Читать интересную книгу Семен Дежнев - Лев Демин

Не следует переоценивать личность Герасима Анкудинова как носителя целенаправленного протеста. Скорее это был по своему духу бунтарь, разбойный атаман типичный для своего времени. Из документов Якутской приказной избы видно, что анкудиновцы грабили как богатых промышленников и купцов, так и рядовых казаков и вызвали своими действиями поток жалоб в воеводскую канцелярию. Жалобщики неизменно называли Анкудинова «вором».

И вот Герасим Анкудинов, отчаянная голова совершивший немало прегрешений перед законом, пожелал стать участником экспедиции Федота Алексеева — Семена Дежнева. Этим самым он как бы заявлял от имени своего и своих сообщников о готовности покончить с прежним разбойным образом жизни и вернуться на государеву службу. Более того, атаман пытался связывать свое решение с некоторыми условиями. Он обратился к колымскому приказному Второму Гаврилову назначить его в экспедицию на место Дежнева, снабдив соответствующей наказной памятью. Честолюбивый Герасим Анкудинов, руководствуясь своими корыстными побуждениями, стремился стать представителем власти при Федоте Алексееве, его правой рукой.

Второй Гаврилов отказался удовлетворить эту дерзкую просьбу беглого казака и подтвердил права и полномочия Дежнева, которому имел более оснований доверять «В нынешнем во 156 (1648) году тот же Семейко Дежнев бил челом государю… на ту новую реку Анадырь ис прибыли государю — явил с той новой реки с ыноземцев семь сорок пять соболей. И с того Семейку по той челобитной на новую реку Анадырь с Ковыми реки отпустил и наказ ему, Семейке, вместе с Федотом Алексеевым, торговым человеком, дал».

Анкудинов попытался оказать на Гаврилова давление, он обратился к колымскому приказчику с челобитной, обещая собрать соболей больше, чем обязывался собрать Семен Иванович. Но Второй Гаврилов не изменил своего решения. По-видимому, главную роль сыграло то обстоятельство, что Дежнева поддерживали влиятельные Федот Алексеев и его торговые компаньоны. Тогда Анкудинов делает еще одну попытку добиться своей цели. Один из его подчиненных, Пятко Неронов, подает Гаврилову жалобу на Дежнева, обвиняя его в неблаговидных действиях и требуя над ним «царского суда», чтобы таким путем помешать отъезду Семена Ивановича. Но обвинения носили голословный, неубедительный характер, и Гаврилов не дал хода жалобе.

Герасим Анкудинов был вынужден примириться с неудачей своих планов, но от участия в экспедиции все же не отказался. Не ясно, отправился ли он вслед за Алексеевым и Дежневым с ведома и согласия колымского представителя якутских властей, либо присоединился к экспедиции самочинно, на свой страх и риск. Как бы там ни было, теперь к шести кочам Алексеева — Дежнева присоединился седьмой коч, анкудиновский. И это было проявлением дерзкой смелости.

Можно согласиться с той оценкой весьма противоречивой фигуры Анкудинова, которую дает М.И. Белов. «Несмотря на ряд отрицательных сторон в поведении Анкудинова, надо отдать должное этому неспокойному, разгульному, но вместе с тем смелому человеку, отважному русскому мореходу, невольному противнику Семену Дежневу. По собственной инициативе он предпринял морской переход вдоль всего северного берега Чукотки. Мореходы XVII века наряду с Семеном Дежневым всегда вспоминали имя Герасима Анкудинова».

Всего в походе участвовало около девяноста человек. Из них тридцать человек составляли команду седьмого коча, которая держалась обособленно. Сам Анкудинов, человек властолюбивый и с авантюристическими замашками, по-видимому, претендовал на особую роль — роль хотя бы второго помощника главы экспедиции.

Далеко не все имена участников великого похода известны нам по скупым документам, дошедшим до современников. Среди них выделялись приказчики московского гостя Василия Гусельникова Афанасий Андреев и Бессон Астафьев. Федот Алексеев принял к себе на службу новых покручеников, и теперь их было не 12, а 29. Их имена известны по таможенным документам. К Холмогорцу также присоединился его племянник Емельян Стефанов.

Приказчики Гусельникова возглавляли фактически свой отдельный отряд в составе экспедиции. Они везли большую партию товаров, оцененную таможней в большую сумму — 1073 рубля. Среди этих товаров было двести пудов ржаной муки, а также различное промысловое снаряжение, холст, рыболовные сети, инструменты, утварь и пр. Гусельниковы, начав торговые операции в Сибири еще в XVI веке, накопили к середине XVII века большой предпринимательский опыт. По свидетельству М.И. Белова, приказчики этого богатейшего купеческого дома лишь за восемь лет, с 1641 по 1649 год, предъявили ленской таможне товаров на сумму 15 тысяч рублей, что в переводе на деньги конца XIX века составило 225 тысяч рублей золотом. Люди Гусельникова, предприимчивые, оборотистые, одержимые стремлением к наживе проникали в самые отдаленные уголки Восточной Сибири, отважно пускались в рискованные плавания.

Группа Андреева и Астафьева стала серьезным пополнением экспедиции Алексеева — Дежнева, усилила ее материально. К участникам похода присоединялись опытные мореходы.

Дежнев в составе экспедиции непосредственно возглавит один из отрядов, составивший экипаж отдельного коча. Он состоял из 18 промышленных и служилых людей. В снаряжении этого отряда Семен Иванович принимал личное участие. Впоследствии он писал, что поднимался на новые реки (в данном случае на Анадырь) «на свои деньги» и «от морского розбою (то есть гибели судов во время бури) обнищал и одолжал великими неокупными долги». Некоторой суммой денег он к тому времени обладал, так как выходу экспедиции в море предшествовали его удачные промысловые поездки по Колыме. В результате Дежнев смог продать большую партию соболей (около сотни) частично правительству, а частично приказчику купца Светешникова. Часть вырученных денег он ссужал под заемные кабалы. Об этом говорят документы о долговой тяжбе заимодавца с его должниками, среди которых оказался и Герасим Анкудинов. Вероятно, тех средств, которыми располагал Дежнев, не хватило на покрытие всех расходов, связанных с паевым участием в экспедиции. И снова он вынужден был залезать в долги, прибегая к услугам купцов-заимодавцев.

Федот Алексеев отправился в плавание вместе с женой — якуткой, имя которой осталось нам неизвестно. Это была первая в России женщина, участница полярного похода. На этот примечательный факт обращает внимание С.Ю. Визе в своей книге «Северный морской путь», что обычно как на первую женщину, принимавшую участие в полярной экспедиции, в литературе указывают на Марию Прончищеву, зимовавшую вместе с мужем в устье Оленека. Однако, как мы видим, почти за сто лет до этого женщина уже принимала участие в полярной экспедиции, причем в одной из наиболее замечательных в истории исследования Арктики. Это была спутница Федота Алексеева, имя которой до нас не дошло.

11. НЕ ТОЛЬКО МОРЕХОДЫ, НО И КОРАБЕЛЫ

Плывут по Студеному морю быстроходные поморские кочи, с надутыми парусами, подгоняемые холодным ветром. Плывут к Новой Земле, Груманту, вдоль северного побережья Сибири, к новым, неизведанным землям. Выдерживают столкновения с льдинами, бури и штормы. Каким же запасом прочности должен был обладать старинный русский коч, чтобы могли мореходы смело пуститься в дальнее полярное плавание. Каким же искусством должны были обладать корабелы, чтобы построить судно крепкое, выносливое, надежное!

Наш рассказ о великом полярном плавании Алексеева — Дежнева был бы неполным, если бы мы не попытались рассказать о средствах передвижения отважных мореходов. Что представляли из себя кочи, на которых отправились в опасный путь первопроходцы? Что нам известно о снаряжении кораблей такого типа? Пользовались ли в середине XVII века русские мореходы навигационными приборами?

Среди исследователей, особенно зарубежных, долго бытовало ошибочное мнение, что русские кочи, применявшиеся для полярных плаваний, были утлыми плоскодонными и ненадежными суденышками, которые плохо выдерживали удары бурных волн и столкновения с льдинами. А поэтому причины нередких кораблекрушений объяснялись не столько суровыми погодными условиями, неблагоприятной ледовой обстановкой, сколько слабостью и ненадежностью судов, на которых плавали русские мореходы. Эту ошибочную версию поддерживал, в частности, знаменитый полярный путешественник и исследователь, швед, уроженец Финляндии А.Э. Норденшельд, прошедший в 1878–1879 годах на паровом корабле «Вега» весь Северный морской путь, включая и Берингов пролив. По словам этого мореплавателя, Дежнев и его спутники совершали плавание на слабых ночах, законопаченных мхом и сшитых ивовой лозой; при малейшей зыби эти суда якобы давали креп н течь, а при значительной качке гибель их была неизбежна, если мореходы не успевали вовремя укрыться в спасительной бухте. Подобная точка зрения начисто опровергается более поздними исследователями.