каждый раз, когда кто-то из предводителей не нравился ей, она отсылала его «поделиться новостями с ее незабвенным супругом». Часовые, стоящие у могилы Апаоки, лишали жизни посланника. Однажды один высокопоставленный сановник Чао Сэювен, получив от нее поручение пойти к могиле, заявил, что эту честь должна прежде всего осуществить сама вдова умершего. Хатун заметила, что, к сожалению, ее жизнь была необходима орде; тем не менее, она, как искушенный игрок, отсекла себе палец руки, который погребла в семейном склепе. [296]

Существует отличительный пережиток в обычаях семейных захоронений после кончины правителя, бессмертная традиция степей как у скифов, так и у гуннов и монголов. Несмотря на эти дикие нравы, хатун, не колеблясь, поверила китайскому министру Хан Юэнхуэю, который начал внедрять в среде киданей цивильные традиции.

Новый хан киданей – Юэлью Текуан получил вскоре возможность вмешаться в дела китайцев. В 936 г. он принял под свою опеку имперского генерала Шэ Кингтана, восставшего против династии Хэу Танг, спустился в Хубей через переход в Купэйкэуе во главе пятидесятитысячной армии, помог Шэ Кингтану одержать победу над императорскими войсками и взойти на трон Китая, как основатель династии Хэуцин.

Став императором Китая благодаря киданям, Шэ Кингтан, уступил им в знак признательности север Хубея, включая Иэучэу или Иэнчэу, нынешний Татонг (936). Таким образом, варвары оказались внутри территории за Великой Стеной, в северных подступах, откуда они отныне могли контролировать всю китайскую политику. Предательство Шэ Кингтана пробила первую брешь в единстве древней империи, которая расширилась позднее и, благодаря которой ордам удалось завоевать Северный Китай в XII в. и весь Китай в XIII вв. Пекин, оказавшийся в руках Текуанга, перешел от киданей к джурджитам, от последних к Чингизханидам и оставался вотчиной кочевников с 936 по 1368 г. В 938 г. Текуанг устроил там свою южную резиденцию (по кит. – нанкин) - северная резиденция находилась в Линхуанге в Шарамурене в Маньчжурии, а восточная ставка находилась в Лэаоюанге. [297]

Шэ Кингтан, ставший императором при поддержке киданей до самой смерти (942) оставался их раболепным сторонником, но его племянник и преемник Шэ Чонгкуэй (943-946) вознамерился освободиться от такой опеки. Это была недопустимая оплошность. Кидане разгромили его войска в верховьях Хуанхэ, переправились через Желтую Реку и неожиданно оказались у стен Кайфына (тогдашний Талэанг), имперской столицы, куда их хан Текуанг вошел в первый день нового 947 г.