Читать интересную книгу Идол прошедшего времени - Ирина Арбенина

— Да что вы?!

— Сатира связали, притащили в лагерь и стали допрашивать через переводчиков на всех языках. Но он, большой, лохматый и грязный, только испуганно озирался и жалобно по-козлиному блеял. Сулла испугался и приказал отпустить сатира.

— Зачем вы это мне рассказываете?

— Зачем? Знаете, один из лучших знатоков античности, преподававший у нас в университете профессор Просвирский, любил повторять: молодой человек, греческие и римские статуи — это не изображения богов… Нет!

Кленский сделал многозначительную паузу.

— А что же это? — вздохнул Дамиан.

— Это сами боги.

— Вот как?

— Вы знаете причину смерти Нейланда?

— Нет, разумеется… Я ведь не видел трупа.

— А я, кажется, знаю.

— Поведайте! Дриады, наверное, защекотали?

— Нейланд умер не от щекотки.

— Что же с ним случилось?

— Огромные гематомы.

— Синяки?

— Да.

— Ушибы?

— Напротив. Объятье. Как будто его тело сдавили, так сказать, железные длани.

— «Статуя переломила… словно щепку», — произнес Дамиан. — «Еще один… наказанный Венерой». Да… Что-то в этом духе и написано у Нейланда в записной книжке.

Сыщик покачал головой, скорее автоматически, по инерции, сохраняя прежнюю иронию.

— Нейланд читал «Венеру Илльскую» постоянно перед своей странной смертью, — продолжал Кленский. — Очевидно, помнил наизусть. И возможно… Ну, как вам сказать…

— Говорите уж!

— Эта любовь к мраморной Венере, о которой он пишет… Возможно, все это было всерьез.

— Вы шутите?

— Нисколько. Я хочу сказать, что это не шутки.

— Не шутки? То есть вы, взрослый здравомыслящий человек, хотите сказать, что Нейланд не фантазирует, когда пишет «появилась она»?

— Да.

— Впечатляет! — Филонов залпом выпил стакан воды. — Откуда вы знаете про гематомы?

— Видите ли… Наш доморощенный мародер Миха видел эти ужасные гематомы. Он обыскал, оказывается, мертвое тело Нейланда в поисках денег. Еще прежде, до того, как задумал снять с трупа часы…

— И ваш доморощенный мародер признался вам в этом поступке? Любопытно…

— Миха так дрожал от страха, когда появился кадавр, — решил, что труп вернулся, чтобы с ним рассчитаться! — что все мне рассказал, без утайки.

— А вы до сих пор молчали?

— Кстати, Нейланд забыл здесь книгу, — вместо ответа заметил Владислав Сергеевич. — «Венера Илльская» у меня. И я вам сейчас ее принесу. Там есть Яшины пометки!

— Вот как?

В тот же день Филонов, отложив свои таинственные поиски, принялся за чтение Мериме.

* * *

Она стояла так близко — только протяни руку. И Владислав Сергеевич протянул — как нищий за подаянием.

— Не убегайте! Прошу вас, — взмолился он. И сделал попытку приблизиться.

Но Вита опять — неумолимо — стала удаляться.

— Ах так… — вдруг разозлился Кленский.

Непреодолимое желание, как при созерцании миража, прикоснуться и удостовериться, из какой материи соткано это существо, овладело им.

Он уже почти бежал. А расстояние между ним и девушкой нисколько не сокращалось.

И все-таки он бы ее догнал. Он был почти уверен в этом.

Но на пути ее отступления стояла все та же самая невероятная зеленая ива.

И Вита вдруг снова исчезла.

Кленский подошел ближе, дотронулся, как во сне, до ивовой ветки. И даже прикоснулся щекой к прохладному узкому листу. На сей раз сомнений у него не было. Это было слияние, растворение, превращение. Она исчезла: вместо его Виты шептала, дрожа как живая зеленью листвы, ива.

На всякий случай он даже протер очки…

Теперь на таком близком расстоянии было видно, что за лист зацепился длинный женский волос.

Только он и напоминал о случившемся…

Кленский осторожно отцепил волос от ивовой ветки.

И внезапно опять почувствовал уже знакомый неприятный запах.

Журналист резко оглянулся — и наткнулся на взгляд. Совсем рядом с ним, скрытый зеленью листвы, очевидно, стоял человек. Этот пристальный насмешливый взгляд вряд ли мог принадлежать животному… Не выдержав его, Кленский опустил глаза.

Он опустил глаза — и вдруг увидел копыто.

В ту же секунду послышался легкий шорох — и все исчезло.

«Я, кажется, схожу с ума», — подумал Кленский. Но как-то равнодушно подумал, нисколько от этой мысли не расстроившись.

* * *

— Итак… Я внимательно, с большим интересом освежил в памяти «Венеру Илльскую», — начал Дамиан, не дожидаясь, когда за столом после обеда окончательно опустеет.

Кроме самого Филонова и Кленского, за столом оставалась еще замешкавшаяся с посудой Китаева… Да Тарас Левченко — с книгой. Отхлебывая компот, студент увлеченно читал.

— Я, признаться, даже предисловие проштудировал, — продолжал Филонов.

— И что же? — осторожно осведомился у сыщика Кленский.

— Оказывается, об этой новелле Мериме литературоведы пишут, что она «разоблачает ценности буржуазного брака-сделки». А Венера, мол, наказывает тех, кто пренебрегает ее властью.

— Венера? — оторвался от книги Тарас. — Мраморная богиня? Хотите послушать, как Мережковский описывает прибытие в Россию статуи Венус, купленной в Италии по приказу Петра Первого? — И, не дожидаясь ответа, студент стал читать вслух: — «По морям и рекам, через горы и равнины, через русские бедные селения, дремучие леса и болота, всюду бережно хранимая волей царя, то качаясь на волнах, то на мягких пружинах, в своем темном ящике, как в колыбели или в гробу, совершала богиня далекое путешествие…»

— Можно предположить, что такое же путешествие совершила и Венера из коллекции Неведомских, — заметил Кленский. — И так же освоилась здесь, под Мширой, среди «русских бедных селений, дремучих лесов и болот»…

— «Все такая же, невинная и сладострастная, нагая и не стыдящаяся своей наготы, — подхватил, продолжил читать Тарас. — С того самого дня, как она вышла из тысячелетней могилы своей, шла она все дальше и дальше… из века в век, из народа в народ. Пока не достигла последних пределов земли, Гиперборейской Скифии, за которой уже нет ничего, кроме ночи и хаоса».

— Насчет хаоса — это точно замечено, — вздохнул Филонов. — Однако попробуем разобраться…

— Яша описывает в своей записной книжке дорогу к усадьбе Неведомского, — заметил Владислав Сергеевич. — Вы и сами, Дамиан, в этом убедились. Это не противоречит моей «версии».

— Возможно… Возможно, ураган вырыл из глубокого ила Мутенки покоящийся там клад Неведомских. И унес, разбросал. Возможно, Яша случайно, бродя по лесу, наткнулся на обломок мраморной статуи из коллекции Неведомского, «вырытой» и разбросанной ураганом. А дальше…

— Что же дальше?

— Все довершило его больное воображение. Его и так сдвинутой психике достаточно было небольшого толчка. Дон Жуану вообще пятки хватало, чтобы довершить образ и составить полное представление о женщине. Очевидно, Нейланду хватило лодыжки, чтобы вообразить прекрасную Венеру. Мраморную богиню, влюблявшую в себя и прежде довольно регулярно ее обладателей, графов Неведомских… К несчастью, находка Нейланда совпала еще и с чтением Мериме. Бедняга сошел с ума. Влюбился в статую… Впрочем, Нейланду и сходить не надо было — он и так был сумасшедшим.

— И что же?

— Ну, и все.

— Что — все?

— Это тупиковая версия.

— А я думаю иначе… — упрямо покачал головой Кленский. — Как человек с неустойчивой психикой, Яша, возможно, «улавливал» то, что не дается нам, нормальным и толстокожим…

— То есть?

— Они богини… Они мраморные. Но все равно они женщины, — пробормотал Владислав Сергеевич. — Поэтому хотят проверить свои чары, доказать свою власть. Я бы тоже захотел убежать на его месте. Яша хотел уехать! Но, очевидно, не смог.

— Вы серьезно?

— Ну, можете понимать это как метафору. Некто хотел бежать от своей блажи, от наваждения… Граф Неведомский тоже не просто увлекался коллекционированием античных скульптур. Он верил в чудодейственные силы и чары своих мраморов.

— Так-так… А вы что, Вера Максимовна, думаете обо всем этом? — Филонов повернулся к «руководительнице юных археологов».

— Хотите знать, что думают «нормальные и толстокожие»? — поинтересовалась Китаева. — Что ж… Говорят, один из Неведомских и правда был любителем всяких мистификаций и представлений на античные темы… Служил культу Венеры. Известно, что около принадлежавшей ему статуи этой богини всегда стоял треножник. Кстати, само название «Купель Венеры» сохранилось еще с тех времен, когда здесь была усадьба Неведомского. Речка протекала по его землям. И нимфы, и дриады тут у него бегали, и вакханки скакали…

— Что касается дриад, поверьте, с ними шутки плохи… — вдруг вполне серьезно заметил Дамиану Тарас.