Читать интересную книгу Народы и личности в истории. Том 3 - Владимир Миронов

Ритуал жертвоприношения у индейцев

А что представляли собой ацтеки? Колыбелью культуры ацтеков считается долина Анагуак. Земли эти плодородны, что немалая редкость для Мексики и Центрального плато (здесь росли кукуруза и агава, из которой делали текстильные волокна и сироп для знаменитого напитка пульке, из вод озер добывали соль). Кочевники-ацтеки (теноча) пришли в долину в 1168 г. До них тут обитали тольтеки, создавшие город Теотиуакан. Ацтеки или теноча считали себя выходцами из легендарной страны Ацтлан (испанцы звали их «ацтеки»). Как у всех племен, у них были и другие названия страны (одно из них «Мексика», по имени героя их племени). Теночтитлан (теперешний г. Мехико) заложен в 1370 г. Вся история государства, жившего за счет дани, наполнена войнами и набегами. Власть ацтеков распространилась с годами и на Центральное плато. Возникла империя, охватившая почти всю территорию Мексики. Характер власти в ней был олигархический. Властитель носил титул «тлатоани» («тот, кто говорит»). Собрание глав родов выдвигало из своей среды 4 мудрецов в качестве советников («Совет четырех»). Монтесума II («Гневный господин») являлся высшим военачальником и верховным жрецом. Он облагал данью 371 город. Г. Матис пишет: «Тлатоани был лишь деспотом, поддерживаемым Советом, а власть его удерживалась в определенных рамках с помощью старых традиций. В случае деградации личности властителя и исчезновения регулирующего фактора воли подобная структура государства, построенного на авторитаризме, должна была неизбежно потерпеть поражение».

Нельзя не отдать должное энергии и таланту Кортеса. Он проявил себя не только как отважный воин, но и как опытнейший и талантливый дипломат. Если бы он не сумел тогда решительно привлечь на свою сторону союзников-индейцев, в том числе обитателей вольного города Тласкалы (заклятого врага мексиканцев), вряд ли ему удалось когда-либо покорить и ацтеков.

Тласкала («страна хлеба») был городом-республикой. Этот вольный город, после ряда жестоких битв с войском Кортеса, все ж склонился к миру и выделил для борьбы против Мексики вспомогательный корпус численностью около 100 000 человек. С тех пор главным правилом бледнолицых стало сохранение дружбы с Тласкалой. По словам историографа Эрреры, народ стал «важнейшей опорой кастильской монархии в Новой Испании».

Вот как, к примеру, Кортес покорил город-государство Чолулу, который у ацтеков считался неким подобием Мекки Нового Света, так как тут находилось наибольшее число самых роскошных храмов (теокалли). В городе процветали искусства и ремесла, а жители этого города были известны своей высокой культурой и знаниями. Считалось, что их обучал еще бог Кетцалькоатль искусствам и религии. Победить в честном бою жителей не удалось бы в силу хотя бы немногочисленности войска Кортеса (500 испанцев, примерно 3000 союзников-индейцев). В уличных боях даже использование лошадей или артиллерии не давало бы ему большого преимущества. Тогда он решил заманить вождей и вельмож Чолулы в западню. Он предложил касикам мир, а сам коварно напал на них, подверг разграблению и уничтожению все храмы и дворцы. Правда, индейский источник «История Тласкалы» (написанная метисом Муньосом Камарго) возлагает всю полноту ответственности на враждебные Чолуле племена чолултеков. Однако факт остается фактом: Кортес – главный виновник геноцида ацтеков.

Покорив этот город, Кортес двинулся к Теночтитлану… Испанцы назвали город «Венецией ацтеков». Город превосходил Гранаду и Севилью, считавшихся у испанцев эталонами красоты. Тут гармонично соединялись в единые ансамбли водоемы, земли, белые горы, холмы, леса, великолепные дворцы с обширными садами. В центре находилась огромная площадь, окруженная проходами с колоннами. Здесь устраивались базары, которые регулярно посещали 25–45 тысяч человек. Один из офицеров армии Кортеса описывал то впечатление, что произвел город на испанцев: «Великая столица Теночтитлан стоит на соленом озере, причем не точно в центре его, а ближе к западному берегу, так что ее дома подходят к суше на расстояние четверти часа пути. Она, очевидно, имеет в окружности от двух с половиной до трех миль, и большинство тех, кто видел ее во время завоевания, оценивает число жителей на тот момент примерно в 300 000 человек, живших в 60 000 домах. По дамбам с суши в центр города ведут три мощеные дороги, каждая шириной более тридцати шагов… В городе красивые, широкие улицы, среди которых две или три могут считаться главными. Все остальные подходят к вымощенным кирпичом берегам каналов, которые проходят во всех направлениях по всем кварталам, так что жители от своих домов могут всюду добраться и по суше, и по воде. Последнее происходит с помощью лодок, которые изготавливаются из выдолбленных стволов деревьев. Среди них встречаются лодки такой величины, что в них могут удобно расположиться 5 человек».[125]

