Кирилл и Мефодий. Миниатюра из Радзивилповской летописи. XV в.
Богатая хозяйственная жизнь монастырей и наличие в них аристократической прослойки, избавленной (как мы знаем по позднейшим данным) от черной работы, заставляли администрацию принимать меры для создания такой декоративной завесы, которая прикрыла бы собой классовую сущность монастыря и отвлекла бы внимание горожан и крестьян. Такой завесой являлись "блаженные", "юродивые" – психически ненормальные, слабоумные или искалеченные люди, недостатки которых беззастенчиво выставлялись напоказ всем посетителям монастыря.
Сохранился рассказ об одном таком юродивом Иса-акии, жившем в Печерском монастыре в 1060-1070-х годах. Он был "расслаблен телом и умом", его мучили кошмарные видения, одет он был в недубленую козью шкуру; монастырские повара издевались над его слабоумием и заставляли ловить ворон. Исаакий то собирал Детей и одевал их в монашеские одежды, то босыми ногами становился на горящую печь, то "поча по миру ходити, тако же уродом ся творя". Рассказ об этом несчастном был введен в летопись, и автор-монах сознательно преподносит читателю образ "божьего избранника".
К началу XIII века мы видим проявления антицерковных и антимонашеских настроений. Смоленский поп Авраамий, славившийся начитанностью и красноречием, обратил свою проповедь к очень широкому кругу горожан, среди которых были и "малые", и "рукодельные", и рабы. Его учение было близко к учению западноевропейских вальденсов, выступавших против духовенства. Епископ и игумены судили Авраамия.
Русская церковь играла сложную и многогранную роль в истории Руси XI-XIII веков. Несомненна польза церкви как организации, помогавшей укреплению молодой русской государственности в эпоху бурного поступательного развития феодализма. Несомненна и ее роль в развитии русской культуры, в приобщении к культурным богатствам Византии, в распространении просвещения и создании крупных литературных и художественных ценностей.
Но русский народ дорогой ценой заплатил за эту положительную сторону деятельности церкви: тонкий яд религиозной идеологии проникал (глубже, чем в языческую пору) во все разделы народной жизни, он притуплял классовую борьбу, возрождал в новой форме первобытные воззрения и на долгие века закреплял в сознании людей идеи потустороннего мира, божественного происхождения властей и провиденциализма, то есть представления о том, что всеми судьбами людей всегда управляет божественная воля.
Русские люди не были так религиозны, как это пытаются изобразить церковные историки, однако религиозная идеология во всеоружии всего средневекового искусства была препятствием на пути к свободному миропониманию.
ЯРОСЛАВ МУДРЫЙ И ЯРОСЛАВИЧИ
К началу XI века государство Киевская Русь насчитывало уже два столетия своего существования. Оно прошло путь от одного из союзов славянских племен к большой феодальной державе с разноплеменным населением, в котором преобладали восточнославянские племена (вошедшие в эту державу полностью), но находились также и летто-литовские прибалтийские племена и племена финно-угорские.
Летописец Нестор в своем знаменитом введении к истории Руси перечислил все славянские союзы племен, вошедшие в Русь, а затем дал перечень иноязычных народов. Каждая единица в этом перечне, очевидно, тоже обозначает устойчивый союз нескольких племен.
"А се суть инии языци, иже дань дають Руси:
Чудь [эстонцы и коми-зыряне]
Меря [финно-угорские племена по Клязьме
и Волге]
Весь [вепсы]
Мурома [финно-угорские племена на Нижней Оке]
Черемись [марийцы]
Мърдва
Пьрмь [коми-пермяки]
Печера [угорские племена северного Приуралья]
Ямь [часть финнов-суоми]
Литьва
Зимегола [часть латышских племен]
Кърсь
Норома
Либь"
Общая территория всей державы была огромная. Ее периметр составлял примерно 7 тысяч километров. Она простиралась от бассейна Вислы на западе до Камы и Печоры на востоке; от Черного моря (устье Днепра) до Белого моря и "Студеного моря" (Ледовитого океана). Половина этого необъятного пространства представляла собой редкозаселенные леса Севера с их охотничьими угодьями, но и освоенная земледельцами часть была достаточно обширна, и управление всем государством было крайне затруднено. Если, например, на Белоозере происходило какое-либо событие и киевскому князю нужно было послать туда своих людей, то они прибывали на место не ранее чем через три-четыре месяца после события. Дороги с гатями, мостами, разведанными бродами еще только-только налаживались. Проехать из Киева в землю вятичей "дорогой прямоезжею" считалось богатырским подвигом.
