Читать интересную книгу Чечня рядом. Война глазами женщины - Ольга Аленова

А без их поддержки невозможно сегодня воевать. Я только там, у себя дома в Беное, чувствовал себя в безопасности. Как бы я пошел в Ведено или другое место? Меня басаевские так же ненавидят, как и русские. Мы с Басаевым ссорились и в 1994, и в 1998 годах, у нас всегда были не очень хорошие отношения. Потому что я ему говорил: то, что он делает, наносит вред республике. Он меня не любил. Мог в любое время сделать мне подлянку.

– Значит, правда, что вы ненавидите Басаева? И что Масхадов тоже его не любит? Потому что басаевцы преступники, а вы нет?

– Нет, я не скажу, что они преступники, все-таки они мои бывшие товарищи, хотя сейчас мы ненавидим друг друга. Это только чеченец поймет. Но я считаю, Басаев виновен в этой войне так же, как и Россия. Басаеву говорили, что нельзя нападать на Дагестан. Масхадов собрал нас тогда, хотя мы были в таком настроении, что с Басаевым чуть не расстреляли друг друга. Мы просили Басаева не нападать на Дагестан – мы должны сначала показать всему миру, что это государство исламское, вот, смотрите, все красиво. А что на самом деле? Похищенные люди, из Москвы деньги дают, есть покупатели на живой товар, а всех похищенных привозят в Чечню и делают здесь гнездо бандитское. Не я же воровал людей, не Масхадов. Мы были против, мы просили помощи у Грузии, Ингушетии, Дагестана, Москвы. Масхадов всегда просил помощь у Москвы. Дайте нам оружие, дайте нам денег. Я министр обороны, но у Басаева было больше оружия и солдат, чем у меня. У любого бандита было больше денег, чем у нас. А Басаеву Москва давала деньги. Я знаю, что Волошин и Березовский встречались с Басаевым, давали ему деньги. Конечно, России это было выгодно. Потому что через некоторое время Россия пришла в Чечню. Я не хотел воевать, и Масхадов не хотел. Я был министр обороны, командующий национальной гвардией, генерал, герой, что мне надо было еще? Я хотел сделать независимое государство, и Масхадов хотел, он же президент Ичкерии, зачем ему была война? Он хотел договориться с Россией о совместной обороне, политике, экономике. У него такие идеи были всегда. И Басаев всегда кричал, что Масхадов пророссийский человек. Никто Аслану не верил. А сейчас все говорят, что он бандит, связанный с Басаевым. Это неправда.

– Но почему же он не осудил Басаева, не отмежевался от него, не задержал его?! До сих пор это объясняли слабостью Масхадова.

– Масхадов сильный человек. Но он не мог разоружить Басаева, потому что в Москве уже были взорваны дома, это не Басаев взорвал, не чеченцы, это сделали российские спецслужбы. В Москве уже решили заварить кашу в Чечне. Когда Басаев пошел на Дагестан, Масхадов хотел встретиться с Ельциным, поговорить, все изложить, но ему не давали. Он просил у Аушева собрать всех северо-кавказских президентов и с ними обсудить эту проблему. Он хотел сказать: если надо взять Басаева, остановить, уничтожить, что угодно, мы сделаем это, только не вводите сюда войска. Если бы кто-то сказал тогда: уберите Басаева, и войны не будет, Масхадов выполнил бы это условие. Но никто этого не сказал, никто не захотел встретиться с ним. Аушев живой свидетель, он расскажет.

– Если бы Масхадов осудил Басаева, он сейчас был бы не бандитом, а оппозиционным политиком.

– Если бы он сказал Басаеву: ты преступник, я буду с тобой воевать, – Россия все равно ввела бы войска, и тогда нас разбить было бы еще легче, потому что мы были бы раздроблены. Басаев видел, что он один ничего не сделает без власти Масхадова. Без Масхадова Басаев был террорист, а с Масхадовым – подчиненный президента. А у Масхадова без Басаева не хватило бы денег, оружия, людей. И еще скажу: если бы мы что-то стали делать против Басаева, народ нас не понял бы. 40 % населения его поддерживало, он же герой Ичкерии. Его уважали все как освободителя после первой войны.

– Отношения между Басаевым и Масхадовым за войну как-то менялись?

– Они мало встречались, всего раза три за четыре года, но Масхадов никогда ему не верил. Просто назло России и потому, что с Басаевым тоже воевали чеченские парни, он ничего не говорил ему.

– Говорят, Масхадов денег не получал, а Басаев получал и помогал Масхадову.

– Я этого не знаю, помогал или нет. Я знаю, что Масхадов очень мало получает. А у Басаева деньги есть. Я не знаю, откуда его финансируют – из России, из Америки. Но Басаев делал все, что нужно было России. Поход в Дагестан не нужен был ни чеченцам, ни Масхадову. Это нужно было России. Нужна была причина зайти в Чечню, и Басаев помог. Во время войны Басаев тоже делал все, чтобы дискредитировать Масхадова: выпускал кассеты, где говорил, что за Масхадовым никого нет, кроме Хамбиева, что народ не поддерживает Масхадова. Он говорил то, что хотела Россия.

