— Есть опасность, и это не шуточки, Маш.
— Нет, постой. Не говори. Я про другое. Если я не хочу… Не хочу соседями быть? — уточнила.
Тигран приглашающе взмахнул рукой.
— Давай. Озвучивай условия. Отдельное жилье? Раздельная опека?
— Да нет же…
Вот глупый! Или я глупая?
Ой, как сложно-то! С таким…
Уфф…
Он в зеркало-то на себя смотрел? Монумент! Скала…
И не скажешь, что вчера был дикой и пьяной свиньей, но все равно у меня от него мурашки… Всюду мурашки и даже там, где им бегать совсем неприлично.
Говорить ужасно сложно!
Я вообще не уверена, что все мои чувства и эмоции можно в словах выразить.
Подойдя к Тиграну, я немного замялась. Сейчас полезу, оттолкнет или… Ой, не знаю…
Нет, ну его нафиг…
Я отступила на шаг, но Тигран поймал меня за кисть и удержал за кончики пальцев, осторожно развернул ладонь к себе, начал целовать медленно, чувственно, потом на пальчики перебрался, раскрыл, облизал, снова ладонь целовать начал…
А у меня даже от таких поцелуев внутри все перевернулось.
— Если сможешь когда-нибудь простить… — произнес, часто дыша.
— Я хочу тебя поцеловать, — сказала я и через миг уже оказалась верхом на его коленях.
Он меня к себе затащил и обнял, стремительно под полотенце нырнул.
— Я спешу, да? Охренеть спешу… — начал гладить по спине, по волосам.
Я присела ближе, раскрыв бедра, ощутив, какая дикая у него эрекция. Просто зверская, ааааах.
— Нет, не спешишь. Это я… Я медлю… Я хочу, но… немного страшно. Если бы ты разрешил мне сделать все самой… — я вопросительно заглянула в его глаза.
Там зажегся темный огонь.
— Я хотел… извиниться… — задышал хрипло и со стоном двинул бедра вверх.
— Да… — я вцепилась в его плечи крепче. — И я тоже хочу, чтобы ты извинился… Хочу, чтобы ты извинился, предоставив право выбирать и действовать мне самой. Это будет очень… очень хорошее извинение, — прошептала я, едва сдерживаясь, чтобы не потереться об него, и его твердые, крупные губы манили их поцеловать. — Можно?
Я наклонилась и лизнула его рот.
— Можноооо?
— Я буду материться. Как последняя мразь… Потому что чувствую, как хуею… Хуею с тебя, Малая. В хорошем смысле… Да… В самом лучшем смысле… Ты моя не первая, но… — крепко обхватил меня за затылок ладонью. — Но такая — единственная. Моя… Малая. Моя? Моя… — кивнул и вдруг поцеловал меня.
Ааааа… Я просила… Просила, а он…
Жадно в мой рот впился, целуя горячо, властно. Неудержимо толкнулся языком в рот, врываясь глубоко и чувственно, заиграл, начал лизать меня всюду, и…
Одновременно на моем чувственном местечке заплясали его крупные и чертовски умелые пальцы, выбивая из моего тела дрожь. Так горячо стало и сразу очень мокро… Я будто чуть не описалась, когда он настойчиво начал меня ласкать, а потом ввел пальцы, тараня влажное отверстие.
— Какая ты мокрая… Жутко мокрая, Малая. Как хочешь… Хочешь же?
— Очень… Дай мне… Дай обещанное.
— Дам. Но кончи, пожалуйста. Сначала кончи… Я тебе пиздец как много задолжал. Дам тебе все, что хочешь. Все, как хочешь… Но и ты… дай мне возможность тебя… любить, — выдавил совсем неразборчиво, но меня разнесло на этих словах и от пальцев, которые мягко меня потрахивали снизу, буквально взорвало.
— Тигран, — захныкала, кончая, двигая бедрами.
— Да… Вот это моя девочка. Моя сладкая… Девочка.
Он прижал пальцы внутри к чувствительной точке и еще немного потеребил клитор, продлевая сладкую пытку.
— Мучитель… Ааааах, хватит… Отпусти.
— Только если сюда, ко мне. К себе отпустить могу, — произнес он и откинулся на кровати, мягко придерживая меня.
Теперь я сверху.
Ох да…
— К изголовью, — скомандовала я, приподнявшись. — Хочу, чтобы ты сел и был послушным… Ты вчера обещал быть послушным и не сдержал обещания.
