Читать интересную книгу Сваха для монаха - Дарья Калинина

В общем, обычная житейская ситуация. Такое случается сплошь и рядом, когда кто-то пытается откусить слишком большой кусок пирога, а другой не дает ему этого сделать. И, слушая весь этот разговор, подруги поняли только одно: госпожа Матюшина ни за что не хотела, чтобы ее муж скончался до того, как вопрос с квартирой будет улажен в пользу ее и детей.

Поэтому теперь она так и бушевала, предвидя раздел квартиры и убытки.

— Как они могли?! — возмущалась она. — Ведь они мне обещали, что будут за ним присматривать!

— Говорят, он отправился навестить своего друга.

— Друга? Какого еще друга? Не было у моего мужа никаких друзей, одни книги!

— Навестить некоего Владимира Сухоручко.

Госпожа Матюшина вздрогнула, как если бы по ее холеной заднице врезали кнутом.

— Что?! Как? И этот был тут?

— Вы его знаете?

— Невозможно! Таких совпадений просто не бывает.

— Тем не менее, — развел руками капитан.

— Мой муж не стал бы искать встречи с Сухоручко. Он жестоко поссорился с ним!

После этой реплики на госпожу Матюшину буквально обрушился шквал вопросов:

— Когда?

— По какой причине они поссорились?

— Вы хоть знаете, что Сухоручко тоже убит?

— И в его убийстве обвиняют именно вашего мужа!

Госпожа Матюшина наконец перестала гневно сверкать глазами. И тяжело опустилась на стул. Из нее, словно из воздушного шарика, выпустили весь газ, и она совсем сникла.

— Глупость это все, — произнесла она. — Не может быть, чтобы мой муж из-за той истории взял и убил человека.

— Почему вы так считаете?

— Мой муж был недотепа! Он даже муху не способен убить!

Капитан не стал спорить с вдовой. Вместо этого он предложил ей рассказать, что за человек был ее муж. Чем он увлекался? Где бывал? И в конце концов, с кем общался?

— Кроме своих студентов и коллег, он ни с кем не общался, — с досадой произнесла госпожа Матюшина. — А что касается интересов… Интересы моего мужа были целиком и полностью сосредоточены на его работе.

Да, бывают такие увлеченные, прямо-таки одержимые работой личности. И господин Матюшин был одним из них. Вот вследствие этой тотальной занятости крыша у него и поехала. Но до поры, до времени госпожа Матюшина особой тревоги не испытывала. Да, муж часто вел себя неадекватно. Но в конце концов, жалоб на него ни от кого не поступало. Деньги он приносил в дом до копеечки, любовницы не имел. Правда, и к собственной жене давно уже интереса не проявлял, но это уж дело десятое, не правда ли?

В общем-то, госпожа Матюшина (за исключением ситуации с квартирой, которую муж никак не хотел оформить на нее или детей) была даже довольна своим мужем. Он был скучен и предсказуем до одури. Но зато не мешал ее образу жизни. И заводить себе тех друзей, каких ей хотелось. И какие могли с лихвой компенсировать деловой женщине отсутствие мужского внимания со стороны мужа. В дела профессора госпожа Матюшина тоже не вмешивалась.

Супруги существовали как бы в параллельных измерениях. Общих семейных ужинов не устраивали. Общались исключительно по делу. И потому госпожа Матюшина не усекла, что ее муж «перетрудился» и надо бы ему отдохнуть. Но откуда ей было об этом знать, если супруги больше напоминали соседей, старающихся не нарушать правил общежития.

Тем не менее обоих такая жизнь устраивала.

— Так мы и жили, пока в один злополучный день муж не привел домой этого Сухоручко!

Впрочем, катастрофа случилась гораздо позднее. После того как музей, где работал господин Матюшин, оказался ограбленным. А в похищении ценного полотна обвинили именно его — профессора Матюшина.

— И ладно бы только милиция так считала, — горестно воскликнула госпожа Матюшина. — С ними бы мы как-нибудь разобрались.

Гораздо хуже оказалось то, что и преступники почему-то считали, что похищенное полотно находится у Матюшина. Подлый Сухоручко умудрился подстроить так, что основным козлом отпущения оказался господин Матюшин. Мол, подлинный шедевр остался у него. А сам Сухоручко ни при чем. И ведь бандиты сначала поверили сообщнику. И набросились на ни в чем не повинного профессора.

— Вы не поверите, но мне тоже пришлось прятать собственного мужа! — восклицала госпожа Матюшина. — Спасибо, что он вспомнил про эту лечебницу, в бывшем имении этих… Ах, какая у меня ужасная память! Ведь муж называл мне фамилию этой семьи, кому прежде принадлежал этот дом. Много раз называл! Кажется, Сысоевы, Сыроедовы, Савичевы… Нет, не могу вспомнить.