Государственное начало могло утверждаться только при условии опоры на местную племенную знать, которая постепенно из "Соловьев-Разбойников" превращалась частично в великокняжескую администрацию, не теряя своих, идущих из первобытности прерогатив по отношению к соплеменникам.
Обширность территории порождала целый ряд обстоятельств, влиявших на историческое развитие: во-первых, долгое время существовали значительные резервы расширения земледельческого хозяйства; во-вторых, существовала возможность широкой стихийной колонизации и ухода из феодальной зоны. В-третьих, дальность расстояний облегчала независимую политику и бесконтрольность местной власти.
Правительство князя Владимира, как мы видели, делало многое для внедрения государственного начала: прокладывало дороги, боролось с разбойниками, переселяло "лучших мужей" в стратегически опасную пограничную зону.
Ярослав Мудрый. Титулярник. 1672 г.
Одной из мер внедрения государственного начала (в характерной для средневековья форме, когда государственное нередко сливалось с личным) было размещение сыновей великого князя в крупных периферийных городах, бывших племенных центрах. Однако эта мера не помогла избавиться от местного сепаратизма. Почти весь XI век – время острых конфликтов, братоубийственных усобиц, осложненных и внешними нашествиями, и крайней напряженностью социальных отношений. Сразу же после смерти Владимира Святославича началась десятилетняя усобица между его сыновьями, главным героем которой стал Ярослав, старший сын великого князя.
Киев. Софийский собор. Ктиторская фреска (с изображением семьи великого князя Ярослава Мудрого). XI в. Зарисовка А. ван Вестерфельда. 1651 г.
Ярослав родился около 978 года или несколько позже. Его матерью была гордая полоцкая княжна Рогне-да, отказавшая, по словам летописца, "робичичу" Владимиру в своей руке и взятая им затем как военный трофей при разгроме Полоцка. Ярослав еще в детстве охромел, и его потом поддразнивали "хромцом".
Повествование летописи о Ярославе (враждебное ему) начинается с 1014 года, последнего года княжения Владимира.
Ярослав жил в Новгороде и ежегодно собирал здесь дань – 3 тысячи гривен; тысячу гривен он оставлял на содержание своей дружины в Новгороде, а две трети собранного посылал в столицу Руси. Таков был "урок", годовая норма. Но, прожив много лет в отдаленном торговом городе с широкими заморскими связями, Ярослав решил отказаться от выплаты этого "урока", чем вызвал гнев отца, строго следившего за единством всех частей Руси и заставлявшего в свое время новгородцев строить крепости для защиты от печенегов далеко на юге. Владимир приказал мостить мосты, расчищать лесные дороги на Новгород, но разболелся.
Ярослав же, оказывается, собирался вступить в настоящую войну с родным отцом и нанял в Швеции большие отряды варягов. Женатый на дочери короля Олафа, он имел прямые связи с варягами. Скандинавские саги, повествующие о "конунге Ярислейфе" (Ярославе), называют имена варяжских предводителей – Эймунда и Рагнара, приглашенных им в Новгород, и сообщают любопытные подробности о договоре найма, о жадности и вероломстве варягов.
Наемники буйно и разгульно вели себя в русском городе: "И начаша варязи насилие деяти на мужатых женах". Однажды августовской ночью 1015 года новгородцы собрались и изрубили варягов-обидчиков во дворе Поромона. Князь Ярослав "разгневася на гра-жаны", но не сразу обнаружил свой гнев. Он заманил, "обольстил" тысячу славных воинов (возможно, бояр и воевод новгородской тысячи) и изрубил их в отместку за варягов; часть горожан бежала. К концу трагической ночи в Новгород прискакал гонец из Киева с письмом к Ярославу от его сестры Предславы, извещавшей о том, что 15 июля старый князь скончался, а между братьями уже возникла кровавая борьба за престол.