Читать интересную книгу Статус неизвестен (СИ) - Юрий Шубин

С кем расстанется удача?

Патроны центрально-капсульного боя подталкивала снизу лепестковая пружина. Предательский щелчок оборвал стрельбу. Площадка патроноподачи уперлась в пазухи фиксирующих скоб. Рон шарил пальцами по нагруднику ища сменный магазин и благодарил катафалк за поднятую завесу пыли. Его нацеленный взгляд жаждал крови, а клапан пришитый внахлест никак не хотел подниматься. Опасность брала измором зрение, которому пока не за что было уцепиться. Словно унюхав момент Рон прицелился в клубящийся разрыв оседающей пыли и выстрелил поверх ниспадающего края свешивающихся до земли ветвей.

Кто прятался — тот к удаче сватался, да получил отказ.

Автоматный треск дрогнул и застрял, а следом между веток упало одетое в леопардовый камуфляж тело и больше не двигалось.

Сыромятные постромки убитой ездовой кошки оборвались. С громким скрежетом склеп на колесах развернулся в сторону леса. Оставшаяся в хмутовище кошка пучила помутневшие от страха глаза и рвалась вперед испуганно подвывая на бегу. С хрустом и треском надломилась оглобля, угодив в глубокие складки попавшегося на пути дерева и расщепилась по вдоль. Плотно прижав уши ездовая кошка задохнувшись жалобно мяукнула и вонзая широченные лапы с крючьями когтей в толстый вздымающийся ствол, белкой резво вскарабкалась на могучую раскоряченную ветку. И там застряла, не в силах высвободить шею из хмутовища. Задравшиеся передние колеса вздернутого катафалка в ступицах продолжали вращаться. Через заднюю багажную дверь, как бросовая рухлядь, вывалился гроб, армейские ранцы, скрутки спальников, лопаты. Вьюгой разлетелись лепестки и бутоны. С одроформы отлетела крышка и среди этого хаоса и кошачьего визга непостижимым, совершенно невероятным образом, покачиваясь над травой, проплыли планирующие носилки с телом Крейга.

Оказавшаяся чрезвычайно крепкой ткань на юбке пухляночки разорвалась до края и истерзанное тело женщины сорвалось и покатилось сбивая зеленое пламя травы.

Затопленные светом и разогретые как шкварки бетонные блоки скрывали продолжение дороги.

Космодесантники были такими долгожданными гостями, после прибытия которых самое веселье только и начиналось.

Иллари спрыгнул в черную как тиатит воронку пепелища. Пулемет на круглом спиле ствола был опрокинут. Лак на деревянном прикладе горел еловым вздрагивающим пламенем. Стены от взрыва выперло наружу, горький пороховой дым заполнил пулеметную точку. Из под выгнувшихся треснувших досок сыпалась земля, холмиком засыпая укупорку с запасными пулеметными лентами. В три стороны тянулись окопы полного профиля. Виднелся ход сообщения уводящий еще куда то.

«Свежие отвалы. Неужели чтобы их встретить целый укреп. район копали? «- промелькнула в голове Иллари мысль удивления. Оседающий пороховой дым саднил горло. Иллари наступил на что-то мягкое и присел. Смертное оцепенение испустившего последний вздох угадывалось под смявшейся тканью потной хамелеонки камуфляжа. Пузырящийся кровью рот пулеметчика был как бы перекошен, не по живому вывернут. Кудлатая голова привалилась к стене и едва повернув ее Иллари увидел вывалившуюся вишенку глаза болтающуюся на склизкой ниточке.

Солдаты свыкаются со смертью. Как товарищи спят вместе с ней у походного костра, породнившись тем безымянным, что находится за гранью бытия и страшно несерьезно легки к ее постоянному присутствию возле. Она напоминает им о ранах и погибших друзьях, оказывая тем неоценимую услугу человеческой воле. Солдаты относятся к смерти, как к соратнику по оружию, с легкомысленным и в то же время героическим пренебрежением к опасности. Помогая ей жить в звуке выстрела, в запахе пороха, в крике о помощи, за счет собственного продвижения к цели упрощая ей работу. Кормя с лезвия обагренного теплой кровью и обеспечивая ее кровом свежих погостов.

И пока ощущаешь смерть где-то рядом, в шаге, в метре, в ветре, мазком пули проносящемся мимо скулы, во взрыве опрокидывающем тебя в горячий песок. Ты жив! Ее присутствие служит тебе неоспоримым подтверждением этому. И она, занося костлявую ногу, вновь перешагивает через тебя, накрывая свинцовой тенью, и не подает руку помощи, потому что знает как ты к ней относишься на самом деле. И ты рад-радешенек этой взаимной неприязни. И ты встаешь и бежишь отодвигая, тесня плечом смерть и обгоняя ее. Потому что не хочешь видеть ее среди героев. Смерть среди них недопустима.

