в школу и вручить вам, хотел порадовать. Сам-то Константин Александрович в отъезде, — добавил он со значением и замолчал.
Я задумчиво прищурилась, любуясь чудесными цветами. Складывалось четкое ощущение, что голубоглазый спаситель начал за мной ухаживать. Костя поэтому там, на пляже, рекомендовал не распространяться о силе двойной звезды? Сам воспылал желанием стать моим женихом?
Неожиданно волнительное предвкушение разлилось по телу, и показалось, словно что-то внутри зашевелилось и даже довольно заурчало. Характерный жар начал концентрироваться внизу живота. Я искренне не понимала, с чего это. Прежде сексуально озабоченной не была, и вдруг такой сюрприз.
Стиснув зубы, посторонилась. С каменным выражением на лице скомандовала:
— Киса, в салон.
Мелькнула черная тень, и вот уже мой пес важно сидит на кожаном кресле рядом с цветами.
Гуров молча подождал, пока я заберусь на переднее сиденье. Поочередно закрыл пассажирские дверцы, усевшись за руль, завел двигатель. Внедорожник тронулся с места.
Я же, устремив невидящий взгляд в окно автомобиля, попыталась сообразить, что со мной происходит. Слава богу, этот пожар в теле ни с чем не перепутаю, он хорошо знаком по прошлой жизни: обычное половое влечение. Хотя нет, лгу. Очень-очень сильное. Гормоны все разом взбунтовались? И что послужило триггером? Полуголого мускулистого красавчика-Константина рядом не наблюдается, а тело весьма однозначно на него реагирует.
Неужто на меня подействовало его желание сделать приятное? Бред же полный! Что-то здесь нечисто.
Ладно, останусь одна — постараюсь разобраться.
— Владислава Юрьевна, а вы в детстве хотели собаку? — внезапно дружелюбно поинтересовался Матвей.
Вот только психоанализа от безопасника Росса сейчас и не хватало! Он что, пытается выяснить, почему я подняла именно собаку? Так и самой интересно знать причину, как и то, почему мой зомби — здоровенный кобель, а не, допустим, мышка-полевка. Впрочем, какая разница? Я и зомби-мышь тоже опасалась бы.
— У меня нет желания беседовать о моем детстве, — отозвалась сухо. Закинув ногу на ногу, плотнее сжала бедра. — А вы не ответили на вопрос. Где Анна?
— Причин для тревоги нет, — торопливо сообщил Матвей. — Анна Платоновна уже практически в полном порядке. Она спит в медицинском блоке под наблюдением врача рода Россов, — и похвалился: — Наша Алевтина Федоровна — высококлассный специалист. К утру ваша подруга будет свежа и бодра. Будить не стоит, — добавил виновато и вновь сосредоточился на управлении машиной.
— И в связи с чем Анна попала в медблок? — я удивленно посмотрела на Матвея.
Спустя короткую паузу, безопасник деловито поинтересовался:
— Вы хорошо помните, что происходило в машине?
— Прямо перед тем как доехали — смутно, — призналась с досадой.
— Анна сказала Константину Александровичу, что обладает даром эмпатии. В тот момент помощь эмпата очень пригодилась бы. Барон попросил девушку вас поддержать, пока не прибудем на место. Вначале все шло хорошо, но потом вы выдернули руку. Это помните? — мужчина покосился на меня.
Я кивнула. Память тотчас услужливо подкинула картинку: разговаривая с Россом, Аня смущенно краснела, улыбалась. В этот же миг в душе снова заворочалось глухое раздражение. Появилось желание провести с Аннушкой разъяснительную беседу на тему «мое трогать нельзя».
Еще и идиотская ревность? Да что со мной происходит-то⁈ Совсем спятила!
Неодобрительно нахмурившись, я холодно поторопила мужчину:
— Что было дальше?
— Анна попыталась принудительно вас накачать эмоцией покоя. В итоге практически полностью осушила свой источник, изрядно досталось и энергетическим каналам, — проинформировал безопасник. — Сейчас ей ничего не угрожает. Как я уже упоминал, завтра утром может идти в школу. Родители девушки уведомлены, проблем и с этой стороны нет. С Анны взяли клятву о неразглашении, не волнуйтесь.
М-да, вот тебе и староста Аннушка. Поступок, конечно, сумасброден, однако наглядно показывает, какой она человек. Рисковать жизнью и здоровьем ради другого способен не каждый. Это дорогого стоит.
О крепкой дружбе меж нами, безусловно, говорить рановато, но не исключаю, что в школе у меня появилась хорошая знакомая.
Вспомнив о школе, я раздраженно побарабанила пальцами по подлокотнику. Моя идея практически провалилась: успокоительное сработало плохо. Надо срочно придумывать что-то новое, ведь не ходить на занятия я не могу, но и посещать учебное заведение чревато: мало ли, подпалю кого-нибудь или пришибу ненароком. Ей-богу, какой-то замкнутый круг получается!
Тем временем внедорожник подъехал к красивому двухэтажному зданию, стоящему между раскидистых пальм. Я хмуро осмотрела выложенные мрамором широкие ступени лестницы, стеклянный фасад, отметила отделанные круглыми симпатичными камешками торцы строения.
Особняк барона Росса мне, однозначно, нравился. Но, увы, в полной мере им восторгаться мешали думы о бесконтрольной силе, да и нестабильные эмоции не давали покоя.
В этот момент Матвей жестом привлек внимание к стоящему неподалеку белоснежному автомобилю.
— Ваш, — констатировал он.
Неожиданно из бардачка послышалась приглушенная смутно знакомая мелодия. Не особо задумываясь, я открыла ящичек и с удивлением обнаружила собственный телефон.
Безопасник, конечно, молодец, что позаботился. Но мог бы и сразу отдать.
Номер высветился незнакомый, но, кроме няниного, для меня пока все номера незнакомые, поэтому вызов приняла.
— Владочка, добрый вечер, — ворвался в ухо женский щебет.
Опознав бывшую опекуншу, я поморщилась и сухо ответила:
— Добрый вечер, Алена Николаевна.
— Как же я рада тебя слышать! — начала заливаться соловьем дальняя родственница. — Прислуга сказала, что ты уехала утром и до сих пор не появлялась. Конечно, слугам-то все равно, но я же за тебя волнуюсь. Твой новый номер у няньки пришлось чуть ли не силой вытряхивать. Кстати, она слишком распоясалась: ничего толком объяснить не в состоянии, еще и норов показывает! — с возмущением отметила женщина и заявила с неискренней заботой: — Ну нельзя же так пропадать, девочка! Всякое может случиться с юной красавицей.
— Вы что-то хотели, Алена Николаевна? — уточнила, машинально опустив взгляд и отметив отчетливо выделяющиеся на серой ткани юбки подпалины. Да и пахла я специфически: запах горелой проводки смешивался непонятно с чем.
— Владушка, мы же родственники! Давай забудем