Предыстория Иоанна-Агасфера на этом заканчивается. На острове Патмос начинается его история.
11. В полном молчании мы поднялись на наш двенадцатый этаж и остановились перед дверью без номера. Миша сказал, слегка задыхаясь:
– Ты вот что, Серёга. Говорить буду я, а ты помалкивай.
Я ничего ему не ответил, меня бил озноб. Только на лестнице, минуту назад, по меня вдруг дошло, что я втягиваю своего старинного дружка в крайне опасную для него затею. И тот факт, что у него, мол, служба такая и что он сам настоял на этом визите, меня ничуть не оправдывает. Очень мне хотелось сейчас сказать ему: «Ладно, Мишка, не надо. Ну их всех к чёрту». Но ведь и так поступить я тоже не мог! Надо же было как-то разрывать проклятый замкнутый круг…
В прихожей я помог Мише снять плащ, повесил его на распялку, а мокрый берет его положил под зеркало. Миша неспешно расчёсывал перед зеркалом свои сильно поредевшие русые кудри. По-моему, он был абсолютно спокоен, будто в гости пришёл в семейный дом коньячок пить и лимончиком закусывать.
– Куда прикажешь? – спросил он негромко, продул расчёску и сунул её в карман.
– Сейчас, подожди минутку, – сказал я.
Я не желал, чтобы мой Миша вёл эту беседу из кресла для паршивых просителей. И вообще, пусть всё увидит своими глазами.
– А вообще-то, чего ждать? Пошли, – сказал я и двинулся прямо в Комнату.
– Спокойно, Серёга, спокойно, – промурлыкал Миша у меня за спиной. – Всё нормально…
Комната была пуста. Я посторонился, пропуская Мишу, чтобы он увидел всё: и дурацкий топчан у стены, и две блестящие металлические полосы, протянувшиеся от окна к дверям Кабинета, и дверь в Кабинет, как всегда распахнутую в глухую бездонную тьму, пронизываемую мутными пульсирующими вспышками. Миша всё это быстро оглядел, и из лице его появилось незнакомое мне выражение. Он словно бы затосковал слегка, будто предстояло ему теперь же и непременно проглотить стакан касторки.
Демиург грянул:
– Клиента – в Приёмную! Что ещё за вольности?
Я стиснул зубы и злобно процедил:
– Это не клиент. Я попросил бы вас выйти и поговорить с ним.
– Делайте, что вам сказано!
Миша крепко взял меня за локоть и сказал в сторону Кабинета:
– Меня зовут Михаил Иванович Смирнов. Я – майор государственной безопасности и хотел бы с вами побеседовать.
Демиург, по-видимому, нисколько не удивился.
– Побеседовать или допросить? – осведомился он.
– Я здесь неофициально, – ответил Миша. – Просто хочу задать вам несколько вопросов.
– Почему – мне?
– Я хотел бы разобраться, представляет ли ваша деятельность интерес для моей службы. Уточняю: сейчас вы вправе не отвечать на мои вопросы.
– Можете не уточнять. Я всегда в таком праве… Сергей Корнеевич, я всё равно не выйду, не надейтесь. Предложите гостю сесть.
– Не беспокойтесь, – сказал Миша. – Я сегодня весь день сидел. А вот повидать вас мне бы, честно говоря, хотелось.
– Ещё бы… Ладно, я обдумаю эту идею. Посмотрим, как вы будете себя вести. А пока можете задавать ваши вопросы.
У меня икру свело от напряжения. Я кое-как дохромал до топчана, сел и принялся растирать ногу. А эти двое уже разговаривали, да так бойко, словно были знакомы всю жизнь и теперь затеяли игру в «барыня прислала туалет».
– Кто вы такой?
– У меня много имён. Меня зовут Гончар, Кузнец, Ткач, Плотник, Гефест, Гу, Ильмаринен, Хнум, Вишвакарман, Птах, Яхве, Милунгу, Моримо, Мукуру… Достаточно, я полагаю?
– Я не спрашиваю ваше имя. Я спрашиваю, кто вы такой.
– Я гончар, кузнец, плотник, ткач… Неужели мало? Я Демиург, наконец.
– Но вы, я полагаю, человек?
– Конечно! В том числе и человек!
– А ещё кто?
– Вы что – не знаете, кто такой демиург? Так посмотрите в словаре.
– Хорошо. Посмотрю. И давно вы здесь?
– Больше полугода… Хотя… Это же зависит от того, как считать. Послушайте, а вам не всё равно?
– Мне не всё равно. Но если вам трудно ответить, оставим пока этот вопрос. Откуда вы прибыли?
– Вот что, майор. Хочу вас предупредить. Если я стану отвечать на ваши вопросы, касающиеся пространства и времени, то уверяю вас: ни удовольствия, ни удовлетворения вы не получите.
– Хорошо, я приму это к сведению, – терпеливо сказал Миша. – Так откуда вы прибыли?
– Да ниоткуда я не прибыл. Я был здесь всегда.
– Бот в этой самой комнате?
– Эта комната была здесь не всегда, майор. А я – всегда. В известном смысле. Причём и здесь, и не только здесь.
– Это любопытно. Насколько мне известно, человек такими возможностями не обладает. Прикажете мне сделать вывод, что вы всё-таки не человек?
– Человек такой способностью не обладает. Верно. Зато я обладаю способностью быть человеком. И не только человеком.
– Ну что ж, это ваше право. Это никакими законами не возбраняется. А теперь расскажите мне, пожалуйста, если можно, конечно, какова цель вашего пребывания здесь?
– Мне кажется, что вы привыкли иметь дело с иностранцами.
– Почему же это вам кажется?
– Очень правильная речь. Очень свободные манеры. И вы явно привыкли задавать этот вопрос – о целях пребывания.
– Между прочим, я и ответы привык получать на этот вопрос. Итак?
– Я ищу Человека.
– Кого именно?
– Я ищу Человека с большой буквы.
Всё время, пока шёл этот быстрый обмен вопросами и ответами, Миша не оставался в покое ни на минуту. У меня было даже такое впечатление, словно он не особенно вдумывается над своими вопросами и не очень-то вслушивается в ответы. Бесшумно ступая, он обошёл комнату, внимательно оглядывая и ощупывая стены, постоял, задрав голову, под свисающим чёрным шнуром, изучая его прищуренными глазами, потом подошёл к окну и заглянул вниз, а потом, присевши на корточки, осмотрел металлические полосы и даже постучал по ним ногтем – по одной и по другой. С отчаянием и бессильным разочарованием наблюдал я, как на его лице всё отчётливее проступает сожаление о зря теряемом времени. Я словно читал его мысли: да, порядочной ерундой я тут занимаюсь, позвоню-ка я в раймилицию, пусть участкового пришлют, и все дела…
Услышав про Человека с большой буквы, он легко поднялся с корточек, подмигнул мне и, неслышными шагами направляясь к двери в Кабинет, произнёс с комической серьёзностью:
– А вы возьмите меня.
И впервые не последовала ответная реплика. Миша успел сделать ещё два осторожных шага, и тут из тьмы навстречу ему выдвинулся Демиург, остановился на пороге и навёл на Мишу бешеные яблоки своих глаз.
Я вскочил. Я испугался чуть не до обморока. А Миша отступил на шаг и сделал странное, незаконченное движение правой рукой – то ли хотел заслониться ею, то ли (несмотря на заверения его) что-то всё-таки висело у него под мышкой левой руки. Он побелел, и крупные капли пота разом выступили у него на лбу. И тогда Демиург прогрохотал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});