— В городе живёт сохнут. Не старайся вспомнить, ты про таких наверняка не слышала. Родич вампира, только встречается куда реже. Пьёт не кровь, а чувства и страхи, и спокойно переносит солнце. В остальном — такой же оживший труп.
— А при чём тут мы?
— Сохнута трудно распознать и ещё труднее убить: сила, скорость и регенерация как у вампиров. Добавь высокую сопротивляемость магии — любой, кроме стихии Жизни. Потому долг каждого чародея нашей школы уничтожать подобную нечисть. Впрочем, не думаю, что мы задержимся надолго.
Несколько дней спустя Ислуин был уже не так категоричен. Нет, просто развоплотить сохнута было нетрудно: два раза в неделю эмир, чью личину носила тварь, выезжал по "государственным делам" и обязательно посещал публичные казни. А дальше простенькая "стрела света" или "тепло жизни" — для этого даже не обязательно находиться на той же самой улице. В крайнем случае у магистра хватило бы силы накрыть дворец "зарёй рассвета" до самого подвала… вот только сохнуты нередко жили семьями, и без допроса выяснить про остальных сложно.
Ислуин разрабатывал способы один за другим, и раз за разом убеждался, что они неосуществимы. Незаметно проникнуть во дворец не смогли бы даже специалисты из "Дневной тени", а магистру в подобных умениях до особых воинов Ясного владыки далеко. Не было смысла и прорываться силой: возможность разломать бездарную магическую защиту дворца и, под прикрытием пары големов, добраться до эмира была — вот только открытая атака наверняка спугнёт остальную нечисть. Способа для мага и воина не существовало — в логово могли попасть либо многократно проверенные слуги… либо жертвы.
В первый момент мысль прикинуться "пищей" показалась глупой. Но, обдумав подробности, Ислуин решил, что может получиться. Лейтис осталась вместе с вещами за городом, получив наказ ждать три дня, после чего ехать в соседний город, где жил имперский консул: если магистр вынужден будет задержаться, дипломат даст необходимое в чужой стране укрытие. После чего, Сафар исчез, а в город вошёл мужчина лет сорока — типичный странствующий ремесленник, который ходит по стране в поисках заработка. К таким любят присматриваться и стражники, и мошенники — ведь в чужом краю ни родни, ни связей у перекати-поля нет. Дальше события развивались привычно: кости со свинцом, драка, патруль, сомнение в подорожных бумагах и дворцовая тюрьма "до решения пресветлого эмира". Для пыток в подвалах дворца бродяги подходили идеально: у них нет эмоционального отупения, как у рабов, и они не привыкли бояться, как горожане.
Если не знать причины, подвал дворца выглядел странно. Круглый невысокий зал. Пол, стены и потолок выложены белой плиткой, яркий свет. Внешнее кольцо — наполовину утопленные в кладку камеры, но если постараться, сквозь решётки можно увидеть, что творится рядом. Также необычно отделён и центр — внутреннее кольцо не сплошное, много забранных прутьями проходов. Чтобы пленники могли слышать и видеть, как палачи "пользуют" очередную жертву. Да и "обслуга" тюрьмы: рослые, полные до складок мучнистой белёсой кожи альбиносы, одетые лишь в фартуки, которые слегка прикрывают плоть… напоминают очеловеченных опарышей. Сильные — вслед за Ислуином затащили здорового мужика, который пытался сопротивляться, но не смог даже пошевелиться в стальных тисках сарделек пальцев. И глупые — ободрали на магистре одежду до штанов, но обыскать поленились, спрятанные в швах отмычки остались на месте. Да и на магию проверили едва-едва, примитивный амулет обманул бы даже первокурсник.
Вместе с Илуином по камерам распихали ещё человек тридцать, после чего первую из жертв поволокли в центр. Мужчину сначала насиловали, затем жгли железом, стегали кнутами и сдирали кожу. Когда крики затихли, а тело престало реагировать на дробившие пальцы щипцы, покойника деловито разрубили на части, сложили в большой глиняный кувшин в углу, смыли кровь… и отправились за следующим пленником. С женщиной всё повторилось, только насиловали её куда дольше — сохнут явно насытился и ушёл, мучения теперь собирали в накопитель, и палачи решили продлить удовольствие.
Третью жертву брать не стали — видимо посчитали, что людям надо "слегка прийти в себя". К тому же камеры наверняка тоже связаны с накопителем. Магистра это не интересовало, главное их на какое-то время оставили в покое. Для следующего этапа желательно дождаться часов двух-трёх ночи, и как следует выспаться. Заодно сменить облик на естественный-эльфийский, замаскировав его иллюзией — перед Высокорождёнными обитатели здешнего мира испытывали суеверный ужас, значит, легче выбивать из сохнута нужные сведения. Лежанок в каменных мешках было не предусмотрено, зато приковали узников удачно — цепью за пояс. И, под ошеломлённые взгляды соседей, Ислуин вытянулся на полу и задремал.
Разбудил эльфа глухой звук шагов. Кто-то направлялся к его камере: видимо, хозяевам не понравилось, что от него в накопитель ничего не идёт. Чувство времени подсказало — примерно полночь. Рановато, но сгодится. Магистр подождал, когда щёлкнул замок, дверь открылась… после чего секунды послушно стали долгими и тягучими. Кольцо на поясе раскрывается, прыжок, удар навстречу первому. Второй успевает понять, что дело неладно, но сделать ничего не успевает — жалящее касание и возле решётки падает ещё одно тело. А смерть уже спешит дальше по подвалу, расправляясь с палачами. Пару минут Ислуин ждал, не придёт ли кто-то на возгласы, но звукоизоляция в пыточной была замечательная.
Закончив с тюремщиками, магистр начал сбивать замки с остальных камер. Любая суматоха ему на руку, чем больше внешней охраны будет занято ловлей сбежавших пленников, тем меньше людей смогут вызвать на помощь эмиру, если что-то пойдёт не так. К изумлению эльфа не ушёл ни один! И дело было вовсе не в страхе перед наказанием за побег, хуже пыток вечером с ними сделать всё равно ничего не могли. Но каждый повторял одно и то же: "Эмир справедлив, он обязательно разберётся. Я-то ведь не виновен, я не преступник, как другие".
Настаивать Ислуин не стал, лишь презрительно плюнул и поспешил наверх. Впрочем, опасения оказались излишни — если снаружи дворец был крепостью, то внутри охрана поражала беспечностью… или самоуверенностью — похоже, нежить считал себя непобедимым. А вся внешняя защита была маскировкой и страховкой от случайного разоблачения. Лишь около личных покоев пришлось чуть повозиться — охрану следовало убить так, чтобы издалека не было заметно, что безмолвно замершая возле спальни эмира стража мертва.
Дверь открылась бесшумно, и увлечённый "десертом" сохнут даже не почувствовал, что в комнате появился кто-то ещё. Нежить смотрел на привязанного к стене голого паренька и размышлял, что вкуснее — ударить кнутом или ткнуть в спину нагретой железкой. Взглянув на пленника, Ислуин машинально отметил: пацан, который на публике играет роль "сына". И жить ему осталось года два, не больше — дальше организм не выдержит истязаний, и "эмир" сменит личину, заняв место "безвременно почившего отца".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});