— Это не столь важно.

— Вы правы, — с готовностью подхватила госпожа Матюшина. — Совершенно не важно. Хотя мой муж считал иначе. Только и твердил, что о тайне рода этих Сы… Све… Нет, не помню.

— Не важно.

— Но что было взять с моего мужа? — продолжала госпожа Матюшина. — Он был больным человеком. Это даже врач подтвердил.

Когда, образно говоря, жареный петух клюнул госпожу Матюшину в то самое место, она впервые за долгие годы по душам поговорила с мужем. И пришла в ужас, поняв, что его душевное состояние весьма далеко от нормального. Он всегда был тихим, но теперь стал просто замкнутым. Всегда был немного пуглив, но теперь шарахался от малейшего шума. Одним словом, мужчина нуждался в лечении и специальном уходе. И тогда-то госпожа Матюшина и вспомнила про лечебницу, о которой рассказывал ей ее муж.

Монахини оказались понятливыми. А диагноз господина Матюшина позволял осуществлять лечение без строгой изоляции. То есть у них.

— Но даже будучи полностью невменяемым, мой муж не мог бы никого убить. Нет, нет! Даже такого подлого, как этот художник!

— Почему подлого?

— А как он поступил с моим мужем? Приходил, прикидывался его другом, часами о его работе с ним беседовал, одним словом, проявлял интерес. А что на деле?

— Что?

— Просто использовал знания моего мужа для того, чтобы его дружки могли ограбить музей, где мой муж в последнее время работал консультантом!

— Ну да, ограбить музей, — задумчиво повторил за ней капитан. — Конечно, я помню, вы об этом уже говорили. А когда это случилось?

— Этой весной.

— И кстати говоря, а какой именно музей был ограблен?

— Работа мужа была посвящена этой усадьбе в Ильичевке, — устало произнесла госпожа Матюшина. — Так что работал он в вашем же областном музее.

— Историко-краеведческом?

— Вот именно. Вы что, не слышали об этом ограблении?

— Я тогда служил совсем в другом месте, — пробормотал капитан. — Сюда перевелся буквально месяц назад. А что была за кража?

— Собственно говоря, это не было кражей в прямом смысле. Просто заподозрили, что одна из картин собрания музея оказалась подменной.

— Как это?

— Вместо пейзажа кисти известного мастера там оказалась картина Владимира Сухоручко. То есть это я сразу подумала, что это была его картина. А экспертиза доказала это лишь много недель спустя.

— Ну а ваш муж при чем?

— На него повесили обвинение, что это именно он подменил картину. Нашел где-то подделку. И заменил подлинник на фальшивку.

— И его не судили?

— Доказательств не хватило. И вообще дело как-то быстро замяли. Настоящего виновного так и не нашли. Сухоручко сбежал и спрятался. Но это не помешало бандитам прийти к нам домой, пытать моего мужа, требуя вернуть подлинник, и даже сломать ему ногу.

— И вы не вмешались?

— Меня не было дома, — пояснила Матюшина. — Но после визита бандитов здоровье мужа, и психическое, и физическое, пришло в упадок. Какое-то время я даже думала, что он никогда не поправится. Но стараниями монахинь он понемногу, но все же шел на поправку. И вот теперь…

Голос госпожи Матюшиной дрогнул. А потом она воскликнула:

— Послушайте, будьте же человечны! Отдайте мне наконец тело моего супруга!

— Не могу! Сейчас никак не могу.

Дальше разговор с госпожой Матюшиной пошел на неинтересные подругам темы. Она добивалась, чтобы тело мужа ей отдали немедленно. А капитан возражал, намекая, что тут за телами образовалась уже целая очередь.

— До вас еще приехавшие гражданки тела своего мужа никак получить не могут, — вразумлял он госпожу Матюшину. — И ничего. Терпят. Так что придется и вам подождать.

— У вас тут что, целая плантация мужских трупов? — возмущалась госпожа Матюшина, еще не представляя, до чего близка она к ужасной истине. — Только мне нет дела до остальных! Верните мне тело моего собственного бедного мужа! Хоть похороню его, пока это воронье — его родственники не налетели!

— Не могу. Сначала с телом должен поработать эксперт.

— Так пусть работает!

— У него уже есть работа!

Разговор мог продолжаться до бесконечности. И подруги, у которых от напористости госпожи Матюшиной разболелись головы, выскользнули на улицу. Они-то знали причину упрямства капитана. Он не отдавал тела погибших их родственникам вовсе не потому, что не хотел или по причине врожденной вредоносности характера. Капитан и хотел бы избавиться от тел, да не мог.