В ожидании приказа командир дал разрешение сойти на берег большей части экипажа.
Володя желания побывать в Мурманске не изъявил. Знакомых у него в городе не было. На лодке хоть кормили, так что делать ему в городе было нечего. Поэтому он решил отоспаться – частые вахты выматывали. Но он не сетовал на судьбу – сам выбрал свой путь.
Проснулся только тогда, когда в отсек ввалился Саша.
– Дрыхнешь?
– Отдыхаю.
– Правильно делаешь. В городе разруха, женщин совсем не видно. Вывезли их, что ли?
– Кто остался – те на работе.
Ночь они спали спокойно, а часов около десяти командир получил боевой приказ – занять позицию в Баренцевом море.
Лодка вышла в гавань, взревев ревуном на прощание. Начинался новый поход. Навстречу «малютке» после боевого похода заходила «щука», подала сигнал ревуном, приветствуя.
Довольно долго они шли в надводном, крейсерском положении. Несколько раз глушили дизель, чтобы акустик мог прослушать горизонт. Ведь если с ходового мостика рубки не видно неприятельских судов, это еще не значит, что в глубинах не прячется подводная лодка. Немцы активно патрулировали Баренцево море, Белое, добирались до Карского. Не жалея торпед, они топили все, что двигалось, невзирая на водоизмещение, – от мотоботов до транспортов. Правда, небольшие суда, вроде рыбацких баркасов, старались топить артиллерийским огнем, пользуясь тем, что на их подлодках стояли мощные, 88-миллиметровые и даже 105-миллиметровые пушки.
Оставив слева полуостров Рыбачий, прошли мыс Кекурский – впереди чужая территория. Полуостров Варангер – это уже норвежская земля, за ним Тана-фьорд. В его входе лодка должна была занять позицию.
«Малютка» отдалилась от берега миль на десять, поскольку немцы из Варде-Хамнингберга и Берлевога наблюдали за морем в мощную оптику. Дальше, между мысами Нордкин и Нордкап, уже действовали наши средние подлодки – вроде «К», «Щ» и «С».
Встали на перископную глубину. Лодка не двигалась, не производила винтом шумов, и немецким акустикам засечь ее было невозможно. При этом экономилась энергия аккумуляторов. Также было трудно засечь ее с воздуха, поскольку неподвижный перископ не создавал бурунов позади себя. Конечно, в солнечный день с самолета темная тень лодки была видна на 10–15-метровой глубине, но пока солнечных дней не было.
Лодка провисела на позиции около шести часов, пока акустик не доложил, что слышит шум винтов приближающихся судов. По докладу выходило, что с запада, от Нордкапа, по направлению к Тана-фьорду приближались транспорт и тральщик. Их винты издавали разные по тональности шумы.
По приказу командира лодка двинулась ближе к берегу. Если транспорт будет заходить в Тана-фьорд, он сам приблизится.
Психологически противник ждет атаки со стороны моря, а не со стороны занятого своими войсками берега. С моря же его прикрывает боевой корабль.
Лодка описала циркуляцию, встав кормой к берегу – ведь торпедные аппараты были только носовые. В перископ командир увидел приближающиеся суда, выдал штурману исходные данные для подготовки атаки.
Транспорт и в самом деле поворачивал к Тана-фьорду, с каждой минутой приближаясь и увеличиваясь в размерах.
Командир скомандовал:
– Торпедисты – товсь! Глубина хода торпеды – три метра, скорость – тридцать три узла!
Штурман выдал данные для стрельбы. Лодка довернула корпусом упреждение.
– Торпедисты, обеими, с промежутком восемь секунд – пли!
Саша рванул рычаг пуска, торпеда с шелестом и шорохом вышла из трубы аппарата. Он тут же закрыл переднюю крышку.
Володя следил за секундомером. На восьмой секунде нажал рычаг пуска – пошла вторая торпеда.
Экипаж лодки замер в ожидании – попали или нет?
Время тянулось мучительно долго. Потом раздался взрыв, хорошо ощутимый под водой – ведь вода прекрасно проводит звуки.
С центрального поста послышались восторженные крики, и не успели они стихнуть, как рвануло еще раз. Обе торпеды удачно поразили транспорт.
Командир не отрываясь смотрел в перископ, потом уступил свое место старпому, а уж там – замполиту. Для подтверждения попадания мало было сообщения командира – на базе нужны были подтверждающие показания свидетелей из командного состава.
– Срочное погружение!
Зашумела вода в цистернах, лодка погрузилась на тридцать метров. Но командир не стал давать ход и уходить прочь. Немцы сейчас взбеленились. Как же, потерян транспорт – и где? Прямо у входа в Тана-фьорд, когда они уже посчитали, что дошли.
Сейчас подлодку будет прослушивать не только тральщик, немцы выведут еще и другие корабли. И стоит дать ход лодке, как ее забросают глубинными бомбами – их и так уже стали бросать с тральщика. С равными промежутками времени раздавались взрывы глубинных бомб, и было ощущение, что по корпусу лодки бьют кувалдой.
Но тральщик бросал бомбы, не слыша лодки, бессистемно.
На помощь ему пришел сторожевик, и взрывы бомб теперь раздавались в разных районах моря.
– Ох и влетит сегодня командиру тральщика от его начальства! – злорадно сказал Саша. – А может, и с поста снимут. Проворонил он нас!
– Ты подожди радоваться, нам отсюда еще выбраться надо.
– Выберемся, наш командир удачливый. В каких передрягах только не были, а в базу всегда возвращались.
Через час взрывы прекратились. Или немцы израсходовали запас глубинных бомб, или решили выждать – ведь их акустики докладывали, что не слышали шума винтов подлодки. Стало быть, субмарина не ушла, затаилась, и теперь обнаружить и потопить советскую подлодку для командира тральщика было делом чести.
Своей тактикой он выбрал ожидание. Немцы заглушили двигатели, не позволяя себя обнаружить. Глядишь, купится командир советской подлодки на обманчивую тишину, решит, что корабли ушли и можно выбираться, даст ход – и будет обнаружен.
Но наш командир тоже не был лыком шит, замысел немцев понял. Из отсека в отсек передали:
– Соблюдать полную тишину.
На лодке наступила тишина, лишь слегка жужжали вентиляторы в аккумуляторных ямах.
Воздух в лодке становился все более спертым, было трудно дышать – ведь противостояние шло уже восьмой час. Кто кого перестоит, перетерпит? Корабль имел преимущество: на нем хотя бы дышать можно было вольготно, а на подлодке глоток воздуха в радость. Уже меняли регенерационные патроны. Помогало ненадолго – ведь они поглощали окись углерода, но не выделяли кислород.
В висках стали постукивать молоточки, голова тяжелела все больше и больше. И когда показалось, что уже все, конец, акустик шепотом доложил:
– Слышу шум винтов. Запустили машину, уходят.
– По местам стоять, всплываем!
Лодка дала ход, пока малый, и всплыла на поверхность в позиционное положение – это когда над водой только ходовой мостик и часть боевой рубки. Так она менее заметна.
Командир осмотрел в перископ зенит и поверхность.
– Всплываем в крейсерское.
Затем открыли люк, запустили дизель. По лодке сразу потянуло свежим морским воздухом – подводники жадно хватали его открытыми ртами. Только тут люди начинают понимать, что каждый глоток чистого воздуха – драгоценность.
Небольшими группами экипаж выбирался на мостик.
В лодке было влажно, и, несмотря на продувку отсеков, воздух был пока тяжелый. Первый отсек, торпедный, был и вовсе тупиковый, и отработанный воздух здесь держался дольше всего. Но торпедисты первыми заняли место на палубе – у пушки, по боевому расписанию.
Лодка шла средним ходом. Одновременно дать полный вперед и заряжать разряженные аккумуляторы не позволяла недостаточная мощность двигателя. И вроде недавно с базы подплава ушли, а надо возвращаться. Торпедные аппараты без торпед, этого главного оружия подлодки, а без них нахождение на позиции теряет всякий смысл.
Командир уже передал на базу радио.
Сигнальщики объявили воздушную тревогу – со стороны берега приближались два самолета.
Подводники буквально влетели в прочный корпус, не перебирая ногами ступеньки, как это принято на гражданских судах, а съезжая на поручнях на ногах и придерживаясь руками.
Вот уже командир закрыл люк и скомандовал:
– По местам стоять, срочное погружение!
Матросы загрохотали ботинками по палубе. Лодка ухнула вниз, в морскую пучину. Теперь они шли малым ходом, на электродвигателе.
– Акустик!
– На горизонте чисто!
Шли около часа – хорошо хоть в отсеках дышать было легко.
Внезапно по корпусу лодки, в носовом отсеке, по правому борту заскрежетало. Володя сразу сообразил, закричал в открытый люк:
– Минреп по правому борту!
– Стоп машина! – мгновенно отреагировал командир.
Лодка еще немного прошла по инерции, и этот скребущий звук услышали на центральном посту. Лодка попала на подводное минное поле.