Читать интересную книгу Я иду искать (СИ) - Люро Полина

― Ну да, ты же у нас всезнайка, ни за что не признаешься, что ошиблась. Я читал в одной книге, что отравление грибами может быть смертельным, или как, например, в нашем случае, лишает зрения. И что нам теперь делать?

Я постарался взять себя в руки, хоть мне и было безумно страшно.

― Давайте не терять головы. Во-первых, возможно, Мири права, и грибы тут не при чём. Нам надо забраться в повозку, там мы будем вместе и хотя бы не потеряем друг друга. Гай, попробуй применить магию и что-нибудь рассмотреть.

Голос друга повеселел, и он что-то забормотал.

― А иногда ты говоришь дельные вещи, Барри. Да, стало немного лучше: теперь перед глазами не просто тьма, а серая пелена, а вас я вижу, как размытые силуэты. Давайте мне руки, отведу в повозку.

Это было похоже на игру в жмурки ― ничего не видно, но я тянул руки, пытаясь поймать Гая. Однако попалась Мири, и мы больно ударились лбами. Наконец, «полузрячий» сам схватил нас за руки и потащил за собой. Путь был короткий, но мы умудрялись постоянно спотыкаться, и только чудо не позволило мне упасть.

В повозку Гай заводил нас по одному, и вскоре мы сидели втроём, прижавшись друг к другу, и потихоньку разговаривали. Так хотя бы знали, что никто не пропал. Сколько мы так промучились ― сказать трудно, кажется, я то и дело засыпал, но Гай меня будил. Он выглядывал из повозки, но видел плохо, а когда наступили сумерки, задёрнул полог, сообщив нерадостную весть: теперь и перед ним стоял сплошной серый туман…

Мы попытались кое-как улечься и заснуть: все мучились от желания «выйти проветриться», что в полной темноте было слишком опасно. А тут ещё за стеной повозки послышались отчётливые шаги. Мы замерли ― нас не надо было предупреждать, чтобы вели себя тихо.

Судя по топанью, к нам пожаловали двое, они не разговаривали, видимо, им хватало языка жестов. Потом к чужим шагам присоединилось цоканье копыт наших лошадей. Итак, нас обокрали! А мы ничего не могли с этим поделать. Счастье ещё, что воры не взяли нашу повозку ― вид у неё был обшарпанный и неприглядный, а ведь похитители могли перерезать нас, как овец, или увести с собой с бог весть какими целями…

По иронии судьбы, через несколько минут после того, как затихли их шаги, к нам стало возвращаться зрение. На радостях мы обнялись и сразу гурьбой устремились к выходу. Опомнившись, деликатно пропустили вперёд нашу даму, а потом и сами выскочили из повозки как ошпаренные.

Ночь стояла настолько тёмная, что на мгновение показалось, будто я опять ослеп. Гай помог мне выбраться и ушёл к ближайшим кустам; недолго думая, я последовал за ним. Через некоторое время, умиротворённый, собрался вернуться к повозке и окликнул Гая, но он шикнул на меня из кустов и, схватив за руку, втащил внутрь колючего сплетения ветвей. Надо сказать, это было больно.

Заорать мне не позволила рука друга, плотно прикрывшая рот. Этого хватило, чтобы, поборов желание надавать ему тумаков, я притих и прислушался: кто-то ходил рядом и тяжело дышал. Это было самое смрадное дыхание, которое мне приходилось обонять до сих пор. Желание ругаться с Гаем за его «неласковое» обращение со мной мгновенно растаяло.

Мы сидели в кустах, ободранные острыми колючками, но одновременно и защищённые ими от неведомого зверя. Тот ещё какое-то время побродил вокруг нас, и я почти физически ощущал его ярость. И тут в голову мне и, видимо, не только мне одному пришла мысль о Мири. Бедняжка, она там совсем одна, а поблизости бродит мерзкое чудовище!

Потому, как Гай тряс мой рукав, понял, что он тоже переживает за нашу прекрасную гадалку. Но мы зря беспокоились. Её громкие свисты и крики, а также пылающие факелы отогнали зверя от кустов, заставив его со всех ног умчаться в лес.

―Эй, вы там живы ещё? А ну, вылезайте, я прогнала эту тварь.

Мы потихоньку выбрались, и Мири ахнула, рассматривая нас. Всё было в крови из-за огромных колючек, через которые нам пришлось продираться. Я пострадал в меньшей степени ― только руки и лицо, мои доспехи успешно отразили атаку кустов, а вот Гаю досталось по полной. На нём не было живого места, а рубашка и штаны висели клочьями. Впрочем, моя одежда в этом не уступала одежде Гая.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Думаете, увидев подобное, Мирела пожалела наши исцарапанные тела? Как бы не так! Она начала ругаться и в ужасе хватать себя за волосы, ведь теперь остаток ночи ей предстояло зашивать наше «драньё»! Другого-то у нас не было.

Дальше было сплошное мучение. Сначала Мири заставила обоих раздеться, отдав взамен свои пёстрые юбки, в которых нам пришлось ждать, пока она штопала одежду и вволю потешалась над неудачниками.

― Почему ты называешь нас с Барри неудачниками? ― как всегда не утерпел Гай, ― по-моему, нам здорово повезло: если не считать украденных коней, конечно. Мы нашли укрытие, зверь нас не достал, а в конце приключения прекрасная принцесса спасла нас и теперь зашивает дыры на наших штанах.

― Смейся, смейся, глупый маг, который не догадался даже прихватить с собой факел, я уж не говорю о том, чтобы применить свои знания.

Пристыженный Гай замолчал, а я вообще не влезал в их разговоры, у меня из головы никак не выходил тот, кто выкрал Мири и зачем-то её закопал. Может, это был зверь, припрятавший добычу? «Точно, а сначала это животное ножом разрезало стену повозки», ― возражал я сам себе. Нет, конечно, это был человек, но где он сейчас? Неужели тайком подсматривает за нами и выбирает новую жертву?

Рассвело, и Мири, зевая, только-только закончив свою работу, отдала нам долгожданные вещи. Поблагодарив её, мы вернулись в повозку и, переодевшись, снова попытались заснуть. Я слышал ровное дыхание Гая и Мирелы, завидуя им, потому что сам, задумавшись о таинственном похитителе, ворочался с боку на бок.

Везунчик появился внезапно и, обрадовавшись этому, я принялся его нежно гладить, но тот был очень увлечён: царапал лапкой мой походный мешок, пытаясь туда залезть.

― Вот ведь глупыш! Ну что тебе там надо, никаких «вкусностей» у меня нет, даже кусочка лепёшки. Подожди до обеда. Я обязательно что-нибудь для тебя раздобуду.

Но неугомонный щенок продолжал требовательно скрести мешок, и, чтобы его успокоить, вытряхнул содержимое котомки рядом с собой.

― Видишь, Везунчик, ничего нет!

Но он так не считал и выволок из груды разного скопившегося на дне мусора пару длинных толстых перчаток, которых раньше у меня не было. Я с удивлением рассмотрел их: они были достаточно плотные снаружи и мягкие внутри. А ещё ― на них была земля. В испуге отбросил их в сторону, а Везунчик с остервенением начал трепать добычу, словно это был его личный враг.

Глава 19

Меня затошнило от осознания произошедшего: было всего два варианта развития событий: или я, воспользовавшись перчатками, как-то умудрился вытащить Мири и зачем-то её закопал. Или кто-то подбросил это, чтобы свалить всю вину на меня. Я схватился за голову. Ну, скажите, зачем мне понадобилось вытворять подобное с Мири?

Испуганно посмотрел на перчатки, которые терзал Везунчик, и попросил его спрятать «добычу» где-нибудь подальше. Щенок понятливо взглянул мне в глаза и, схватив «улику», быстро исчез с ней в прорехе повозки. На душе стало немного легче. Допустим, я теряю рассудок, но продолжаю любить Мирелу и, в приступе безумия, подобно животному, пытаюсь оградить её от опасности. Бред, тысячу раз ― бред…

Но ведь кто-то хочет, чтобы я поверил в это, и мои друзья тоже. Неужели это делается лишь для того, чтобы они отвернулись от меня и бросили вдали от дома? А один я не смогу достичь желаемого. Ну вот, кажется, ты, Барри, и добрался до сути. Тот, кто навёл на княжеского сына заклятье хрупких костей, или его союзник очень не хочет, чтобы я добился успеха. Но кто это может быть? Неужели один из тех, кому так бесконечно доверяю?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я застонал в отчаянии, не зная, что теперь и думать. Везунчик снова вовремя оказался рядом и, облизав мои руки, немного успокоил. Прижал его хрупкое тельце к себе и не заметил, как заснул. Но даже во сне мой мозг продолжал работать: мне снились друзья, которых я предал, и печальные лица отца и няни, словно спрашивавшие меня: