Читать интересную книгу Русь Inc - Михаил Ланцов

— А что, князь Владимирский вас не оборонит?

— Может и оборонит, — пожал плечами посадник. — Если явится. Да и с каких харчей ему кормится? Нам самим до будущей весны не хватит, опять траву жрать придется. А в округе все в округе в пепле лежит. Никто не сеет.

— Хорошо. — Кивнул после слегка затянувшейся паузы князь. — Если совсем тяжко станет — приходите. К делу пристрою.

На том и расстались.

Не очень хотелось Георгию сманивать последних жителей с опустевших владимирских земель. Ему еще с новым князем как‑то договариваться. А Ярослав Всеволодович был еще тем жуком, но и бросать их без надежды было не правильно.

Впрочем, обдумать ситуацию сразу ему не дали. Только они отъехали от города, укрыв пепелище от невозмутимых затылков, Иван не выдержал, начав давно вынашиваемый разговор.

— Не понимаю я тебя, — аккуратно произнес он.

— Ты о чем? — Повел бровью князь.

— Все эти игры с религией.

— Ты предлагаешь извиниться перед этими милыми душелюбами, выплатить им компенсацию и вернуть в храмы?

— Я не об этом хочу сказать. Зачем ты вообще превратил в публичное шоу эту историю со священниками? Допросили бы тихо. Аккуратно прирезали. И закопали за кольцевой. В лесу, то есть. Ну, ты понял. А что ты устроил?

— Скажи мне друг, а ты вообще представляешь, с кем мы столкнулись?

— Ну, так поясни, — нахмурился особист.

Георгий улыбнулся и порадовал Ивана весьма продолжительной лекцией. Он ее уже давно продумал и хорошо упорядочил у себя в голове. Поэтому сейчас не его собеседника выливался поток сухих фактов и обобщений. Князь шел последовательно, пройдясь от самой древней истории восточной церкви и ее поведения в ходе завоевания христианских земель Халифатом. А заканчивал событиями Северной войны и Революции. Обвинение выходило невероятно убойное. Однако особист, выслушав своего командира, покачал головой и заявил:

— Ты понимаешь, что это все очень нехорошо попахивает?

— Это там, в XXI веке так было. Здесь же, в XIII веке без столетий пропаганды, формировавшей образ врага, мы можем поступать по уму и трезво оценить своих врагов и союзников. Нам ненужно оглядываться на многочисленные костыли.

— Мы — можем. Но ты забываешь о том, что читать‑то о нас будут там, в XXI веке. Да еще в ситуации, когда в рамках многострадального светского государства с огромным трудом утвердилась государственная религия… хм… 'византийского обряда'. Плохо это или хорошо — не мне судить. Но эта религия пусть и временно, но поддерживает правительство.

— Кхм… — поперхнулся Георгий.

— Поэтому, пусть ты хоть 100500 раз прав, и для построения Славного Отечества нам действительно нужно решительно отказаться от православия, мы этого сделать не сможем. Ты понимаешь меня?

— Понимаю, — после долгой паузы произнес князь, тяжело вздохнув и с тоской посмотрев куда‑то вверх, в глаза читателей и критиков. — Ну, нельзя так нельзя. Будем исходить из доступных возможностей.

Глава 2

2 июня 1239 года. Рим

Григорий IX восседал на своем табурете с особой важностью. Ну, может и не на табуретке, но стульчик был небольшим. А рядом с почтением стоял тот самый французский рыцарь, что ездил в Москву. Само собой, прием был не персональным. Рядом вольготно разместились стоя несколько кардиналов и преданных слуг.

— Что он за человек? — Начал расспросы Папа.

— Я бы не хотел быть его врагом.

— Это не ответ, — отметил стоявший рядом кардинал.

— Очень хорошо образован. Рядом с ним я чувствовал себя деревенщиной. У него тонкий, изворотливый и абсолютно безжалостный ум. Но слово свое держит, хотя давать его не любит. Хорошей драки не боится, но предпочитает договариваться. В бою все хорошо продумывает. Даже, казалось бы, безумные выходки на проверку оказываются взвешенными, а нередко — так и вообще, задуманными заранее. Многие вопросы и ситуации видит совсем иначе.

— Вы его так расхваливаете… — покачал головой один из кардиналов. — Почему?

— Я говорю о нем очень скромно. Сюда о нем доходит очень мало сведений. И многие искажены пересказами. Но там — я видел его дела. Видел, как полторы тысячи воинов смяли пятнадцать тысяч. Практически без потерь.

— Это разве не красивые слова?

— Нет. Я бы хотел, чтобы так оно и было. Но нет. Все было на моих глазах. Мои люди тоже все видели и подтвердят. Бастард Фридриха — тоже там был и все видел. Я говорю о Рихарде.

— Может быть, это происки врага человеческого? — Повел бровью другой кардинал.

— Может быть. Но при мне он не сделал ничего, что могло бы навести на дурные мысли. Все его дела там, на том дальнем форпосте, были подчинены одному — подготовиться и встретить монголов. Разбить их. По его словам — такую задачу поставил ему Георгий Победоносец.

— Георгий Победоносец… — недовольно повторил кардинал. — С чего такая честь еретику?

— Я не знаю. Но у меня не было повода усомниться в его словах. А Дары… они такие необычные, чудесные, невероятные. Кроме того, я заметил одну необычную вещь. В его армии мало слуг. Очень мало. Кирасиры, так он называет своих всадников, помогают облачаться в доспехи друг другу. Да и вообще их поведение сильно напоминает братьев — рыцарей из какого‑либо ордена. Хотя совершенно точно известно — все они мирские. Пехота у Георгия такая же. Строгость, дисциплина, порядок. Никогда бы не подумал, что где‑то так бывает. Сам же он говорит, что лишь скромный последователь древних традиций Рима.

— Рима? — Удивился Григорий IX.

— Древней Империи. Он даже пехотинцев назвал легионерами, подражая воинам прошлого.

— Вот как? — Оживился третий кардинал. — Он подражает древней Империи. Но мы слышали, что в Никее ему не рады. Как и в Трапезунде.

— Он ими тоже не восхищается, называя гнилой Империей. Презирает. Хотя открыто так не говорит.

— Откуда же вы это узнали?

— Через грех. Подслушал его разговор с одним из сподвижников. Он готовится к любым каверзам от Императора, считая, что живым он ему не нужен. Как и родственникам в Трапезунде.

— Это точно, — усмехнулся третий кардинал.

— Что вы принесли с собой? — Поинтересовался Папа.

— Он знал, что я… хм… служу вам. Хотя я ни словом, ни делом…

— Оставьте… — махнул рукой Григорий. — О том догадаться было несложно. Тем более такому человеку, как Георгий. Если, конечно, ваши слова о нем верны. Что там?

— Материалы дела о предательстве православных священников, — начал рыцарь, а у всех присутствующих брови синхронно взлетели вверх.

— Что? — Ахнули кардиналы.

— Опасаясь интриг против него со стороны Никеи, он очень внимательно следил за всеми, кто мог бы в этом принять участие. И наткнулся на постыдную вещь — ряд православных священников сотрудничали с монголами. Тайно. Он их сразу не стал хватать, выявляя всех пособников, участников и характер сотрудничества. А незадолго до подхода вражеских войск тихо арестовал. Без лишнего шума.

— А жители не удивились тому, что исчезли священники?

— Нет. Все знали, что идут монголы. Георгий этого не скрывал. Не раз выступал перед людьми и рассказывал о злодействах язычников. С князем остались только те, кто верил в него. Остальные ушли. Люди подумали, что священники тоже сбежали. После разгрома врагов, князь учинил очень тщательное дознание, применяя необычную методу. Он в кратчайшие сроки узнал все о том, как проходил штурм Владимира и ряда других городов. Тут‑то и всплыли вновь священники. Оказалось, что они не только против него действовали, но и в целом пособничали язычникам.

— О Господи! — Ахнул первый кардинал.

— Мое потрясение было не меньше, — кивнул рыцарь. — Все расследование отражено вот в этих материалах. Я участвовал во многих опросах, как наблюдатель и могу подтвердить их подлинность.

— А это что? — Указал папа на небольшой деревянный пенал.

— Письмо лично вам от Георгия.

Папа кивнул, дескать, открывай. Всякое может быть. Рыцарь продемонстрировал, что печати не сломаны и вскрыл их. Сдвинул крышку пенала и едва поймал выскочивший свиток. А вот небольшой шелковый мешочек, который находился внутри скрученной в трубку пачки пергаментов, не удержал. И тот упал на мраморный пол.

— Простите… — начал оправдывать он, но Папа, подняв руку, остановил рыцаря.

— Что это?

— Я не знаю.

— Так посмотри.

Охотно последовав приказу, рыцарь поднял мешочек, развязал завязки и… выложил на ладонь огромный рубин прекрасной огранки. В помещении повисла вязкая тишина. Казалось, что все даже дышать перестали, потому что, во — первых, никто из присутствующих никогда не видел такого большого рубина. А, во — вторых, тот был огранен совершенно бесподобно. А ведь в XIII веке драгоценные камни могли максимум шлифовать, получая огранку в духе обкатанной гальки. Георгий в свое время отвалил за этот искусственный камешек несколько десятков тысяч долларов — очень солидно! Обычно не природные рубины стоили сущие гроши. По одному — пять долларов за карат. Впрочем, тут был спецзаказ, поэтому пришлось раскошелиться.