Читать интересную книгу Мир, в котором тебя нет - Алексей Калугин

Граис не замышлял побега и все же, по привычке готовясь к любым неожиданностям, провел объективную оценку своих возможностей. Осторожно и незаметно опробовав на своих сторожах некоторые простейшие приемы психокинетического воздействия, ксенос смог убедиться, что даже при отсутствии психопреобразователя его собственных возможностей вполне достаточно для того, чтобы заставить шалеев открыть клетку и снять с него оковы. Но это дало бы ему возможность всего лишь выйти за пределы комнаты, в которой размещалась клетка. Воздействовать одной только силой внушения на большое число людей, находящихся во внутренних помещениях тюрьмы Граис был не в состоянии. И, что самое главное, — без психопреобразователя он не мог создавать фантомов, успешно отвлекающих внимание преследователей от реальной цели.

Утром пленника в оковах вывели во двор, где его уже ожидала повозка, на которой, укрытая полукруглым матерчатым пологом, была установлена такая же, как и в тюрьме, железная клетка. Однако неожиданно выяснилось, что у повозки сломалась задняя ось. Пленника снова отвели в здание тюрьмы, а спешно доставленные мастера принялись за ремонт. Изрядно провозившись, мастера заявили, что проще будет переставить клетку на другую повозку, чем исправить сломанную. Получив согласие судебного вершителя, который уже начинал нервничать из-за того, что отправка арестанта затягивается, мастера взялись за дело. Несмотря на заявления, что работа не займет много времени, они провозились до обеда.

На центральной площади Меллении повозку с арестантом ждал уже полностью сформированный обоз. Возницы дремали, спрятавшись от солнца под пологи своих повозок. Чеклаки, уныло опустив морды к земле, где среди серой пыли не пробивался ни единый зеленый росток, меланхолично отгоняли хвостами надоедливых мигат. Шалей, состоявшие в охране обоза, изнывали от жары, — начальник конвоя, ежеминутно ожидая команды к отправке, не позволял им укрыться в тени.

Команда «разойтись!» прозвучала только тогда, когда стало ясно, что отправка обоза в очередной раз откладывается. Когда в новую повозку, на которой была установлена клетка для пленника, начали впрягать чеклаков, выяснилось, что оба потеряли подковы на задних копытах. Йерит, заботам которого были вверены чеклаки, недоумевающе разводил руками и твердил, что вчера вечером копыта обоих животных были в полном порядке. Он знал, что утром чеклаки понадобятся, и специально проверил, чтобы не возникло заминки… Судебный вершитель только раздраженно махнул рукой, не желая слушать оправданий насмерть перепуганного йерита.

Срочно доставленные на тюремный двор кузнецы спешно принялись за работу.

Шалеи из обозного конвоя получили возможность ненадолго покинуть свои посты, чтобы отдохнуть и пообедать в казарме.

День уже перевалил далеко за полдень, когда повозка с арестантом, сопровождаемая десятью верховыми шалеями, присоединилась к обозу, с самого утра ожидавшему ее на площади.

За сутки обоз не мог преодолеть все расстояние от Меллении до Халлата. Примерно на середине пути между двумя городами находился небольшой поселок Тиграт, где путники обычно и проводили ночь. После захвата Йера Кахимской империей Тиграт, обнесенный оборонительными сооружениями, превратился в место постоянной дислокации имперского гарнизона численностью в сотню шалеев, не считая старших командиров и гражданских служащих.

Если бы обоз выехал, как и планировалось, рано утром, то еще засветло достиг бы Тиграта. Теперь же людям из обоза предстояло либо двигаться всю ночь без остановки, либо с наступлением темноты разбить временный лагерь где-нибудь у обочины.

Судебный вершитель Меллении начал даже подумывать о том, чтобы отложить отправку обоза на день. Однако посетивший Мистелия Глата преподобный Сирх осторожно высказал предположение, что проблемы с расковавшимися чеклаками и сломавшейся повозкой возникли, возможно не сами собой. Вполне вероятно, сказал преподобный, что эти действия были совершены кем-то из сообщников вольных специально с целью задержать отправку арестанта, в таком случае можно ожидать, что вольные этой же ночью попытаются напасть на тюрьму, чтобы освободить своего сообщника. Мистелий Глат про себя подумал, что с таким же успехом вольные могут напасть и на обоз, но на словах согласился с Сирхом. Ему не терпелось скинуть с себя тяжкую ношу ответственности за опасного преступника, переложив ее на плечи бан-шалея, отвечающего за безопасность обоза во время всего пути следования.

Командующий конвоем бан-шалей был явно недоволен таким решением судебного вершителя, однако изменить что-либо было не в его власти. Он только бросил ненавидящий взгляд на шалея, доставившего ему от Мистелия Плата письменное предписание, и что было сил хлестнул плеткой чеклака, на котором сидел. Возмущенный такой вопиющей несправедливостью, чеклак захрапел и взвился на дыбы. Однако крепкая рука опытного всадника мгновенно урезонила его и направила вперед, к началу обоза.

Обоз, состоящий из восьми крытых повозок, загруженных главным образом ценными товарами, собранными налоговой службой и подлежащими отправке в метрополию, тронулся в путь.

Выбравшись за пределы городской черты, повозки выстроились в линию и покатились быстрее. Застоявшиеся без дела чеклаки проворно отбивали копытами свой обычный ритм в дорожной пыли. Шалеи, ехавшие верхом по краям дороги, расслабленно покачивались в седлах. Бан-шалей, понимая, что добраться до Тиграта засветло им все равно не удастся, не особенно усердствовал, подгоняя возниц.

Большинство солдат, спасаясь от палящих лучей солнца, по примеру йеритов, накинули на головы белые платки. В городе за такое нарушение формы можно было получить строгое взыскание от командира. Но здесь, среди камней и чахлых деревьев, бан-шалей смотрел на вольности своих подчиненных сквозь пальцы.

Он и сам прекрасно понимал, что с кожаным шлемом на голове по жаре долго не попутешествуешь. Да, честно признаться, вся военная форма шалеев мало подходила для такого знойного климата, царящего в Йере едва ли не круглый год. Гражданские служащие, прибывающие в Йер из Кахима, сразу же облачались в одежду, которую носили богатые йериты. А вот шалеи были вынуждены таскать на себе свои тяжелые кожаные доспехи, защищенные нашитыми поверх них металлическими пластинами. Что ж, жаловаться не приходилось — за это им и деньги платили.

Больше всего шалеи радовались в Йере периоду дождей, когда вода падала с неба сплошным потоком, превращая дороги в непролазные топи. На улицу лучше было и вовсе не высовываться, потому что на расстоянии вытянутой руки невозможно было ничего разглядеть. Пока шел нескончаемый ливень, жизнь в Йере замирала. Даже вольные не беспокоили имперских подданных. Шалеям оставалось только сидеть в казармах, пить вино, играть в треугольники да время от времени поглядывать в окно, чтобы убедиться, что ливень пока еще не превратился во всемирный потоп.

Миновав окружающую Меллению каменистую равнину, обоз, не сворачивая с основной дороги, углубился в лес.

Повозка с клеткой, в которой находился Граис, ехала четвертой от начала колонны. Матерчатый полог, делавший повозку неотличимой от остальных, одновременно укрывал Граиса от жары и солнца. Двое шалеев, наблюдавшие за пленником, сидели в конце повозки. Настроенные вполне благодушно, они делились с арестантом припасенной водой, а один из них даже попытался заговорить с Граисом. Солдата интересовало, каким образом Граису с сообщниками удалось сбежать из столичной тюрьмы. Граис отвечать отказался, сославшись на то, что план побега принадлежал не ему, а сам он так перепугался, что толком-то ничего и не помнит.

— А в Меллению зачем пришел? — спросил шалей. — Знал ведь, наверное, что здесь тебя могут схватить?

— Мы не выбираем свой Путь, а следуем тем, который указывает нам Поднебесный, — ответил на это Граис.

— Не пойму я этих йеритов с их Поднебесным, — обратился шалей к своему напарнику. — Какой толк в Боге, который все решает за тебя? Вот я, например, обращаюсь к богам только в том случае, когда мне требуется помощь в каком-то конкретном деле. Да и то особенно на нее не рассчитываю. Как будто у богов других дел нет, как только следить за тем, чем мы здесь занимаемся.

— Все Пути, ведущие к Поднебесному, были начертаны еще до сотворения мира, — сказал Граис. — Рождаясь, мы оказываемся в начале того или иного Пути, и наша задача — сделать его как можно прямее и короче.

— Это что же, значит, скорее помереть? — удивился шалей.

— Смерть — это еще не конец Пути, — возразил ему Граис.

— Нет, здесь ты меня своими учеными штучками не проведешь, — хитро улыбнувшись, погрозил Граису пальцем шалей. — Умер — значит, все! Слышал я рассказы о мертвецах, встающих из могил, да только сам ни одного не видел. И не знаю никого, кто видел бы такое своими собственными глазами. А за свою жизнь мертвецов я повидал немало.