— Плохой парень, да?
Я приподнялась, он медленно отполз к изголовью, я уставилась на мокрое пятно на его брюках, под которыми торчал кол эрекции.
Ауч, какой плохой…
А я… просто ужасная, если меня этот наглый и мрачный тип так сильно возбуждает.
Глава 43
Глава 43
Тигран
С предвкушением наблюдал, как Малая медленно приближалась во мне, с блеском в расширенных зрачках. Свежее, едва уловимое, но жаркое дыхание коснулось моего лица. Тонкие пальчики крепко ухватились за плечи, пока она взобралась мне на колени, прижавшись.
Уфф…
Ладони мгновенно опустились на тонкий стан, а оттуда — коварно переползли на попку, стискивая.
— Тигран! — шлепнула меня по руке. — Ты меня… лапаешь.
— Обнимаю, — возразил я, ущипнув пальцами.
— Аай, — куснула за подбородок. — Лапаешь. Опять ты…
— Все-все, понял.
Я нехотя убрал руки и тут же стал гадать, куда их деть, потянулся к груди… с манящими сосками, которые съежились аппетитными бусинками и просились на мой язык. В рот умоляли их взять.
— Маш…
— Что, — потерлась щекой о мою щетину.
— Ма-ша…
— Ммм? — скользнула губами на шею.
Как только ее губы там заплясали, в крови забурлило вожделение.
— Дай обниму… — просипел, чувствуя, как она ко мне прижималась, целуя, и дрожала.
Пальцы скользили по моей сорочке, ловко вынимая пуговицу за пуговицей. Но мучительница не спешила опускать свои губки на мою грудь и торс, трогала меня пальчиками, гладила, царапала немножко, доводя до состояния, когда ствол в трусах начал дымиться и дышать стало совсем нечем.
Попеременно с этим в мой рот сновал ее юркий язычок и безобразничал там, проказничал, вынуждая меня пускать слюни и стонать, ловить его с энтузиазмом и посасывать требовательно, когда удавалось подловить.
— Конфета моя. Вкусная… Сладкая девочка… Изводишь… Я на грани! — пригрозил.
— Я только начала, ты чего такой жадный?
— Очень. Очень жадный. Я бы тебя уже… несколько раз… Ааааар… — выгнулся и толкнулся бедрами навстречу шаловливым пальчикам, вышагивающим по моей ширинке.
— Тшш… Какой…
— Ниже, Машуууняяя… — рыкнул, когда влажный ротик начал двигаться по груди.
Мой член бешено толкался в трусы: сюда-сюда… Твой ротик, твою нежную глотку, Маша… на головку надо…
Но она заставила меня ждать и пылать, изумленно постанывая, когда язык задел сосок.
— Скааа…
Что же так чувствительно? Остро…
Я застыл, чувствуя, как она меня зацеловывает, лижет, посасывает кожу, как трогает языком соски, и во мне поднимается буря. Стоны рвутся.
Горячий рот переметнулся в другую сторону, изводя…
Мои пальцы все же зарылись в светлые волосы, немного нажимая на затылок.
Язычок Маши неспешно обрисовал выступающие очертания кубиков пресса, заскользил по дорожке вниз, пока пальцы тянули язычок молнии вниз.
Мне только того и надо, с готовностью зад приподнял, стяннув брюки…
Кол рвал трусы, горячая плоть пылала.
Маша приподнялась и прикусила нижнюю губу, прихватила ее зубками, оттянув резинку моих трусов под самые яйца, отчего ствол еще больше заторчал, истекая смазкой.
— О… — выдохнула.
Реснички быстро затрепетали.
— Бери…
Она обхватила пальчиками и двинула, у меня внутри все дернулось.
— Ааа… Какой ты горячий, большой, очень твердый… — Маша уткнулась носом мне в скулу, двинулась к уху. — Ты меня хочешь?
— Безумно. Я едва держусь… Маш… Твои ласки хуже яда, я взорвусь…. Я, блин, сейчас в потолок выстрелю…
— Тшшш… — замедлилась.
Я чуть не взвыл, от истомы и неспешных чувственных ласк. меня так много еще не целовали, не изучали медленно. Блять… Обычно секс жесткий, требовательный с моей стороны. Много раз умело брали, но никогда с таким упоением и, черт подери, как хочется, хочется нравиться ей. Хочется слышать ее удовольствие, ее восторги…