Сразу же за последними домами северной части деревни, сбоку от дороги на Сторожевой Холм, на обочине со стороны Западного Леса, жарко пылали костры. По-прежнему ветер клонил от деревни черные столбы жирного дыма, но в воздухе все равно висел тошнотворный приторно-сладковатый запах, похожий на чад от жаркого, оставленного на вертеле на несколько лишних часов. Ранд подавился запахом, потом судорожно, с трудом сглотнул, поняв, отчего такое зловоние. Хорошенькое применение для костров к Бэл Тайну. За огнем следили мужчины, обвязавшие рты и носы тряпками, но по гримасам на лицах было ясно, что уксус, которым пропитаны куски материи, помогал плохо. Даже если уксус перебивал вонь, они все-таки знали: зловоние никуда не делось, и понимали, чем заняты.
Двое мужчин отвязывали ремни тяжеловоза-дхурранца от троллоковых лодыжек. Лан, присев на корточки возле тела, откинул одеяло, открыв плечи троллока и козлорылую голову. Когда подбежал Ранд, Страж отодрал от ощетинившегося шипами плеча троллоковой кольчужной рубахи металлический значок: кроваво-красный эмалевый трезубец.
— Ко'бал, — сообщил Лан. Он подбросил значок на ладони и с ворчанием подхватил его на лету. — Это означает пока семь разных стай.
Неподалеку от него Морейн, сидевшая на земле скрестив ноги, устало покачала головой. Жезл, целиком покрытый резьбой в виде цветов, вьющихся растений и виноградных лоз, лежал у нее на коленях, а платье имело такой измятый вид, будто его не гладили год. Она проговорила:
— Семь стай. Семь! Так много не действовали заодно со времен Троллоковых Войн. Плохие вести: одна другой хуже. Я боюсь, Лан. Я рассчитывала, что мы опередим события, но мы можем опоздать — как никогда.
Ранд смотрел на Морейн во все глаза, не в силах вымолвить ни слова. Айз Седай. Он старался убедить себя, что она не выглядит иначе теперь, когда он узнал, на кого... на что он смотрит, и, к его удивлению, она ничуть не изменилась. Она больше не была прежней: с растрепанной прической, с выбивающимися локонами волос, со слабой полоской сажи на носу, — однако на самом деле она не изменилась ни в чем. Определенно, что-то в ней должно было быть особенное, что-то от Айз Седай. С другой стороны, если внешность должна отражать ее сущность и если сказания правдивы, тогда она обязательно должна была походить больше на троллока, чем на красивую женщину, чье благородство ни в коей мере не умаляет то, что она сидит на пыльной земле. И она может помочь Тэму. Какова бы ни оказалась цена, это — самое главное.
Ранд глубоко вздохнул:
— Госпожа Морейн... Я хотел сказать, Морейн Седай!
Оба повернулись и посмотрели на него, и он застыл под ее взглядом. Не под тем, что был у нее на Лужайке: спокойным, улыбчивым, внимательным. На лице Морейн лежала печать усталости, но глаза ее смотрели по-ястребиному остро. Это был взгляд Айз Седай. Сокрушителей мира. Хозяев марионеток, что дергают за ниточки и заставляют троны и государства плясать согласно замыслам, ведомым лишь женщинам из Тар Валона.
— Чуть больше света во тьме, — прошептала Айз Седай. Она повысила голос: — Как твои сны, Ранд ал'Тор?
Тот ошеломленно уставился на нее:
— Мои сны?
— Такой ночью человеку могут сниться дурные сны, Ранд. Если и тебе снились кошмары, расскажи мне о них. Иногда я могу избавить от плохих снов.
— Нет ничего плохого в моих... Мой отец. Он ранен. Не больше чем царапина, но жар сжигает его. Мудрая не поможет. Она говорит, что не в силах. Но сказания... — Морейн приподняла бровь, и он замолк: в горле запершило. Свет, есть ли хоть одно сказание, где Айз Седай не была бы злодейкой? Ранд посмотрел на Стража, но Лана, казалось, больше интересовал мертвый троллок, чем слова Ранда. Мямля и запинаясь под взглядом Морейн, юноша продолжил: — Я... э-э... говорят, Айз Седай могут исцелять. Если вы поможете ему... что-нибудь сможете для него сделать... какой бы ни была цена... Я хочу сказать... — Он вздохнул и торопливо закончил: — Я заплачу любую цену, которая в моих силах, если вы поможете ему. Любую!
— Любую цену, — задумчиво протянула Морейн. — О плате мы поговорим позже, Ранд, если вообще такой разговор состоится. Я не даю обещаний. Ваша Мудрая свое дело знает. Я сделаю что смогу, но не в моей власти остановить вращение Колеса.
— Рано или поздно смерть приходит ко всем, — угрюмо сказал Страж, — если они не служат Темному, и лишь дураки готовы платить такую цену.
Морейн хмыкнула:
— Не будь таким мрачным, Лан. У нас есть основание для праздника. Маленький повод, но он есть. — Опершись на жезл, она поднялась с земли. — Отведи меня к своему отцу, Ранд. Я помогу ему как сумею. Слишком многие здесь вообще отказываются принимать мою помощь. Они тоже слышали сказания, — добавила она сухо.
— Он в гостинице, — сказал Ранд. — Вот туда. И спасибо вам. Огромное спасибо!
Морейн и Лан пошли за ним, но Ранд вскоре намного опередил их — таким быстрым был его шаг. Снедаемый нетерпением, он подождал, пока они нагнали его, потом опять устремился вперед, и опять ему пришлось остановиться.
— Пожалуйста, поспешите, — настойчиво попросил Ранд, которому так не терпелось доставить обретенных помощников к Тэму, что ему и в голову не пришло: поторапливать Айз Седай несколько опрометчиво. — Жар сжигает его.
Лан бросил на Ранда свирепый взгляд:
— Ты что, не видишь, она устала? Даже с ангриалом, то, что она сделала прошлой ночью, — это все равно что бегать вокруг деревни с мешком камней на спине. Неважно, что она сказала, но я не знаю, стоишь ли ты этого, пастух.
Ранд захлопал глазами и прикусил язык.
— Спокойнее, друг мой, — сказала Морейн. Не замедляя шага, она протянула руку и похлопала Стража по плечу. Лан оберегающе возвышался над нею, словно только его присутствие могло придать ей сил. — Ты стремишься постоянно заботиться обо мне. Почему бы ему так же не беспокоиться о своем отце? — Лан сердито нахмурился, но промолчал. — Я приду так скоро, как смогу, Ранд, обещаю тебе.
Ранд не знал, чему верить: беспощадности ее глаз или спокойствию ее голоса — не мягкому, а твердо-властному. Или же, наверное, — и тому, и другому. Айз Седай. Теперь он связан словом. Ранд умерил шаг, идя рядом с Морейн, и стал гнать от себя мысли о том, какой может оказаться цена за спасение Тэма, цена, которую они обсудят позднее.
Глава 8
ПРИБЕЖИЩЕ
Еще в дверях взгляд Ранда метнулся к отцу — его отцу, кто бы что ни говорил. Тэм по-прежнему лежал неподвижно, его глаза все еще были закрыты, дышал он затрудненно, слабо и с хриплым присвистом. Седой менестрель оборвал разговор с мэром, который опять склонился над кроватью, поправляя Тэму одеяло, — и встревоженно посмотрел на Морейн. Айз Седай его не замечала. Она не обращала внимания ни на кого, кроме Тэма, но смотрела на него напряженно и внимательно, хмуря брови.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});