– Вы считаете, что Путин не выиграл войну в Чечне?

– Нет. И никогда не выиграет. Я должен сегодня бояться говорить это, но я вижу это. Зачем обманывать Путина, себя и других? Задавили народ и сейчас давят. Но это временно. Чеченцы – непредсказуемый народ. Даже если сейчас сказать, что нас покорили, то через 10–15 лет народ снова поднимется. Но и сегодня здесь я не вижу ничего выигрышного.

– Ну как же, Чечня осталась в составе России.

– Где эта Чечня? Чечни нет. Россия осталась Россией, а Чечни больше нет. Сегодня Кадыров не может от себя ничего делать, он зависит от генералов. Да, ему помогает Путин, но Путин никогда не узнает, что здесь на самом деле творится. Да, здесь войска на каждом шагу. Но если они уйдут, опять будет Ичкерия. И если останутся, это все равно не победа, это продолжится много лет. Вот кадыровцы говорили: придет Магомед, и все закончится. Это неправда. Я пришел, я стал предателем. Но кто за мной пришел? Масхадов, или Басаев, или другие парни, которые воюют?

– Выходит, если Путин не выиграл войну в Чечне, то и Кадыров ничего не выиграл?

– Если выведут войска из Чечни, вернут всех пропавших без вести, захотят показать, что здесь демократия, что наш народ любят, – это другое дело. Но сегодня этого нет. Сегодня продолжают убивать, увозить ночью людей, люди в страхе живут. Да, Кадыров хочет что-то делать, но он сам мне говорил, что за последние три месяца похищено и пропало без вести около 70 человек. Это делают спецслужбы. А Кадыров говорит: надо войска куда-нибудь спрятать, увести, дать народу работать, денег, после этого только будет мир.

– Вы говорили про деньги. Когда вы жили в лесу, вам не хватало еды и оружия?

– Да нет, у нас было все необходимое. Нам не очень много надо было. Мы не атаковали, не штурмовали, мы оборонялись, держали позиции. Не было громких нападений, операций. И, конечно, нам народ помогал. И сейчас помогает. Ведь все равно люди больше уважают масхадовцев.

– То есть Масхадов фактически не воюет?

– Он и не должен воевать, он президент Ичкерии.

– И все, кто с ним, тоже не воюют? Это такая политическая оппозиция?

– Да, так и есть.

– Значит, воюет только Басаев?

– У Басаева другого выхода нет. Его даже свои считают террористом, нехорошим человеком. Хоть и уважают его, и никто из чеченцев ничего плохого ему не сделает, но и осуждают. Я не могу это объяснить, меня чеченец бы понял.

– У Масхадова к Кадырову есть какая-то личная ненависть?

– Нет. Личного ничего нет. Когда Кадыров ушел к федералам, мы считали его предателем, Масхадов считает и теперь. Масхадов и меня теперь считает предателем.

– А вы как человек, знавший Масхадова, как думаете – выйдет Масхадов?

– Если он не изменился, я думаю, нет. Потому что я очень хорошо его знаю.

– Магомед, а почему именно за вас так бились Кадыровы?

– Они меня любят (смеется). Мы же бенойцы. И жена моя – их родственница.

– И потому что вы авторитетный?

– Они, наверное, считают так. Я простой человек. Я уже 13 лет на этом пути, бегаю, стреляю, меня многие знают, уважают, конечно. И с Кадыровым до 1999 года мы были близки, Рамзан еще маленький был, мы были в хороших отношениях. Кадыров знает, что я не вероломный, и если я стал рядом с ним, то это уже навсегда. Он всегда хотел, чтобы я был рядом с ним. И когда я пришел, он сказал: у меня нет желания убить тебя, я хочу сделать тебя товарищем.

– Я так понимаю, именно это отношение по-настоящему сделало вас его сторонником?

– Когда я выходил, я вообще не знал, что со мной будет. Я говорил очень нехорошие вещи в адрес Кадырова, я на его месте не простил бы. Поэтому когда я вышел из леса, я не ожидал, что меня так примут. Я думал, что будут издеваться, мучить. Я на это согласился – лишь бы отпустили моих родственников. Но Рамзан отнесся ко мне с уважением.

– Это правда, что у вас граната была в руке, когда вы пришли к Рамзану?

– У меня граната в руке была всю дорогу, пока я ехал из Беноя в Гудермес. Еще пистолет и запасная граната. Но когда я выходил из машины в Гудермесе на базе Рамзана, он дал понять, что у него нет оружия. И он вел себя спокойно, шутил. Он построил своих ребят там, у себя на базе, и, когда я вышел из машины, ко мне подбежал один его парень и отрапортовал: «Товарищ министр обороны, за время вашего отсутствия происшествий не было!» Я тогда еще не совсем верил, но Рамзан показал свое уважение ко мне. И я очень благодарен за это.