— Потом я заехала на заправку. Народу там было много, но я все же пристроилась в очередь. Бензин заканчивался. После заправки я направилась домой, однако по пути вспомнила, что хотела записаться на педикюр, и сделав небольшой крюк, подрулила к салону. Там мы немного поболтали с Верочкой, и я уехала.
— Ты точно не оставляла сумочку в машине, когда уходила в салон?
— Конечно нет! Что ты, Савинов! Как же я могла пойти без сумочки с деньгами, если собиралась купить крем! Я его заранее заказывала, понимаешь?!
— Понимаю! Купила?
— Нет, еще не приготовили!
— А потом ты поехала домой. — Констатировал Савелий Савельевич.
— Да! — сказала Нюрка. — Как видишь, при таком раскладе, ни о какой подмене не может быть речи!
— Савелий Савельевич, тяжело вздохнул.
— При таком не может!
Он опустил глаза и умолк. Нюрка тоже молчала. Она, конечно, видела, что Савелий очень расстроен и могла бы посочувствовать ему, высказать свое сожаление по этому поводу, но сейчас ей хотелось только одного, — остаться одной, ибо она была расстроена ничуть не меньше! Ведь наряду с пропажей этого злосчастного диска, способного повлиять на их с Савелием благосостояние, к ее расстройству примешивалась горечь за предательство Олега! А отсюда — потеря веры в любовь, с которой она, как ей казалось, наконец-то столкнулась!
Она встала с кресла и подошла к Савелию.
— Прости, но я сделала все, что смогла! — и нежно прикоснулась ладонью к его небритой щеке. — Не переживай так, Савинов, все образуется!
Он криво ухмыльнулся и покачал головой.
— Я пойду спать. — Сказала Нюрка. — И направилась в спальню, не дожидаясь пока он ответит.
А он и не собирался ей отвечать. Он сидел в кресле с понурой головой, которую одолевали тяжелые мысли. В желудке у него урчало от голода, ведь он сегодня не только не ужинал, но и не обедал, а правая нога, начиная от колена и ниже, вплоть до самой пятки уныло ныла, тянула, поскуливала, как и всегда, когда он долго нервничал.
Нюрка улеглась в постель ничком и натянула одеяло до самого подбородка. Ее точила обида и оскорбленное самолюбие.
— Как он мог? — то и дело вспыхивал в голове вопрос, заставляющий ее глаза наполняться слезами.
— Скотина, подонок! Так меня использовать из за какого-то паршивого диска!
Ах, как ей хотелось ему позвонить и наговорить кучу гадостей! Оскорбить и унизить, сравнять с землей!!!
Она предавалась негодованию целый час, а потом ее эмоции понемногу стали утихать, и на смену им в голове закрутились другие мысли.
— Но, когда ж он успел подменить диск? — И она вспомнила! — да тогда, когда они пришли в кабак. Она сразу отправилась в туалет, а сумочку оставила Олегу. — Ну, как он мог узнать о диске? И вообще, в какой момент решил его похитить? Предположим, что он тоже один из тех, кто за ним охотился, — принялась рассуждать Нюрка. — Ведь говорил же ей Савелий, что диск нужен кому-то еще! Предположим! Но тогда получается… Нет! Тогда ничего не получается! Не мог же Олег предвидеть все заранее, с их первой встречи! Тогда об этом проклятом диске она и сама еще ничего не знала, и даже не предполагала о задании Савелия! Значит, значит…. Значит, никакой он не охотящийся! Он просто решил украсть диск стихийно, подменить его и потом извлечь из этого свою выгоду! В какой же момент он на это решился?
— Наверное, тогда, когда мы втроем сидели на лавочке под его окнами! Вот! Именно тогда он мог подслушать информацию о диске, и, соответственно, принять решение о его подмене! Но какого черта он подсунул мне диск именно с этой музыкой? Зачем ему понадобилось, чтобы я об этом узнала? — недоумевала Нюрка.
