сглотнула. Щеки пылали, но я надеялась, что в этой душной комнате это не вызовет особого удивления.
– Я желаю услышать слова некоего Синклера.
– А-а-а, – проворковал человек под плащом. Голос был глубоким, но я не могла определить, был это мужчина или женщина. – Любознательная, да?
– Я просто хотела бы получить ответы.
– Конечно. Рано или поздно они понадобятся всем нам. Грязь так или иначе преследует каждого из нас, не так ли?
– Со мной все в порядке, – сказала я.
Человек рассмеялся.
– О, милая. Какое ошибочное мнение.
– Что, простите?
– Ни с кем не может быть все в порядке. Даже с принцем Азалием.
Я едва не закатила глаза. Принц Азалий. Мне было трудно поверить, что люди все еще помнили эту нелепую сказку.
– Этого принца не существует.
– Ты уверена?
– Это выдуманная история о парнишке, благословленном всеми богами и всеми способностями азлатов, которому суждено найти себе спутницу жизни, чтобы снова произвести на свет первого бога. О, и если он не сделает этого, все азлаты умрут. – Я издала недоверчивый смешок. – И поскольку он такой особенный, все называют его не принцем азлатов, а Азалием – мистическим местом между мирами. – Теперь я действительно закатила глаза. – Это полный абсурд.
– Как скажешь. – Я услышала усмешку в голосе незнакомца, хотя и не видела ее. Человек протянул изящную руку. Значит, все-таки, женщина. – Шестьсот фунтов.
Мой желудок сжался. Я знала, что знания Синклера стоят дорого, но это намного превосходило мои представления. Однако в противном случае все мои поиски оказались бы тщетны. Итак, я потянула за ремешок своей кожаной сумки, отсчитала купюры из своих сбережений и протянула их ей. Женщина бросила деньги в коробку, запечатала ее базовым заклинанием и сказала:
– Комната двадцать три.
В глубине моей груди сердце исполняло эйфорический танец. Наконец-то. Наконец-то я стану ближе к себе и, возможно, скоро узнаю, что со мной не так. Я поднялась по деревянной лестнице на первый этаж и пошла налево. Номера комнат были едва различимы, потому что черная краска на дверях сильно облупилась. Добравшись до номера двадцать три, я схватила дверную ручку и какое-то время стояла, колеблясь. Наконец, взяв себя в руки, открыла дверь и вошла в комнату более уверенно, чем себя чувствовала.
Однако это чувство мгновенно рухнуло. Словно слон пнул меня в грудь. Тяжеленный и массивный. Мне не хватало воздуха. А еще я была не в состоянии двигаться. Если бы я не знала, что все дело в моих чувствах, я бы подумала, что в этот момент какой-нибудь невралгик воздействовал на мои нервы.
Но нет. Причина, по которой я стояла в комнате с отвисшей челюстью и расширенными от шока глазами, уставившись на пахнущие плесенью простыни, застилавшие кровать огромного размера, заключалась в Арчибальде. Или скорее его пенисе, который только что исчез во рту красотки-брюнетки из «Королевского утеса».
Мой двоюродный брат закрыл глаза, и я прекрасно видела черты его лица, искаженные похотью. Мне хотелось бы, чтобы именно я была причиной такого выражения его лица. Веки Арчи дрогнули, он приоткрыл глаза. Его взгляд скользнул по плечу Зендаи и впился прямо в меня.
– Bljersk, Ди! – Он отпрыгнул назад и прикрыл свой пах тонким одеялом. Жилка на его шее билась в неестественном темпе, а глаза Арчибальда были больше, чем когда-либо. Зендая тоже взглянула на меня, но она только улыбнулась и изогнула свое идеальное обнаженное тело, словно похотливая хищница.
– Как же быстро мы встретились снова, милая.
Я была словно парализована. Мое сердце либо разбилось на тысячу осколков, либо взорвалось.
– Мне очень жаль. Я… мне очень жаль. Неправильная… неправильная комната.
Словно в трансе, я отшатнулась назад, нащупывая дверную ручку. Выражение лица Арчи сменилось с шокированного на… да, на какое? Паническое? Отчаянное?
– Ди, подожди. – Он потянулся за своими трусами, но последнее, чего я хотела в тот момент, – это еще один разговор о том, почему мои чувства ненормальны и что мне нужно избавиться от них.
Я покачала головой, опустила взгляд, в то время как слезы застилали мне обзор. Я быстро развернулась, захлопнула за собой дверь и сделала первое, что пришло в голову: убежала в соседнюю комнату. Здесь царила темнота и пахло лемонграссом. Это была моя первая и единственная мысль, поскольку уже в следующую секунду я почувствовала горячее дыхание на своей шее и руку, которая легла мне на бедро.
– Понятия не имею, кто ты, но я благодарю богов, потому что еще секунда в одиночестве в этой комнате, и я бы умер.
Эмилль
Тиканье стрелок часов сводило меня с ума, как и специфичный запах замка Бернеттов. Было раннее утро. Тираэль и остальные учились в колледже, его родители упражнялись в невралгии, и поэтому я был единственным, кто мог взять на себя заботу о слепой женщине. Несмотря на время суток, сквозь тяжелые бархатные шторы проникал лишь слабый свет. Небо снаружи, как обычно, отливало ужасающим серым цветом. Как и каждое утро, я отвозил Элин в дошкольное учреждение перед тем, как прийти сюда, и, как и каждое утро, молился, чтобы она случайно не убила кого-нибудь.
Женщина лежала на белых простынях, положив руки по обе стороны от тела, и смотрела в потолок. Время от времени она открывала рот и издавала странные звуки, напоминающие крик кита. Как обычно, я несколько раз пытался пробраться в ее разум, но всякий раз отступал, когда сталкивался с мрачной стеной внутри ее. Независимо от того, что сказал Лахлан, я не испытывал страха в присутствии незнакомки. Только любопытство и разочарование. Безграничная сила все это время болталась в ее проклятом медальоне всего в нескольких футах от меня, и я не мог до нее добраться! Эта штука одним махом развеяла бы все мои проблемы, она была прямо у меня под носом, но издевалась надо мной.
Мои размышления внезапно прервались, когда женщина снова открыла рот и завела свою китовую песню. Ее впалые черты лица гротескно исказились, глаза широко распахнулись, и этот ужасный звук… Bljersk, если бы я мог, то перерезал бы ей мозговые нити, чтобы эти припадки наконец прекратились.
Дверь открылась, и вошла Баба Грир. На одной пряди ее волос висела воронья кость.
– Ты все еще не можешь совладать с этой девчонкой, Вудворд?
Я закатил глаза и откинулся на спинку стула.
– Стала бы она издавать такие раздражающие звуки, если бы я мог ею командовать?
Грир фыркнула.
– Почему вы, ребята, вообще притащили эту соплячку