Читать интересную книгу СПИРИТ III - Макс Гудвин

Мяч.

— Что? — переспросил Чак, не сразу его расслышав.

— Я говорю, я разговаривал на стене с другим колдуном. Мы убили не того…

— Это бывшие адепты Тирипса, тут каждый кто-то нужный. А что убили, как ты говоришь, не того, это, конечно, плохо, — согласился маг.

— Ну да. Возвращаться будем этим же путём — воскресим!

— Подкалываешь за то, что мы на Терре и Луне атмосферу поправили после того, как сами сломали? — догадался Чак.

— Ну да, — пожал плечами Мяч. — Ломать — не строить!

— Ты уверен, что используешь выражение в правильном контексте?

— Нет, — признался бог. — Но как ты догадался, что защиту можно обойти и с тем, что они на шаг так отреагируют?

— Они постоянно находили нас с Эйни. Это их наследство от Тирипс-Странников — вычислять нас по «шагам». А как получилось со стеной… Я просто заменил ей привязку к охраняемой локации, и теперь кусок магической защиты стоит в другом месте. Ну, понимаешь, я не взломал её, а передвинул, вернее, она сама передвинулась. Её сделали умной, но, видимо, недостаточно.

— Эй, Странник с Богом! — донеслось откуда-то сверху.

Оба землянина остановились и подняли головы.

На крыше одного из домов стоял тот самый архимаг в кроваво-грязной рясе, в очках с выбитой левой линзой и сжимал в руках то, что Мяч использовал ранее как белый флаг. Память символьного мага в точности скопировала этот странный, неведомый на Саде предмет, и в воздухе описывали сложную фигуру, вполне сравнимую с фигурой высшего пилотажа, белые новенькие трусы.

— Да ты покойник, колдун! — рявкнул Чак, готовя боевое заклинание, но тут на его плечо легла мохнатая лапа Мяча.

— Стой! Он машет белыми трусами!

— И?

— Ты что, не понимаешь? Я принёс в этот мир символ мира. Может, это будет символом мира во всех разумных мирах, нужно только дать им шанс. Шанс и знания о трусах! — настойчиво, словно гипнотизируя, объяснил Мяч.

Чак посмотрел на него как на сумасшедшего.

— Интересно, в твою честь что, уже алтари в Колумбии воздвигли? Что ты мелешь? — спросил наконец он и сконцентрировался на враге, который хоть и махал белым флагом, но был защищен более чем достаточно для быстрого агрессивного боя.

— Да подожди ты! При чем здесь Колумбия? Глянь сам: он не атакует, у него в руке белый флаг, он пришёл поговорить. Ну же, Чак, цивилизация, не знавшая нижнего белья, должна иметь второй шанс! — Мяч указал рукой на Гель Тиира.

— Поговорить… Что ты сделал с Эйни, с нашей лучницей? — выкрикнул Чак.

— Я не до конца вас понимаю, но это было до того, как мы начали махать этой штукой. А ещё до этого мы воевали, гибли наши по воле ваших! Я не нарушал порядок переговоров, — с жутким прерывистым акцентом ответил ему Гель Тиир.

— Видишь? Первое правило белых трусов: «Чти правила трусов!» — шепнул Мяч Чаку и уже громче обратился к садовцу: — Что ты хотел и почему тебя не было в бою на стене?

— Ты так говоришь, словно жалеешь о том, что не убил его, — заметил Чак.

— Не мешай, — отмахнулся Мяч. — Я тут только что установил контакт с кем-то, кто меня понимает!

— Вы идёте к шестой стене, но ваш враг совсем в другом месте, на другой стороне города! — произнес Гель Тиир, мельком глянув на юг.

— Я же тебе говорил, что нам надо в сам город, к вашим местам силы, и тогда мы сможем победить их богов, — медленно проговорил Мяч.

— Я вам не очень-то верю, — покачал головой архимаг. — И мы договаривались о том, что сначала вы нападете на их богов, а потом я доложу о вас королю.

— Что ты мне врёшь? Ты, на секундочку, самому Богу врёшь! — усмехнулся Мяч. — Я, между прочим, твое донесение видел.

— У вас в городе свои люди?

— Слушай, белый брат, сейчас каждый человек свой. На вас вон даже орки напали. Так что давай мы сначала дойдем до места силы, а потом дадим люлей тэварцам у седьмой стены.

— Нет уже седьмой стены: они её пробили. Не обошли, как вы, а пробили. Теперь я вижу разницу между вами…

— И в чём же она? — невольно скривился Чак.

