Бежевый кивнул:
– Вполне возможно, но есть другие, и ты удивилась бы, узнав, что я – не из них, Мерси Тейлор. А кое-кто считает, что имеет полное право заточить тебя. Поэтому в твоих интересах сделать так, чтобы поступок мистера Райана и его судьба стали для них предостережением. Мы должны показать, что нападение на тебя являлось атакой на каждого из нас, вне зависимости от мотивации мистера Райана и его побуждений.
– Значит, вы все поддерживали Тига! – взорвалась я. – Вы дали ему дорогу к тому, чтобы воспользоваться магией Гудрун.
Бежевый отрицательно покачал головой:
– Нет, Мерси. Не все мы, и уж точно не я. Однако один из нас постарался тебе насолить…
Он повернулся к якорям:
– Да, Аяко?
Японка густо покраснела и попятилась.
– Я решила, что это будет мирным урегулированием проблемы, – выпалила она. – Тебе бы не причинили вред.
Надо же! Теперь мы наверняка никогда не подружимся…
– Какая мелочь! То есть вы намеревались выкрасть меня из Саванны и разлучить с моим мужем и близкими! Вы бы поместили меня и моего ребенка в другом измерении, и я умерла бы от старости, прежде чем вы ужин себе приготовите!
– Разница потоков времени не настолько велика. И ты не была бы одна, вы все… – Она запнулась, осознав, что сболтнула лишнее.
Оливер напружинился.
– Хватит! – рявкнул он. – Айрис, Эллен, вы слышали? Она просто мечтала устранить нас! Избавиться от назойливых Тейлоров раз и навсегда.
– О нет! Я хотела, чтобы вы были вместе.
Ментальное пространство загудело: якоря погрузились в телепатические переговоры. Они блокировали свои потоки, но я ощутила, что Аяко обречена.
– Мне жаль! – пискнула Аяко.
– Нет, – вымолвил Бежевый. – Это нам жаль.
Он замолчал и набрал в легкие побольше воздуха.
– Аяко Идзанаги, я связываю тебя. Да отвергнет тебя сила. Да не признает она тебя своей.
Фритьоф шагнул вперед.
– Аяко Идзанаги, я связываю тебя. Да отвергнет тебя сила. Да не признает она тебя своей.
Аватар Аяко мигнул, как лампочка на рождественской гирлянде. Когда виртуальный образ японки вновь стал нормальным, к ритуалу присоединилась коренастая русская женщина, имени которой я не помнила.
– Прекратите! – воскликнула я. – Вы раните ее!
Мистер Бежевый и Фритьоф в шоке переглянулись.
– Но она пыталась причинить тебе вред, – удивился Фритьоф.
Он говорил на шведском, но я не нуждалась в переводе. И решила отвечать ему на своем родном английском:
– Если вы ее обуздаете, то сотрете ей память. Она проведет остаток жизни, как овощ.
– Да. В этом вся суть, – кивнул Фритьоф.
– Обуздать ее – хуже, чем убить!
– Убить ее – значит подвергнуть опасности грань, – заметил Бежевый. – Не думаю, что ты осознаешь, сколько нам пришлось возиться с гранью после смерти Джинни.
Я повернулась к своим родным:
– Сделайте хоть что-нибудь! Нельзя бездействовать!
Эллен всхлипнула:
– Я очень тебя люблю, Мерси, правда… Но она…
И тетушка небрежно махнула рукой в сторону японки.
– Она устроила заговор против тебя. Боюсь, я не настолько сострадательна, как ты.
Я посмотрела на Оливера. Тот молча понурился. Я схватила его за руку.
– Прости, Конфетка, – прошептал он, не поднимая головы. – Но я согласен с Эллен.
Я уставилась на Айрис. Похоже, моя тетя не хотела вступать в конфронтацию с якорями. Но внезапно ситуация переменилась: Айрис сделала глубокий вдох, выдох и немного расслабилась.
– Мы не в Темные Века живем. Уверена, мы найдем разумную альтернативу, – вдохновенно произнесла она, и ее лицо озарилось надеждой. – Если Аяко дружна с Гудрун, то отправьте ее к ней.
– Я тронут, – процедил Бежевый, положив руку на сердце. – Как мило, что вы просите о помиловании, однако ее кара давно была предопределена.
– Неужто? Гудрун ответственна за смерти миллионов невинных и осталась практически без наказания.
– Гудрун невозможно обуздать, – заговорил Фритьоф. – И убить ее нельзя. Будь это возможно, мы бы не раздумывали. Лучшее, что нам удалось сделать, – заточить отступницу.
– Имейте в виду, что Гудрун не подвержена старению, а ведь она находится в месте, где время течет с огромной скоростью! – заявил мистер Бежевый. – Насколько мы можем судить, она бессмертна. И, что еще хуже, похоже, неуничтожима.
– Тогда как вам пришло в голову послать к ней в обучение мою сестру?
– Гудрун выразила сожаление по поводу своих прежних деяний, – ответил Бежевый, отводя взгляд. – Не только ты способна на милосердие, мы тоже уповали на то, что Мэйзи приобретет хороший опыт, узнав об ошибках Гудрун. Мы возлагали надежды и на тебя, Мерси. Думали, что перестанешь идти наперекор своим соратникам.
– Я не собираюсь вам помогать, – упорствовала я. – Не дам согласия. Не буду участвовать в обуздании.
Странно, но на личике Аяко отразилась нарастающая злоба.
– Ты не уважаешь ни авторитеты, ни традиции. Ты и есть опасность для грани, – прошипела она, нахмурив брови и прищурившись.
Японка шагнула к Бежевому.
– Продолжай, – произнесла она и взмахнула длинными ресницами.
Я остолбенела.
– Аяко Идзанаги, я связываю тебя. Да отвергнет тебя сила. Да не признает она тебя своей, – пропела коренастая русская женщина.
Затем ведьма уступила место мужчине с кофейной кожей и иссиня-черными волосами.
– Нам не требуется твое согласие, Мерси, – вкрадчиво проговорил Бежевый. – Обуздание якоря не требует единогласного решения, но лишь большинства.
Я хотела возразить и остановить сумасшедшую свору ведьм и ведьмаков. Но вдруг падальщики зашумели, щелкая зубами и взвизгивая. Носилки качнулись и упали на землю – или на то, что заменяло землю в этом ментальном мире. Однако звук удара показался мне вполне реальным. Гробовщики раздраженно и испуганно заскользили в разные стороны. Труп перекатился на бок и перевернулся на спину. Сперва Тиг был неподвижен, но потом его тело слабо задрожало. Что еще за ерунда? Неужели Тигу чудом удалось выжить? Но Эллен не обнаружила даже пульса, когда его осматривала. А Тиг продолжал шевелиться, его сотрясали судороги. Я шагнула вперед из чистого любопытства и обогнула голодных падальщиков. Видно, не видать им сегодня пищи, подумала я. Тиг дернулся, а затем поднялся, как манекен, которого потянули за веревки. Голова, отрезанная почти полностью, запрокинулась, наклонилась и упала набок, явив омерзительное зрелище.
Под кожей Тига что-то двигалось: у него выпятился живот, будто изнутри в кишки уперлись локтем. Бугор сдвинулся вправо, а спустя секунду – влево. Очевидно, кто-то хотел вылезти наружу! Руки Тига поднялись, впились пальцами в кожу на груди и принялись рвать ее. Тиг как будто расстегивал невидимую молнию, пока из брюшной полости не хлынул поток крови и нечистот. А из середины раны возникло существо, стряхивая с себя оболочку Тига, как плохо сидящую одежду. Наконец, тело Тига рухнуло навзничь и замерло, вероятно, навсегда. Я же зачарованно наблюдала за существом, которое вылезло из плоти Тига, как насекомое из куколки. Оно стояло перед нами обнаженное, красное и скользкое, покрытое кровью Тига. Я присмотрелась и сообразила, что это – человек! Женщина! А она захохотала, и ее смех перекрыл вопли гробовщиков, которых она обратила в пепел одним мановением руки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});