Покончив с делом, я оглядела свой отряд. Шестеро чумазых ребятишек улыбались, несмотря на жару и палящее солнце. Пожалуй, один из мальчишек приходился Фиску младшим братишкой — уж очень похожие были у них глаза, одинаково карие. Еще двое могли быть ему двоюродными братьями. У двоих девочек давно не мытые волосы падали на лицо, и я не могла понять, приходятся ли они Фиску родней.
Возвращаться в Крепость не хотелось.
Словно почувствовав мое настроение, Фиск предложил:
— Прекрасная Элена, не желаете ли пройтись и посмотреть Крепость?
Я охотно согласилась. Полуденная жара уже разогнала людей с рыночной площади, но когда я двинулась вслед за детьми по пустынным улицам, меня охватило смутное беспокойство. А ну как меня заведут в ловушку? Рука невольно легла на рукоять ножа. Сосредоточившись, я ухватила ниточку магической энергии и принялась мысленно ощупывать пространство.
Кругом ощущалась жизнь. Большинство обитателей Крепости находились в домах, думая лишь о том, как бы найти местечко попрохладней или занятие поспокойней, дожидаясь, пока сядет безжалостное солнце. Никакой угрозы. Никаких засад.
Затем я услышала, как журчит вода, а потом увидала фонтан. Дети завопили от восторга, побросали мои покупки и со всех ног пустились туда. Один Фиск остался рядом со мной: он чрезвычайно серьезно отнесся к роли гида.
— Этот фонтан называется «Единство», — просветил он меня.
Водяные струи окружали огромный каменный шар, полый и испещренный большими отверстиями. Внутри я разглядела шар поменьше, в нем тоже виднелись дырки. Камень был темно-зеленый и без прожилок, в отличие от мраморных стен Крепости, однако его цвет был не однородный, а разных оттенков.
— Это мрамор?
— Нефрит, который добывают в Изумрудных горах. Это самый крупный цельный кусок нефрита из когда-либо найденных, — важно сообщил Фиск, явно произнося заученные фразы из учебника. — Потребовался год, чтобы доставить его сюда, и еще пять лет, чтобы алмазными резцами придать нужную форму. Там одиннадцать сфер, и все они вырезаны внутри одного этого камня.
Охваченная любопытством, я подошла ближе, чтобы увидеть внутренние сферы. Водяная пыль приятно холодила кожу. Фиск тоже подошел и стал рядом.
— Почему их одиннадцать? — спросила я.
— По сфере на каждый род. И так же одна струя на род. Вода олицетворяет жизнь. Видите, что вырезано на внешнем круге?
Я подобралась еще ближе, рискуя вымокнуть до нитки. В самом деле, на камне виднелась затейливая тонкая резьба.
— Это мифические существа, — повествовал Фиск. — Каждое из них олицетворяет Магистра Магии. Йинг Ланг, небесный дракон, — Первый Маг. Фей Лиан, воздушный леопард, — Второй. Кио Тван, единорог, — это Третий. И, наконец, Пьенг, сокол, — Четвертый.
— Почему именно эти существа? — спросила я, вспомнив, что на Айрис была маска сокола, когда она прибыла в Иксию в составе ситийского посольства.
— Когда маги достигают уровня магистра, они проходят ряд испытаний, — с прежней важностью изрек Фиск. — В это время они путешествуют по нижнему миру и встречают своего проводника. И он не только проводит их по нижнему миру, но и ведет затем по жизни.
— Ты в это веришь? — По мне, все это было точно сказка. После того как командор захватил в Иксии власть, всякие религиозные верования были запрещены. Если кто-то во что-то и верил, то делал это молча и молитвы возносил тайно.
В ответ на мой вопрос Фиск пожал плечами.
— Я знаю, что во время испытаний с магами что-то происходит; мой отец это видел. Он раньше работал в Крепости.
Тут Фиск помрачнел и замкнулся, и я не стала больше расспрашивать. Но сказочные существа меня заинтриговали. Айрис, когда была в Иксии, выдавала себя за сокольника — сокольницу — и носила соответствующую форму, чтобы сойти за иксийку. Возможно, она даже работала с принадлежащими командору ловчими птицами.
— Если попить из фонтана, это принесет удачу, — сказал Фиск. И побежал к остальной ребятне, которая плескалась в фонтане и широко открытыми ртами ловила пенные струи.
Чуть помедлив, я тоже сунулась к самой воде. У нее был сильный минеральный привкус, словно у эликсира жизни. Я сделала несколько больших глотков. Немного удачи никак не помешает.
Когда дети наигрались, Фиск отвел меня к другому фонтану. Здесь фигуры были вырезаны из редкого белого нефрита: пятнадцать застывших в движении коней окружали взвившуюся к небу мощную струю воды.
Хотя Фиск не жаловался, видно было, что жара его совершенно вымотала. Однако же, когда я предложила самой нести свои покупки в Цитадель, мои помощники дружно заявили, что донесут, как обещали.
По пути домой я вдруг ощутила беспокойство Топаза — и через мгновение Кейхил на своем скакуне вынесся из-за угла. Ребятишки опасливо отступили на обочину дороги. Кейхил остановил коня прямо перед нами.
— Элена, где тебя носило?
— Ходила на рынок, — огрызнулась я. — А что? Ты заготовил для меня очередное испытание?
Он не ответил, разглядывая моих малолетних помощников. Они вжались в стену дома, съежились и молчали.
— Рынок уже несколько часов как закрыт. Чем ты занималась?
— Не твое дело.
— Мое! Ты, впервые отправилась в Крепость одна. Тебя могли ограбить, могла заблудиться. Когда ты не вернулась, я чего только не передумал.
— Напрасно беспокоился — я в состоянии позаботиться о себе. Фиск, веди.
Фиск двинулся по улице, за ним — прочие дети и я.
Кейхил насмешливо фыркнул и спешился. Ведя Топаза под уздцы, он зашагал рядом; и все никак не мог успокоиться.
— С такими провожатыми ты хлопот не оберешься, — предрек он. — Стоит тебе явиться в Крепость, они будут налетать, облеплять тебя, как паразиты, и высасывать досуха.
— Очередной урок? — проговорила я с издевкой.
— Я просто пытаюсь помочь. — Он рассердился, но старался этого не показать.
— Брось. Занимайся своим делом. Если речь не идет о лошадях, мне твоя помощь не к чему.
Кейхил шумно выдохнул. Краем глаза я видела, что он с немалым трудом подавил раздражение.
— Ты все еще на меня сердишься, — сказал он затем.
— За что бы это?
— Ты уверяла, что не шпионка, а я не верил.
Я промолчала.
— И за то, что сделала Первый Маг. Я понимаю: наверно, это было ужасно…
— Ужасно? — Остановившись, я повернулась к Кейхилу всем телом. — Она когда-нибудь делала это с тобой?
— Нет.
— Значит, ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Вообрази, что ты совершенно беспомощен и раздет догола. А в твоих мыслях и чувствах роется некто крайне дотошный и безжалостный.
У него изумленно округлились глаза.