Читать интересную книгу Бизнес есть бизнес - 3. Не сдаваться: 30 рассказов о тех, кто всегда поднимался с колен - Александр Соловьев

Гарантия на влагомеры «Фауна» составляет 18 месяцев. За год ломаются три-пять влагомеров при объеме производства несколько тысяч штук.

- Мы соглашаемся обменять влагомер только в том случае, если его корпус не поврежден. Когда люди звонят, они говорят, что корпус целый и влагомер сам сломался, а потом присылают раздавленный и начинают уверять, что его раздавили во время пересылки. На самом деле во влагомере просто нечему ломаться.

Пенсионер с машиной

Сейчас в «Лепте» работают всего несколько человек - директор, главный инженер, главный метролог, коммерческий директор, конструктор, бухгалтер и два сборщика. Есть еще двое разработчиков, которые в постоянном штате не числятся.

- Один разработчик работает по аналоговой части, другой - по цифровой. Хотя сейчас все влагомеры цифровые, аналоговая составляющая в них все равно сохранилась. Наши сборщики до сих пор работают на дому. Есть мнение, что работа на дому низко оплачивается. Я своим работникам плачу хорошо. Один наш сборщик, пенсионер, недавно купил себе машину. Нам тоже выгодно: при таких условиях накладные расходы не превышают 15%. Нет смысла организовывать свое собственное производство - всегда найдутся предприятия, которые сделают это лучше нас. Пластмассовые корпуса мы заказываем в Серпухове, электронику - в Москве, упаковку - в Пущине. У нас в аренде находятся только лаборатория, склад и офис. Для испытания влагомеров пришлось покупать немецкое оборудование.

Сезон влагомеров - со второй половины апреля до начала октября. Все остальное время фирма занимается разработками и производством. Этой зимой компания планирует разработку влагомера для силоса и сена - его часто спрашивают, а никто из отечественных производителей таких влагомеров пока не делает.

- Мы готовы объявить конкурс на разработку экспресс-метода или портативного прибора для определения содержания белка в пшенице. Если Россия присоединится к ВТО, нашей стране придется отказаться от определения содержания клейковины и перейти к измерению количества белка. И тогда такие приборы станут востребованными на рынке. Сейчас подобных приборов нет не только в России, но и вообще в мире. Применяется дорогое спектральное лабораторное оборудование или громоздкий химический метод. Фермер собрал урожай, заказывать исследование в специализированной лаборатории довольно дорого и хлопотно, создавать свою лабораторию - нерентабельно, да и специалистов не везде можно найти.

Владимир Васильевич уверен, что Кулибины в России найдутся и полевой определитель белка будет создан. Изобрели ведь недавно по заказу фирмы инклинометр-регистратор, который измеряет отклонение вертикальной поверхности.

- Теперь любой строитель или дачник может закрепить его на стене или на другом элементе строительной конструкции и увидеть, стоит она вертикально или отклоняется от вертикального положения. Результаты измерений угла наклона фиксируются в памяти прибора, и таким образом всю информацию за период до полугода можно считать с помощью компьютера и использовать для принятия инженерных решений.

По словам Владимира Васильевича, на рынке влагомеров сейчас наступила стабильность.

- Количество производимых нами влагомеров не падает, но и не растет такими темпами, как в 1997 году. Рынок насытился, за эти годы многие уже купили себе влагомеры, да и производителей теперь достаточно. Учитывая большой опыт в приборостроении и потенциал специалистов, работающих на предприятии, мы постепенно осваиваем смежные сферы деятельности и готовимся в ближайшее время выйти на рынок с новыми приборами.

«БИЗНЕС», N189(454) от 10.10.06

Дмитрий Ломаков

Владелец Музея Ломакова

Частный музей старинных автомобилей и мотоциклов

Авто требует жертв

ТЕКСТ: Николай Фохт

ФОТО: Евгений Дудин

Дмитрий Ломаков, директор одноименного музея старинных автомобилей и мотоциклов - безусловно, удивительный человек. По нынешним временам просто нереальный. Почти мифический.

Самостоятельно взваливший на себя ношу, предварительно эту ношу придумав и реализовав. Первый в России частный музей - серьезное и громоздкое предприятие. Чтобы обеспечить функционирование этого предприятия, Ломаков тратит, как я понял, все свое время - не свободное, а вообще все.

* * *

Сточки зрения извлечения прибыли это дело неблагодарное заведомо: по определению и по закону. Но детище семьи Ломаковых требует настоящего бюджета - живого, серьезного. Музей сам зарабатывает деньги на себя (на продаже билетов) плюс предоставляет ряд сервисов, пополняющих бюджет. И, разумеется, привлекает спонсоров, инвесторов и т. д. Точнее, старается привлекать… Как бы то ни было, Ломаковка живет, принимает посетителей, радует знатоков и детей с 1999 года.

Цена раритета

Ломаковский музей - недалеко от метро «Люблино», на Краснодарской улице. Рядом - торговый комплекс «Москва», совсем под боком - кафе «Минутка». Говорят, место хорошее - Т-образный перекресток, все такое. Наверное.

Хорошая ограда, охранник. Потом и Дмитрий Ломаков появляется.

Мы прошлись по музею и территории, которая музею принадлежит. Если бы мы не беседовали пару часов перед этим, если бы Дмитрий не рассказал про все, я бы сказал: хаос. Но теперь, когда уже многое знал, виделась мне чрезвычайно сложная конструкция, как бы частично замороженный объект, заархивированная экспозиция, готовая развернуться в любое удобное время. А почему прямо сейчас неудобное? Ну, вот об этом мы и говорили с Дмитрием Ломаковым.

- Дмитрий, что сегодня представляет собой музей как предприятие?

- Сегодня в музее работают три человека, включая меня. Должность билетера совмещена с должностью смотрителя зала. Зарплата - около 5000 рублей. Разумеется, приходится выполнять и другие функции - дворником быть, например.

- Справедливости ради надо сказать, что цена входного билета - 100 рублей для взрослого и 50 для ребенка - достаточно высока. С учетом, что помещение не отапливается (осенью и зимой это, в общем, проблема), нет буфета, нет каких-то обычных для государственного, например, музея вещей. Не отпугивает это посетителей?

- А я не считаю, что цена высокая. Хотя бы потому, что доход от продажи билетов покрывает стоимость не всех даже коммунальных услуг - электричество, водопровод и телефон, а, скажем, на отопление уже нету.

- А от билетов какой доход?

- За несколько лет наблюдаю такую статистику: в среднем в день 10-20 посетителей. Месячный доход колеблется от 20 тыс. до 28 тыс. рублей. Но кроме коммунальных услуг, вы понимаете, еще есть масса потребностей у музея. Кроме поддержания этого 500-метрового зала, первого из десяти по проекту, нужны средства на развитие, на благоустройство. Все это деньги, которые надо найти, надо заработать - от государства, от города мы ничего, ни копейки не получаем. Вон дорожку до входа недавно забетонировал - обошлось в 9500 рублей. Чтобы музей полностью формировал бюджет от продажи билетов, они должны стоить не 100, а 700 рублей. И то на все не хватит.

Мировой опыт подтверждает: нет рентабельных музеев, ни частных, ни государственных. Даже самые успешные, самые богатые музеи работают без плюса. Я переписывался с крупнейшими автомобильными музеями мира - там есть пожертвования, гранты, там есть возможность устраивать специальные акции. У меня элементарно нет средств, чтобы поставить одного человека у входа, организовать ресепшн для подобных акций. Чтобы с каждым посетителем можно было работать.

Музей в финансовом смысле это черная дыра. То есть даже если собирать по 700 рублей за билет, этого мало. Наш музей уникальный, я бы даже сказал, академический: тут не просто старинные автомобили - детали в выставочных экземплярах аутентичные. По нашим экспонатам можно изучать историю автотехники, вообще развитие конструкторской мысли первой половины XX века. Так вот, реставрация одного старинного музейного автомобиля стоит от 300 тыс. до 700 тыс. рублей. И отремонтированный автомобиль нужно поддерживать в хорошем состоянии.

- Сколько экспонатов в музее?

- 50 автомобилей и мотоциклов - под крышей. И около 150 старинных автомобилей на открытой площадке. И еще по сараям и гаражам по всей Москве штук 50-60 особо ценных машин, которые на улице совсем хранить нельзя.

- Дмитрий, а вы можете оценить стоимость коллекции?

- Даже не буду разговаривать на эту тему. Я серьезно отношусь к своей коллекции. Она вся целиком состоит на госучете как памятник истории и культуры. У нас есть такие автомобили, которым позавидует любой автомобильный музей: «Мерседес-Бенц-540 СКЛ» 1936 года - двухместный шестиметровый кабриолет, выпущенный в единственном экземпляре, вероятно, самый ценный «Мерседес» в мире; «Хорьх-853», автомобиль года парижского салона 1935 года, принадлежавший Герману Герингу; «Мерседес-Бенц-540 К» 1935 года, обслуживавший Йозефа Геббельса; «Мерседес-Бенц-320» 1939 года, обслуживавший семью Мартина Бормана; «царь-автомобиль» ЗиС-110, в «родной» краске, подарок Сталина Алексию Первому - и еще много, действительно много раритетов. Как их оценить? В Третьяковке ведь не будут всерьез оценивать экспонаты? Нет, это пустой разговор.