— Ты труп.
— Лучше не надо. Я умру, и ты, возможно, тогда никогда не получишь свой меч обратно.
Мы нырнули. Ветер свистел у меня в ушах. Земля неслась на нас.
Под нами ворон снова превратился в человека.
Земля неслась ко мне с пугающей скоростью.
Мы все умрем…
В шести футах над травой я решила рискнуть. Я выпрыгнула из качелей — земля ударила меня по ногам — и перекатилась вертикально.
Роман захлопал в ладоши.
— Что за черт? — спросил Тедди Джо, приземляясь. — Я бы тебя высадил.
Ноги целы, руки целы, и, что лучше всего, твердая почва под ногами.
— Я в порядке.
Роман рассмеялся.
— Не смейся.
— Ничего не могу с этим поделать. — Улыбка сползла с его лица. — Возможно, это в последний раз. Ничего хорошего не выйдет, если ты войдешь в этот лес. Это не то место, где рады нормальным людям.
— Тогда я, должно быть, дома.
— Я серьезно, Кейт. Здесь правят древние силы. Стихийные силы. Еще не слишком поздно повернуть назад.
— Всегда слишком поздно, — сказала я ему.
— Ты помнишь, как разговаривать с богами?
— Ни о чем не проси, ничего не обещай и не принимай подарков.
Роман вздохнул.
— Тогда мы пойдем. — Он направился в лес. Мы последовали за ним, пробираясь сквозь подлесок по узкой тропинке.
— Почему Чернобог не сказал тебе, что хочет поговорить со мной? — спросила я. — Это бы все намного упростило.
— Он сказал, — сказал Роман. — Иногда он чего-то хочет, а я отговариваю его от этого. Я думал, мы договорились оставить тебя в покое. У тебя и так достаточно забот.
— Твой бог обошел тебя стороной, — сказал Тедди Джо.
— Ага. Я пытался сказать ему, что это плохая идея, я пытался сказать Кейт, что это плохая идея, но меня никто не слушает. И вот мы здесь. — Он махнул рукой в темноту леса.
— Ты не очень старался отговорить ее от этого, — сказал Тедди Джо.
— Я уважаю ее, — сказал Роман. — Она знает, что делает. Если она говорит, что хочет поговорить с моим богом, значит, так тому и быть. Кроме того, если Чернобог захочет поговорить с тобой, он найдет способ.
Кстати, об уважении…
— У меня есть к тебе претензии.
— Э?
— Ты отправил моему отцу приглашение на свадьбу?
— Конечно, я.
— Ты согласовал это со мной?
Роман изогнул бровь, глядя на меня.
— Ты была недоступна.
Вокруг нас черный лес запрудил тропу: черные стволы, черные листья, черные корни. Вы никогда бы не узнали, что был полдень, а в нескольких десятках футов над нами мир был ярким и полным солнечного света. Здесь царила тьма. В этом было что-то первобытное. Что-то примитивное и древнее. Существа с узкими светящимися глазами смотрели на нас из черных зарослей. От этого леса у меня мурашки побежали по коже.
— Отец позвонил мне, он был оскорблен за меня тем, что свадебный ужин недостаточно праздничный.
— Эмм, — сказал Роман.
— Кэрран также теперь оскорблен, потому что отец назвал его нищебродом.
— Э-э-э, — протянул Роман.
— А потом ты позвонил в Крепость и оскорбил дизайнеров одежды, так что они выследили меня этим утром и вторглись в мой дом.
— Тебе действительно нужно платье.
— Ты не организатор свадеб, ты угроза. Прекрати планировать мою свадьбу.
— Я остановлюсь, когда ты начнешь.
— Здесь нечего планировать.
Роман повернулся к Тедди Джо, идущему по тропе рядом с ним.
— Ты видишь, с чем мне приходится иметь дело?
— На что похожа эта свадьба в твоем воображении? — спросил меня Тедди Джо. — Это как если бы семья собралась там, а потом появился этот русский и поженил вас?
— В значительной степени.
— Нет, — сказал Тедди Джо.
— Это моя свадьба. Она для меня.
— Нет, твоя брачная ночь предназначена для тебя. Свадьба предназначена для всех остальных.