— Да, что ж я, совсем ненормальная?! — тут же уличила она себя. — Олег ведь рассчитывал, что я положу диск в камеру хранения, как и обещала Маланье, и никогда не узнаю, что он совсем не тот! Конечно! Ему даже в голову не могло придти, что я понесу диск Савелию, или самолично стану его проверять! Но, все равно! — Засомневалась Нюрка. — Почему он взял именно дождь в Армении? — да потому, что он первым попался ему под руку! — ответила она сама себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И что он теперь будет делать с этим диском? Что он вообще может с ним сделать в этой ситуации? — шантажировать кого-то, вымогать деньги? Но кого? Ведь он может сделать это только с теми, кому нужен диск! А диск нужен тому, чьи два телефона имеются у меня в карманчике сарафана! Так, так! Значит, позвонить этим людям он не сможет! А вдруг… Вдруг он ухитрился украсть эту записку в тот момент, когда они, заехав вглубь парка, занимались любовью в машине? — Нюрка, стремительно вскочив с постели, направилась в ванную, куда в корзину с грязным бельем она определила свой сарафан.
— Что, не спится? — услышала она голос Савелия Савельевича, все еще сидящего в комнате.
— Нет! — ответила Нюрка. — Ты думаешь, я не переживаю?
— Иди сюда! — Савелий Савельевич протянул руку, жестом призывая ее к себе.
Нюрка вопросительно на него взглянула.
— Иди сюда! — повторил он тоном, не терпящим возражений.
— Сейчас, только в ванную схожу на минутку. — Послушно сказала Нюрка и прошмыгнула мимо него.
Она открыла корзинку и достала сарафан. Записка лежала на месте.
— Ну и что? Олег ведь мог взглянуть на нее, запомнить хотя бы один из телефонов и положить обратно. Зачем ему надо было забирать записку насовсем и вызывать у меня лишние подозрения?
Она вернулась в комнату и подошла к Савелию. Он сидел не шелохнувшись. Нюрке захотелось уйти, но она попыталась пристроиться к мужу на колени.
— Сходи приготовь мне чаю. — Сказал Савелий Савельевич. — И пару бутербродов.
— Что? — не поняла Нюрка.
— Я есть хочу!
— Есть?
— Да, а все остальное потом!
ГЛАВА 25
На следующий день утром ей позвонила Маланья и поинтересовалась, как она справилась с заданием.
— Я все сделала, как ты просила! — успокоила ее Нюрка.
— И дозвонилась?
— Конечно!
— По первому или по второму телефону?
— По второму! — сказала Нюрка наугад.
— Ну, и что тебе ответили?
— Да ничего! Я поздоровалась без представления и сообщила о диске. Потом попросила записать номер ячейки в камере хранения на Белорусском вокзале, где он лежит, и положила трубку.
— Молодец! — похвалила подругу Маланья. Себастьен просил передать тебе привет и сказать спасибо.
— Передай ему мое пожалуйста! — сказала Нюрка. — Кстати, а как у вас с ним обстоят дела?
— Он пригласил меня на все свои концерты в Москве и в Питере. — Похвасталась Маланья. — Так что я завтра беру внеочередной отпуск на неделю.
— А тебе дадут?
— А куда они денутся? Я же всегда иду руководству навстречу. Думаю, что и они мне не откажут!
— Я рада за тебя, Малька.
— Спасибо!
— А, как у тебя дела с Олегом?
— А! — небрежно сказала Нюрка. — Думаю никак! — Мы вчера, конечно, пообщались, но все это так, не серьезно! Чего зря голову друг другу морочить? У него жена, ребенок, да и я от Савелия уходить не собираюсь!
— Ну, ты, подружка, даешь! — удивилась Маланья. — При чем тут Савелий? Ты и вчера не собиралась от него уходить, однако настроение у тебя было совсем другое!
— Но это же было вчера! — отшутилась Нюрка, у которой от вчерашних воспоминаний заскребли на душе кошки.
— Похоже, вы с ним поссорились?
— Да, нет!
— Ладно, знаю я тебя! Что ты мне голову морочишь?
— Ну, немножко есть! — не стала разубеждать подругу Нюрка. — Пусть лучше думает, что дела обстоят именно так, — решила она.
— А, что, Слава? Не объявлялся? Ты же хотела ему позвонить?
— Позвонила! И послала ко всем чертям, да к тому же, отругала за слежку.
— А он?
— А он божится и клянется, что никакой слежки не было! Говорит, что Сева после казино этим уже не занимался! Одним словом, теперь отпираются оба. Слава сказал даже, что Сева собирается у меня прощения попросить.