Состоявшаяся встреча Кортеса и императора ацтеков Монтесумы, девятого правителя Теночтитлана, была встречей двух культур (1519). По словам историка, последнему было около 40 лет. Он был высокого роста, пропорционально сложен, имел редкую бороду. Монтесума считался искусным полководцем и образованным человеком (имел неплохие познания в астрономии, истории). Кортес приблизился к правителю, они обменялись поклонами. Символичен последовавший затем обмен. Испанец повесил на шею Монтесуме нитку дешевых бус из цветного стекла, получив в обмен за побрякушки два золотых ожерелья тончайшей работы. Похожим образом просвещенный Запад обменивался и обменивается с любым покоряемым им племенем. В ответ на знаки дружбы Кортес пленил императора ацтеков в первые часы знакомства. Типично европейское коварство. Сразу начались массовые грабежи, убийства в Теночтитлане. Если обратиться к современным испанским источникам, то видно, что акции Колумба, Кортеса, других завоевателей преследуют прежде всего экономико-политические и материальные, а уж затем (частично) и некоторые культурные цели. В многотомной «Истории Испании» (Барселона, 1995) в главе «Организация жизни индейцев» о колониальной затее испанцев на землях Америки дословно говорится так: «После завершения этапа «нашествия» (entrada) и военных действий сторонники Конкисты быстро попытались реализовать свои надежды по воссозданию в Новом Свете того типа жизни, который существовал в Испании (Кастилии). И в качестве своего рода премии за предпринятые (конкистадорами) усилия корона стала раздавать им в награду земли «вассалов» (индейцев), хотя юридически они таковыми и не являлись, в виде так называемой энкомьенды (права на пользование землей с индейцами, проживающими на ней); это и было то, о чем больше всего мечтали знатные испанцы. Хотя, за редким исключением, среди конкистадоров не было тех, кто принадлежал к знати, но успех в подобном предприятии означал уникальную возможность для всех, получивших сей шанс, за несколько лет они на землях новой заморской территории могли подняться на ту ступень, которую, вероятно, никогда бы не смогли достичь в своем собственном отечестве. Среди участников американской экспедиции (конкистадоров) не было никого, кто бы хотел довольствоваться в Новом Свете только тем, что они уже имели на своей родной земле».[126] Экспедиция преследовала экономические цели.

Х.Ороско Кортес. Фреска. 1938–1939

Встреча в Америке двух миров и культур продемонстрировала не только преимущество вооружений, материальных и организационных навыков, но и несостоятельность западной цивилизации. «Культура метафор и чисел (культура ацтеков) была разрушена оружием железа и огня. Она исчезла как сон: ученые были уничтожены, рукописи сожжены, а скульптуры и дворцы превращены в груды бесформенный камней», – писал мексиканский историк и философ М. Леон-Портилья. Цифры говорят о катастрофическом падении численности коренного населения региона. Речь идет о геноциде невиданных масштабов. К 1519 г. индейское население Центральной Мексики составляло 25 млн. человек, к 1548 г. – 6,4 млн., к концу 60-х годов XVI в. – 2,6 млн., в начале XVII в. – около миллиона. В Испанской Америке к началу завоеваний насчитывалось 80– 100 млн. коренных жителей, а к XIX в. осталось 17 млн. Воплотилось пророчество из «Книг Чилам-Балам», где о вторжении чужеземцев сказано: «Принимайте ваших гостей, бородатых людей, которые идут с востока. Это начало вашей гибели». На крови создал Запад его хваленое благополучие.[127]

В XIX в. земли Юкатана привлекли внимание американцев и европейцев. Среди первых исследователей цивилизации майя были: капитан испанской армиии Антонио дель Рио, исследовавший культуру Паленке (1786), голландец Гильермо Дюпэ, составивший подробное описание этих мест (1805–1808), Жан Фредерик Вальдек, в начале 1830-х гг. предложивший свою теорию происхождения памятников архитектуры и письменности майя (он искал истоки культуры майя у египтян, индусов, шумер, древних греков), Дж. Галиндо и др. Юрист и дипломат Дж. Л. Стефенс вместе с английским художником Ф. Казервудом выпустил книги: «Записки о путешествии в Центральную Америку, Чьяпас и Юкатан» (1841) и «Записки о путешествии на Юкатан» (1843). Маршрут пролегал по местам «диким, как до времен испанского завоевания». Особое впечатление на путешественников произвел Паленке, «печально-прекрасный» город. Столь фантастическими были эти пейзажи и строения, что иных богатое воображение увлекло бог знает куда. Француз Леплонжон в конце 1880-х гг. утверждал, что иероглифы на стенах городов майя говорят о гибели Атлантиды, что бородачи в Чичен-Ице напоминают своим обликом финикийцев, якобы побывавших тут, что одиннадцать с половиной тысяч лет назад в Ушмале соблюдались масонские ритуалы, а тысячелетиями позже майя использовали электрический телеграф. Однако все эти фантазии имели и позитив. Интерес к руинам древней цивилизации возрос необычайно. Вскоре появились первые фотографии, а затем и целые альбомы, посвященные цивилизации майя. В 1885 г. американский музей послал на Юкатан ученого Э. Томпсона, который в общей сложности провел в этих краях 40 лет. Огромное значение для изучения майянистики имел факт находки французским аббатом Брассером де Бурбуром пропавшего отчета Диего де Ланды «Сообщение о делах в Юкатане». Перед искусом цивилизации майя не устояли и женщины. Англичанка А. Бретон пробыла в Мексике 8 лет (1900–1908), где в точности запечатлела каменные рельефы, настенные росписи и детали декора. С некоторыми обитателями этих мест она сумела подружиться. Среди изваяний Верхнего храма ягуаров были и женщины.