— Вы не убиваете без нужды и не едите сердца врагов.

При этих словах Мяч подавился слюной и закашлялся.

— И хотя вы и Странники Спирита, думаю, наши с вами цели совпадают! — добавил архимаг.

* * *

Я пришёл в себя лежащим в гостиной, причем с ощущением, что мне по колено не то что море, а все океаны Сада вместе взятые. Тут, в белой комнате, горел приглушенный свет и, как и прежде, стояли пять кресел. Два из них были приведены в горизонтальное положение — моё и то, на котором спала Эйни.

Я не мог вспомнить, что со мной произошло, помня последним лишь то, как Чак погружает свою девушку в сон. Но одно я знал точно: я выспался так, как давно не высыпался. Энергия била через край. Даже сердце, казалось, стучало чуть чаще, и я решился на эксперимент. Подняв руки перед собой, я посмотрел на тигровую раскраску и постарался закрепить в памяти то, как я выглядел до своего побега из тюрьмы АF.

В сознании начали всплывать заклинания обратной трансформы. На Саде они тоже были, за тем исключением, что тут такие вещи производила не система, а самая настоящая магия.

«Себя превращать сложно только в первый раз», — говорили трактаты, однако единожды выстроенные волшебные формулы далее работали всегда и везде и даже не особо тратили силу, которая на Саде называлась «маной».

Я вливал ее столько, сколько требовалось. Перед глазами плыло. К горлу подступала тошнота, но я не закрывал глаз, чтобы видеть, как шерсть словно втягивается обратно, превращаясь в белую не загорелую человеческую кожу, пальцы удлиняются, а вместо когтей проступают обычные ногти. От спины потянуло прохладой — это исчез хвост, который всегда нужно было подбирать, чтобы его не защемило дверями; притухли яркие звуки работающих систем — это тигриные уши передвинулись ниже по черепной коробке, а во рту исчезли клыки. На лицо упала вьющаяся прядь светлых волос… Я и забыл, что в человеческом облике носил длинные волосы.

Выдох вырвался сам собой и звонким эхом отразился от бежевых пластиковых стен. В это время лисодевушка дернулась, застонав во сне. После трансформы мои руки тряслись, но сил было всё еще много, словно в этом мире превращаться из тигра в человека было нормальным даже для мага средней руки. Мой костюм растягивался где нужно, а где нет, наоборот, утягивал тело, когда я не спеша подошёл к Эйни.

Закрыв глаза, я увидел следы старания Чака Вульфена. Он всё делал правильно, но, судя по характеру работы, словно рубил топором быстрорастущую траву.

— Чак? — позвала проснувшаяся девушка, глядя на мир белыми сферами слепых глаз.

— Нет, Эйни. Это лишь я, — ответил я как можно более успокаивающим тоном.

— Мне очень больно, — простонала она.

— Я вижу, — отозвался я, глядя на выделяемые ею на тонких планах острые скачкообразные вибрации, чем-то похожие на рисунок кардиограммы.

Моя энергия окутала лисодевушку, словно одеяло. Боль явно поутихла, но не прошла. Слепота Эйни была не простым заклинанием ослепления. Она убивала, выпивала энергию и уносила её куда-то вдаль, возможно, к наложившему заклинание магу, если он, конечно, знал о том, что делает, а не просто копировал формулы тёмных Странников.

— Ты не сможешь мне помочь, ты же больше не Странник… — проскулила Эйни.

— Не Странник, — согласился я. — И именно поэтому у меня может получиться.

Я положил свои руки ей на голову и, погрузив пальцы в рыжий ёжик волос, легко скользнул по лисьим ушам, после чего задержался на глазах. Как только ладони ощутили тепло, я ответил опутывающим циклом возвратного заклинания. Эйни всё еще чувствовала боль, но интуитивно я понимал, что ее ни в коем случае нельзя убирать совсем. Уровень злобы этого мира не допускал бескровное и безболезненное течение каких-либо событий, и в этом был ключ ко всему происходящему, ключ от настоящего склепа, доверху заполненного трупами, и потому тот, кто боялся ощутить особый оттенок новой для реальности, обречён был потерпеть ТУТ, на Саде, неудачу. Она-то и постигла Странника Спирита, опытного мага Чака Вульфена, однако порежь он палец и вложи в свои заклинания хотя бы каплю своей крови, у него бы всё получилось.

Глаза Эйни всё еще испытывали боль, и вскоре под моими руками стало мокро от ее слёз. Она скрежетала зубами, из ее горла вырывались сдавленные