Читать интересную книгу Блуждающая в Пустоте - Аарон Дембски-Боуден

— Мы сегодня умрем, — произнес в вокс Сайрион, и судя по тону, эта мысль его забавляла.

Талос опустил трап и уставился в дымные потоки завывавшего ветра и терявшийся за гранью разумного горизонт.

— У меня есть идея, — прокричал пророк, — но нам нужно быть осторожными. За мной.

— Пепел набьется и в двигатели прыжковых ранцев, — откликнулся Сар Зел, — у нас в распоряжении минута, от силы две. Начинай отсчет.

Талос не ответил. Он оторвал магнитные подошвы сапог от палубы и прыгнул, падая в горящее небо. 

XIV

Завет Крови 

Первый Коготь собрался.

— Когда он проснется? — спросил один из них. — Нам нужно выступать, пока людишки все еще прячутся по убежищам.

— Проснется где-то через час. Он уже близок к пробуждению.

— Его глаза открыты.

— Они открыты уже несколько часов, но он нас не видит. Его сознание не воспринимает большинство внешних раздражителей. Может, он слышит нас — Мне не хватает данных, чтобы сделать точный вывод.

— Ты сказал, что он умрет. Он сказал, что будет жить, мучаясь от боли. Кто из вас прав?

— Начинаю думать, что прав он. Его физиология постоянно изменяется, а это не обязательно смертельно. Но со временем боль разрушит его, так или иначе. На его пророческий дар более не стоит полагаться. Сейчас нет существенных различий в работе мозга во время видений и обычных кошмаров. Каким бы биологическим чудом это ни было, и какое бы сочетание генов не одарило его пророческим даром, оно начинает исчезать из его крови.

Талос улыбался без улыбки. Он не проронил бы ни слезинки, лишившись своего дара предвидения. Ради этого можно было даже смириться с постоянной болью.

— Мы так и думали, Живодер. Он ошибся насчет Фаровена на Крите. С тех пор он ошибался все чаще и чаще. Он ошибся насчет того, что Узас убьет меня в тени титана. Он ошибся и с тем, что мы погибнем от рук эльдар. Ксарл уже мертв.

Какое-то время спящий не слышал голоса. В глубокой тишине воздух звенел от напряжения

— Его генное семя все еще управляет телом куда более агрессивно, нежели должно. Оно также поглощает его генетическую память и биологические отличительные признаки.

— …поглощает?

— Впитывает. Вбирает в себя, если хотите. Его прогеноидные железы являются рецепторами для уникального изъяна в его генетическом коде. В другом носителе эти изъяны и не были бы таковыми вовсе. Они могли бы создать превосходнейшего, отличнейшего легионера.

— Мне не по душе твой взгляд, Вариель.

— Тебе не по душе все, что касается меня, Сайрион. Твои мысли меня совершенно не волнуют.

И вновь воцарилось напряженное молчание.

— В Легионе всегда говорили, что Тсагуальса проклята. Я чувствую это в своей крови. Мы умрем здесь.

— Теперь ты говоришь как Меркуциан. Никаких шуток, нострамец? Никакого оскала, за которым можно спрятать собственные грешки и изъяны от братьев?

— Следи за языком.

— Тебе не запугать меня, Сайрион. Быть может, этот мирок и в самом деле проклят, но проклятье может внести ясность. Прежде чем впасть в дрему, Талос говорил о том, что знает, как поступить с этим миром. Мы задержимся тут ровно столько времени, сколько потребуется для достижения наших целей.

— Надеюсь, ты прав. Он больше не бормочет и не кричит во сне.

— То было пророчество. Сейчас же он блуждает в воспоминаниях. В том, что уже было, а не в том, чему только предстоит произойти. Он видит сны о прошлом и о своей роли, которую он в нем сыграл.

«Громовой ястреб» Ультрадесанта вздрогнул на реактивной струе, со смертоносным спокойствием дрейфуя над бастионами крепости. Его ракетные установки были пусты, отделения высажены, и теперь он парил на позиции, облегчая носовые орудия и поливая оборонительные платформы крепости безжалостным огнем из тяжелых болтеров. Каждые тридцать секунд хребтовой турболазер десантно-штурмового корабля испускал пучок энергии, и очередная орудийная платформа исчезала во вспышке синего света. Брат Тир из Коллегиата Демеса наблюдал за пикт-экранами, пока десантный корабль выполнял очередной неуклюжий маневр. Держа латные перчатки на рычагах управления, он заставил тяжелые болтеры уничтожить последние уцелевшие расчеты управляемых сервиторами орудий на парапетах замка.

— Цель уничтожена, — он передал по воксу пилоту, — оборонительная платформа типа «Сабля», экипаж — два сервитора.

Брат Гедеан из Коллегиата Артея задал вопрос, не отворачиваясь от того, что происходило за лобовым стеклом.

— Боезапас?

— Хватит еще на шесть обстрелов, — ответил Тир. — После этого потребуется перевооружение.

— Вас понял, — отозвался пилот.

Сверху раздался характерный грохот удара металла о металл, который ни с чем нельзя было спутать. Пилот, второй пилот, штурман и стрелок — все Ультрадесантники, прошедшие обучение в разных коллегиатах на разных мирах далекого Ультрамара — одновременно посмотрели вверх. Сверху раздался еще один удар. И еще один, и еще.

Брат Константин, восседавший в кресле штурмана, поднял болт-пистолет.

— Что-то… — начал он, но его речь прервали еще два удара по потолку. Похожие на неистовый торопливый барабанный бой удары начали раздаваться вдоль борта. Константин и второй пилот по имени Ремар одновременно отстегнули ремни безопасности и направились из кабины экипажа по лестнице в погрузочный отсек. Как только они вошли, им открылся вид срываемого с петель люка и стон гнущегося металла. Грохот и треск ворвались внутрь вместе с воздухом, а с ними пришли и враги.

— Аварийный протокол, абордаж, — передал брат Ремар по воксу Гедеану, находившемуся в кокпите наверху. «Громовой ястреб» тут же начал набирать высоту, устремляясь вверх на яростно ревущих двигателях. Ремар и Константин остались стоять, прикрывая спинами трап для экипажа с оружием наизготовку.

Первым появился сломанный цепной топор. Зубья из адамантина были истерты и сломаны от выпиливания люка. Кусок железа небрежно бросили внутрь, и он с грохотом упал на палубу. Следом возник воин Восьмого Легиона. Череполикий злобно косился сквозь дым, когда он проскользнул на палубу почти со змеиным изяществом. Внушительных размеров турбины прыжкового ранца, правда, сделали его появление чуть менее грациозным.

Константин и Ремар открыли огонь из пистолетов, и воин упал на пол, не успев извернуться и выставить бронированный наплечник, чтобы защитить голову. До того, как первый захватчик коснулся пола, другие уже протиснулись в проделанную дыру. Оружие уже было в их руках — болтеры, ответившие своей бурей огня.

Оба Ультрадесантника упали — Ремар был мертв. Его внутренности вперемешку с осколками брони размазало по трапу. Константин истекал кровью из тяжелых ран на груди, животе и шее.

— Пошел, пошел, — скомандовал по воксу Ксарл. Он повел Узаса и Рувена вверх по лестнице. Сайрион замешкался, обернувшись туда, где сидел Талос, согнувшись над телом их последнего брата. Пол в том месте, где упал Сар Зел, был измазан кровью и усыпан осколками брони.

— Он мертв, — произнес пророк. Он не стал доставать свой редуктор, чтобы приступить к извлечению генного семени Сар Зела, и не поднялся в кабину вслед за остальными. Он остался там, где был, вертя в руках шлем Сар Зела. То, что осталось от лица воина, было залито кровью. Сайрион слышал доносившиеся сверху крики и звон клинков и почти разозлился на Талоса за то, что из-за него пропустил все веселье.

— Оставь его, — произнес он. — Ксарл может вести корабль.

— Я знаю, — Талос оттащил тело в сторону и привязал его ремнями безопасности. Сайрион помог ему, хоть и с некоторым опозданием. Десантно-штурмовой корабль дрожал, поднимаясь выше.

— Он зря полез первым, — продолжил Сайрион. — Нам следовало послать Узаса, после того как он расковырял дверь. Тогда бы…

Три болтерных снаряда взорвались в боку Сайриона, и вырванные осколки брони звонко застучали по стенам. Воин отшатнулся, вскрикнув от боли, ударился о переборку и выпал из десантного корабля.

Умирающий брат Константин все еще держал в дрожащей руке разряженный болт-пистолет. Он еще три раза надавил на спусковой крючок со звонкими щелчками, целясь в Повелителя Ночи. В ответ Талос всадил свой цепной меч в позвоночник Ультрадесантника, позволив зубьям вгрызаться во все, что им попадалось. Хоть это и не имело уже значения, но Константин умер в яростном горьком безмолвии, ни разу не взвыв от боли.

— Сайрион, — позвал он по воксу, вынимая меч. — Сайрион?

— Я не могу… он подбил мой прыжковый ранец, — прошипел тот в ответ.

Талос бросился к вырванному люку и, ухватившись за края, снова выпрыгнул в небо. В динамиках шлема затрещал голос Ксарла:

— Ты только что…?

— Да.

Ретинальный дисплей Талоса замерцал, когда он падал. Руны вертелись, отмечая падение высоты.