— Я говорил ей, — сказал Роман. — Свадьбы требуют подготовки. Это знаменательное событие, которое, надеюсь, случается раз в жизни, когда ты клянешься любить и лелеять другого человека, не случайно, а несмотря ни на что. Это обещание, которое должно быть выполнено навсегда. Честно, Кейт, ты хочешь выйти замуж? Это серьезный вопрос.
Я вздохнула.
— Я хочу выйти замуж. И, может быть, я хотела бы сама выбирать цветы, платье и меню. Но приближается война. Будущее в огне, и я должна потушить его, если надеюсь, что у меня еще останется хоть какое-то будущее…
Их больше не было передо мной.
Я закрыла рот. Двое мужчин исчезли. Я стояла одна. Впереди меня тропа тоже почти исчезла, почти растворившись в болоте шириной около пятидесяти футов. С обеих сторон черная вода покрывала еще более черную грязь. Массивные черные деревья окаймляли болото, их ветви сплетались высоко надо мной, как пальцы двух рук, сплетенных в единый кулак.
Очевидно, Чернобог хотел уединения для этого разговора. Кричать Роману или Тедди Джо, не приведет ни к чему хорошему. Это был его лес, и он устроил это. Я могу стоять здесь, на краю болота, или я могу двигаться вперед и продолжать в том же духе.
Я ступила в грязь. Она захлюпала под моим весом с влажным чавкающим звуком. Шаг, еще шаг, еще несколько…
Что-то наблюдало за мной из глубины леса. Моя кожа была слишком напряжена от давления его взгляда.
Когда ты один в темном лесу в ожидании аудиенции у злого бога, самый благоразумный способ действий — молчать и ждать. «Благоразумие» не было одним из моих любимых слов.
— Здравствуйте? Я пришла одолжить чашку сахара. Кто-нибудь? Может быть, есть пожилая женщина с домиком из конфет, которая могла бы мне помочь?
— Выходить замуж по любви неразумно.
Голос раздался откуда-то слева. Мелодичный, но не мягкий, определенно женский и заряженный обещанием скрытой силы. Что-то подсказывало мне, что ее крик закончится для меня очень плохо.
Я остановилась и повернулась на голос.
— Выходи замуж ради безопасности. Выходи замуж ради власти. Но только дураки женятся по любви.
Когда с тобой говорит незнакомый голос в черном лесу, отвечают только идиоты.
Я была тем идиотом.
— Спасибо, советчица. Сколько я вам должна за этот сеанс?
Захлюпала грязь. Маленькие веточки ломались с сухим хрустом. Что-то двигалось за деревьями, на самом краю моего поля зрения. Что-то темное и очень большое.
— Любовь увядает. Любовь — это красота, молодость и крепкое здоровье. Любовь — это делиться моментом во времени. Тела толстеют, обвисают и покрываются морщинами.
И она продолжала свою болтовню. В этом проблема с древними богами. Никакого чувства юмора.
За деревьями скользнуло длинное извилистое тело, огромное, выше меня, широкое, как самосвал. Оно не заканчивалось, его становилось все больше и больше. Голос был слева, скользящая тьма справа.
— Молодость проходит мимо тебя, и, прежде чем ты осознаешь это, вы двое уже идете двумя разными дорогами. Затем приходит боль, разочарование и часто предательство.
— Очаровательно, — сказала я. — В этом есть какой-то смысл, или ты прошла через трудности с кражей меча Танатоса, чтобы обсудить мой предстоящий брак?
Зашуршали кусты. Массивное существо скользнуло за мной, огибая край болота. Зашибись. Просто зашибись.
Я повернулась, чтобы проследить за его движением. Слева, на толстой ветке надо мной, сидела большая птица. Ее длинные перья спадали вниз, образуя шелковистое оперение, которое меняло цвет между индиго, синим и черным. Ее голова была человеческой, с потрясающе красивым лицом, обрамленным гривой голубых волос. На голове у нее была золотая корона. Грудь тоже была человеческой, с идеально сформированными грудями.
Сирин.
Я стояла совершенно неподвижно.
Из всех мифологических птиц в славянских легендах Сирин была самой опасной. Подобно богу Велесу, который был ее отцом, она родилась из магии и самой сути природы и жизни, артериальной крови существования, необузданной, неконтролируемой и непредсказуемой, как погода. Сирин — burevestnik — несущая бурю. И видеть ее всегда означало одно: погибнет много людей.