Рылом не вышла!

Броневик боевого охранения подъехал неожиданно. Глухо задраенные пластины делали его похожим на сердитого, насупленного носорога. Он явно намеревался внести поправки в некролог сегодняшнего дня. Цилиндрическая башня бликуя налитой злой силой повернулась на карусельной станине и уставилась неприятно ощупывая пространство.

Направленному в тебя стволу нет нужды брать уроки гипноза. Сам глаз не отведешь. Но жить-то хочется.

Опережая динамику боя Парс швырнул тело за близлежащий бетонный блок.

Сумрачным метеором, весь подставляясь со спины Рон побежал через простреливаемый участок. С дробным грохотом грома и каленым зноем пылающих жал очередь пронеслась над его головой, беспощадно срубая ветки, и раня оказавшиеся позади стволы. Устраивая армагеддон всяким древо точащим паразитам. Пытаясь удержать в поле зрения быструю цель башня броневика повернулась чуть дальше, с запасом, шевельнув безветренный раскаленный воздух. Добежав до прорезавших дорогу позиций Рон скатился за земляной вал. Увидев осторожно выглянувшего Парса он отвел в сторону дрогнувший запыленный ствол «хеклера». Верткий и злобный он весело принялся массажировать ушибленное при падении запястье:

— Ласковые, суки. Бьют-значит любят, — заверил Рон Иллари и тут же вскинул «хеклер» вверх. Одиночный выстрел угодил в заслонившую светило тень. Вскрик и стон. Рон гусиным шагом отшагнул по дну окопа в сторону. Перепрыгивающий через окоп солдат упал головой вперед и застыл. Карбоновая каска на его голове не спасла служивого от пули угодившей снизу в подбородок рядом с кожаным ремешком подшлемника. Он уранил руку перед лицом Рона, словно подставляя для поцелуя. Над свесившейся кистью звонко тикали «командирские» часы.

Какой солдат не мечтает стать…

— Он не мог нас заметить. Ни тебя ни меня, — сердито отчитал Рона Иллари. — Ты его завалил на самом пригорке, теперь он станет ориентиром для всей кодлы. В следующий раз держи себя в руках.

Рон был удивлен, но при этом нахально свеж:

— Каюсь, я склонен к садистским играм. Но, по просьбе родных и близких, все свое дерьмо стараюсь выплескивать на работе. И попрошу не путать всуе мой привычный стиль с подлинной ненавистью, — голосом праведника изрек Рон.

По ходам сообщения затрещал беспорядочный огонь. Среди автоматного треска вплетались гулкие пулеметные очереди броневика. Сгорбившись и вжав голову в плечи космодесантники нырнули в параллельный дороге окоп. Шальная пуля ударила в бруствер, когда они едва миновали поворот.

Парс ползком обогнул бетонный лабиринт блоков. Верткий и стремительный, он был уверен что остался незамеченным. Парс прополз в тени деревьев озираясь по сторонам и вжимаясь в траву при каждом показавшемся близким выстреле. Листва над головой дрожала будто в ознобе. Выкравшись он отыскал глазами броневик. Тот лупил почем зря, рискуя свинтить вращающуюся башню к чертовой матери.

Поозоруем!

Попытаться скрыться от пуль было бы бесполезно. Пристроившись в «кильватер» броневика Парс несся вперед длинными прыжками, стараясь угодить в непопадаемость момента.

То, что мимо-то не в нас!

Его обдало горячим воздухом раскаленных пуль. Какофония битвы-музыка не для слабонервных. В проносящихся вжикающих совсем рядом пулях все злее напоминала о себе смерть. Сбоку броневика узкой скобой вывалилась ступенька люка и быстро завертелась брошенная граната. В этом броске была некоторая небрежность и даже страх. Увертливый как угорь Парс, в полной дерзкой вере в себя, падая на бегу и ловя на взмахе летящую в лицо гранату с силой отбросил ее. Безжалостно и необратимо, с исключительно острого угла, граната влетела обратно в броневик и забряцала в рикошетах. Стеганул пулемет и с быстротой судороги порохового погреба жахнул взрыв. Ветер шибанул горячей дыбящейся стеной.

Огонь из леса приутих. Парс полу оглохший, оказавшийся на четвереньках, с трудом расслышал окрик Иллари.

— Скорей сюда!

Черное от дыма железо броневика выбрасывало вверх клубы копоти накладывающиеся грязным пурпуром на могучие кроны. В шесть прыжков Парс финишным спуртом лихо соскочил в окоп и смакуя восхитительную дрожь пережитого заявил:

— Был злой как дюжина чертей, а теперь отлегло.

В ярком солнечном свете Парс казался ясноликим херувимом, а глаза оставались невеселыми, приземляя в реальность вместе с оседающей пылью. Сквозь тяжелое усталое дыхание пробивалась осмысленная речь элитного солдата: