После паузы, когда Доулиш в ответ только глубоко вздохнул, Кошон продолжил:
— Мне кажется, я всех засек, но кто его знает.
— Вы замечательно поработали, — с трудом проговорил Доулиш.
— Благодарю вас, сэр. Хотите, чтобы я приступил к действиям?
— Я хочу, чтобы вы были очень осторожны, — сказал Доулиш. — Уверен, что все они вооружены.
— Мы можем легко проверить это, обыскав хотя бы одного из них, сэр.
— Нет, — не колеблясь, решил Доулиш. — Во всяком случае, пока не надо. Мне бы хотелось, чтобы за каждым из них была установлена слежка. Но если они обнаружат, что за ними следят, то они наведут нас на ложный путь. — Говоря все это, он видел, как меняется выражение лица Смита, заметил, что к нему возвращается уверенность, он выпрямился, пил маленькими глотками бренди и смотрел в сторону двери. — Инспектор, знаком ли вам человек по прозвищу Профессор?
— Лично нет, сэр, но я знаю о нем понаслышке.
— Скажите ему как можно скорее, чтобы он мне позвонил, — потребовал Доулиш. — По очень срочному делу, скажите.
— Хорошо, сэр. Это все?
— Пока да. Где вы сейчас?
— В машине, у самого вашего дома.
— Будьте осторожны, — повторил Доулиш. — Ситуация весьма необычна. Я…
— Простите, — прервал его Кошон, и голос его внезапно зазвучал громче. — Один из моих людей мне сигнализирует.
Раздались приглушенные звуки, а затем Кошон продолжал с явной ноткой возбуждения:
— Полицейский обратился к водителю машины, стоящей неподалеку от меня, сэр, — она поставлена в неположенном месте; шофер не говорит по-английски и пассажир тоже. Они явно противились приказанию отъехать на другое место.
— Обошлось без насильственных действий? — спросил Доулиш.
— Вы предполагаете, что возможно насилие, сэр?
— Оно бы меня нисколько не удивило, — ответил Доулиш. — Удалось установить, на каком языке они говорили?
— Кажется, по-испански или итальянски, сэр. Водитель нередко произносил гласный звук в конце слова, в итальянском духе, так сказать.
— Ваш парень очень хороший полицейский, — одобрительно сказал Доулиш. — Узнайте его имя. И повторяю: будьте весьма осторожны.
— Все это связано с убийством Дэвида Кембалла и Алана Крейшоу, не так ли, сэр?
— Да
— Прошу извинить меня, сэр, — сказал инспектор Кошон, — но не нужно ли и вам проявить осторожность?
— Безусловно, — заверил его Доулиш. — Добудьте мне Профессора как можно скорее.
Глава десятая. УГРОЗА
В глазах Смита засветился огонек, все его тело напряглось. Он был уверен, что околпачил Доулиша, лицо которого находилось в двух или трех футах от него; никто не промахнулся бы на таком расстоянии. Доулиш просто отклонил голову и плечи в сторону, как это сделал бы боксер, чтобы избежать удара. Еще даже не успев осознать, что произошло, Доулиш нанес Смиту сильный удар, и тот свалился. Доулиш обернулся и увидел крохотную стрелу на спинке кресла. Она поблескивала при слабом свете. Вглядевшись, Доулиш понял, что эта стрела, полая внутри, напоминает скорее кончик шприца. Посмотрев через плечо, Доулиш увидел, что Смит очень быстро приходит в себя и приподнимается со стула.
Доулиш ринулся к нему, Смит отпрянул. Доулиш схватил его за шиворот и подтолкнул к стреле. Смит сопротивлялся, опрокинувшись всем телом на руку Доулиша, но он был пигмеем в руках великана и ничего не смог сделать, хотя и пытался.
— Выньте ее!
— Нет, я не могу. Я…
— Тогда я могу, — сказал Доулиш.
Он вынул из кармана платок, ухватил конец стрелы и вытащил ее. Раздался легкий звук от разрыва ткани, и когда он поглядел на кончик, то увидел, что вырвал кусочек обивки кресла.
«Вид рыболовного крючка», — заметил Доулиш и так резко оттолкнул Смита, что тот, шатаясь, проскочил несколько футов и натолкнулся на другой стул. Он спрятался за него. Доулиш был удивлен, даже в какой-то степени напуган собственной реакцией. Хладнокровное убийство двух человек так на него повлияло, что его одолевало желание отомстить за них.
Он прорычал:
— Подойдите сюда!
— Нет! Нет, я…
— Тогда я подойду к вам, — сказал Доулиш. — Одна крохотная царапина на вашей щеке…
— Нет! — закричал Смит. — Не прикасайтесь ко мне!
— Вы хотите запустить ее в мою щеку, а маленькая царапина может ли причинить боль?
— Она убьет меня! — взвизгнул Смит.
Да, подумал Доулиш, это так. Лицо Смита было белым, как полотно. Он носил с собой орудие смерти, которым воспользовался без малейшего угрызения совести. Доулиша просто одолевало искушение избить его до полусмерти. С трудом он владел собой.
— Что там на кончике? Смертельный яд? — спросил он.
Смит и не пытался отрицать. Он стоял позади стула и готов был воспользоваться им, как щитом, если Доулиш сделает жест, чтобы запустить в него стрелу. В комнате стояла мертвая тишина. Медленно, очень медленно, ярость Доулиша угасала. Когда он полностью овладел собой, то уже точно знал, как выйти из этой ситуации.
— У вас остался только один шанс, — резко сказал он. — Подойдите ближе и послушайте меня. — Поскольку Смит со страхом глядел на стрелу, он вонзил ее в стул, обернув носовым платком, чтобы не сесть на нее по забывчивости. Он следил за тем, как Смит возвращался на прежнее место, движения его были почти механическими. — Только один шанс, — повторил Доулиш. — Говорите.
— Я… я не могу говорить.
— Тогда я найду способ вас заставить, или же вы отправитесь в тюрьму.
Губы Смита кривились, все лицо его исказилось.
— Вы… вы не понимаете.
— Чего я не понимаю?
— Того, что они со мной сделают.
— Кто они?
— Мои… мои покровители.
— Господа из компании Вездесущих?
— Это не смешно, — пробормотал Смит.
— Возможно, это смешнее, чем вы думаете, — сказал Доулиш.
Лицо Смита стало еще бледнее, страх все еще терзал его.
— Что они сделают? — спросил Доулиш.
— Они никогда не допустят, чтобы я оказался в тюрьме.
— Как они этому помешают?
— Они убьют меня.
Потом Доулиш и сам осознал, что, по всей вероятности, так и будет.
— Для этого существует защита полиции.
— Она меня не спасет.
— Я могу увезти вас тайком отсюда, — сказал Доулиш, и тут же понял, что эти слова свидетельствуют о том, что он понимает, насколько опасения Смита оправданы.
Смит закрыл глаза. Почти невозможно было поверить в то, что этот человек пришел сюда таким самоуверенным. Сейчас он сидел на стуле, голова его была откинута на спинку.