вытянутой руки от нее и покачал головой:
– Если хотите дружеского совета, не смотритесь в зеркало. Какого черта?! Вы ошибались насчет Калмуса, но вы его не убивали. Мы с Фрицем согласны обеспечить вам железное алиби. Тут к нам заходил инспектор Кремер. Среди прочего хотел видеть вас. Мистер Вулф сказал «нет». Один из копов непременно с вами увидится, и вы можете выложить начистоту, зачем мы отправились к Калмусу – найти какие-нибудь улики против него, – но, если они вас спросят, почему мы его подозревали, а они непременно спросят, отвечайте, что не знаете и им лучше поинтересоваться у Вулфа или у меня. Я специально пришел, чтобы сказать вам об этом и заодно проверить, здесь вы или нет. Не свалили ли, грешным делом, домой. Я так много мелю языком, поскольку вам наверняка будет приятно услышать голос человека, который по-прежнему на вашей стороне, несмотря на ваши инсинуации относительно Калмуса. Если хотите что-нибудь сказать, поднимите руку. А если хотите услышать профессиональное, а не мое личное мнение, то нет худа без добра. Кремер наконец понял, что тот, кто убил Джерина, прикокнул и Калмуса, а значит, и ежу понятно, что за решетку посадили не того человека. Кремер, как и окружной прокурор, наверняка не захочет отпускать вашего отца. Но его тоже не на помойке нашли. Если он вчинит иск за незаконный арест, им мало не покажется. Так вы хотите что-нибудь сказать или мне продолжать?
– Арчи…
– Это я. Хорошее начало. А вы Салли Блаунт. Ланч подадут через полтора часа.
– Что нам… что мне теперь делать?
– Выкинуть все из головы. Вам здорово досталось. Однако вы, по крайней мере, на ногах, а это уже кое-что. Поправьте прическу и подкрасьте губы до ланча. Полагаю, что мистер Вулф, скорее всего, попросит вас навестить сегодня днем вашего отца. В кармане у Калмуса нашли записку, где ваш отец пишет, что согласен воспользоваться услугами Ниро Вулфа, и мы, естественно, хотим…
Меня прервал звонок внутреннего телефона, стоявшего на угловом столике. Я снял трубку:
– Это я.
В трубке послышался голос Вулфа:
– Я на кухне. Она там?
– Не в лучшей форме, но тут.
Салли смотрела на меня во все глаза.
– Ее мать в кабинете. Хочет видеть свою дочь. Фриц проводит миссис Блаунт наверх.
– Погодите! – Я перевел дух. – Нет. Я сам приведу мисс Блаунт в кабинет. Поверьте на слово эксперту по женскому полу, так будет гораздо лучше для всех. Когда-нибудь потом, когда вы сможете уделить мне час своего драгоценного времени, я объясню почему.
– Я бы предпочел…
– Не сомневаюсь. Это единственное кресло, которое вам действительно нравится. Но небольшие трудности пойдут вам только на пользу. – Я повесил трубку, повернулся к Салли и, решив не заморачиваться с подходцами издалека, сказал: – Ваша мать внизу. Она хочет вас видеть. Помаду?
С женщинами никогда не знаешь наверняка. Салли могла завизжать, упасть в обморок, поджать губы и застыть на месте или что-то вроде того. Но она просто произнесла: «Хорошо» – и направилась к выходу. Я пошел за ней и, спускаясь следом по лестнице, напомнил себе основное правило экспертов по женскому полу: не пытаться объяснить, почему женщина сделала то, что сделала, ибо это избавит вас от необходимости объяснять, почему она не сделала того, что, по-вашему, должна была сделать. Я даже забыл обратить внимание на чудесные плечи и прелестный изгиб шеи.
Миссис Блаунт сидела в красном кожаном кресле. Я понимал, что мне следовало проявить тактичность и присоединиться к Вулфу на кухне, но, поскольку именно я заварил всю эту кашу, мне ее и расхлебывать. Поэтому я переступил порог кабинета и остался стоять, где стоял. Миссис Блаунт вскочила, скорее, вспорхнула с кресла, взяв руки Салли в свои. Эта женщина однозначно была колдуньей. Когда она поднялась на ноги, у меня возникло стойкое ощущение, что ей не нужны мышцы: о подобной степени автоматизации компании IBM приходилось только мечтать. Миссис Блаунт ничего не сказала, просто взяла Салли за руки и посмотрела на нее. И что б мне провалиться, в этот момент я с удовольствием поменялся бы с Салли местами! Мать и дочь стояли лицом к лицу, буквально касаясь друг друга.
Салли упрямо выставила вперед подбородок:
– Я могу сказать, что сожалею, если тебе угодно. Но я не стану говорить, что ошибалась. Арчи считает, что я не права. Но я не согласна. Калмус был в тебя влюблен. Ты не могла этого не знать. Все мужчины в тебя влюблены. Тебе это отлично известно. Быть может, я зря подозревала Калмуса в предательстве. И если бы могла, то непременно попросила бы у него прощения, но, к несчастью, уже не могу. Так ты хочешь, чтобы я сказала тебе, что сожалею?
Миссис Блаунт медленно покачала головой:
– Это не важно. Естественно, мы обе сожалеем.
– Да. Полагаю, что так.
– Конечно. Я тоже сожалею, что ты обидела Дэна. А ты его ужасно обидела. – Миссис Блаунт отпустила руки дочери. – Что касается твоих слов, будто все мужчины в меня влюблены, ты это уже говорила мне. Еще в детстве. Что я могу сказать? Ты наверняка не помнишь, что я тогда ответила.
– Ой, прекрасно все помню. Ты сказала, что настоящая любовь бывает только взаимной. Я никогда и не утверждала, будто ты отвечала кому-то взаимностью. И никогда так не думала. Даже насчет тебя и Дэна Калмуса. Но к Ниро Вулфу я отправилась отнюдь не из-за тебя, а из-за папы.
– Да, я знаю. Я все-таки твоя мать.
– Я сделала бы это и для тебя тоже. Непременно сделала бы.
– Что ж, я тебе верю. Однако надеюсь… – Не закончив фразу, миссис Блаунт повернулась ко мне. – Мистер Гудвин, похоже, вам суждено присутствовать при наших семейных разборках. В прошлый раз я не пожала вам руку, не желая лукавить, но сейчас я не против. – Она протянула мне руку. – Если вы тоже не против.
Я взял ее руку. Она была маленькой, твердой и холодной.
– Теперь, когда у нас нет расхождений во мнениях, почему бы нам не присесть?
Салли уже успела сесть. И куда бы вы думали? В красное кожаное кресло. Придвигая для матери Салли одно из желтых кресел, я размышлял о том, что тут имеет место не только ревность, но и нечто более сложное, однако миссис Блаунт нарушила ход моих мыслей:
– А я могу видеть мистера Вулфа? Если, конечно, он не слишком занят.
Я ответил, что пойду узнаю, и вышел из кабинета. Вулф, сидевший на табурете за кухонным столом, наблюдал за