Читать интересную книгу Всадник - Анна Одина

Сард с трудом поднялся и, пройдя несколько шагов, поднял ветку. Это была ива, и в руках предводителя она рассыпалась серой ледяной крошкой, как будто одновременно заледенела и обуглилась. Созидатель использовал ее до конца.

– Значит, до следующего раза, – сказал Сард и улыбнулся окровавленным ртом. К счастью, на голове у него был шлем, и этого совершенно человеческого действия его братья не увидели.

3. Ковчег

И он собрал их в доме. Корабль, названный в честь коня и управляемый мастером на все руки Танкредо, прошел из Ламарры, где взял на борт гордого мальчика Кеандра, того самого Кая, сына Варрона, а Эзра, Лот и Делламорте взошли на борт в Камарге. С одинаковой легкостью корабль путешествовал и вдоль берега, и по безымянным рекам, прошел бы он, казалось, и полями, когда б возникла необходимость. В какой-то момент они вплыли в туман, прошли в нем, как в облаке, в полном молчании – то ли час, то ли день, и сошли на летнюю поляну, оставив позади позднюю зиму и раннюю весну. Вокруг все зеленело, кто-то вдумчиво чирикал и свиристел, лес перешептывался сам с собой, и ничто не напоминало ни о городах за стенами, ни о дорогах, ни о том, что цивилизации материка были разрушены. Лот понял, что они в лесу Гриз – священном месте всего материка.

Магистр и купец вышли на поляну и увидели дом, как будто росший на невысокой траве – почти идеальный двухэтажный кубик с длинной пристройкой, увенчанный красной черепичной крышей с двумя трубами – над кухней и над гостиной. Из труб вился симпатичный светлый дымок. За домом виднелся сад, он тянулся до конца поляны и был ограничен стеной из больших тутовых деревьев. В саду что-то колосилось и разноцветно полыхало – тоже по-летнему, но так, как не бывает в лесу, а как умеют делать люди, берущие из природы то, что может послужить им окружающей жилища полезной средой.

Лот не верил своим глазам. Во-первых, он никогда не бывал в лесу, тем более – в лесу Гриз, а во-вторых, дом, сад, поляна, лето и лес настолько же отстояли от его маритимской рутины, не говоря о событиях последних дней, насколько Лот сейчас отстоял от погибшей цивилизации материка. Делламорте смотрел на дом просто как на объект, которого нужно достичь, но Лот встал перед крыльцом, как мул, – вмертвую.

– Что это за место? Почему мы здесь?

– Могу вернуть тебя эфестам, если хочешь, – заметил Делламорте, поднялся по ступеням, вошел в дом и открыл перед Лотом дверь.

Посреди цветущего солнечного дня Лоту стало страшно – страшнее, чем накануне, когда за ним стояли отборные войска, готовые сыграть его головой в конное поло.

– Что там? – прошептал купец, с содроганием вслушиваясь в темноту.

– Там? – Делламорте помедлил, но потом выглянул наружу, к Лоту. – Здесь кое-какие люди… покой и безопасность. Ты знаком с Эзрой, но он тут не один. Зайди, пожалуйста.

И Лот подчинился. Внутри он обнаружил просторный обжитой дом – не дворец, но и не хижину. Что-то среднее между богатой фермой и небогатой усадьбой, способной похвалиться добротной старой мебелью, ценными драпировками и отличной посудой. Магистра не было видно – судя по всему, он по своему обыкновению углубился куда-то, где его ждали книги, оружие и таинственные артефакты. Поэтому Лот пошел на кухню и ничуть не удивился, обнаружив там стряпавшего обед Эзру. Но и Эзра не смог ничего прояснить о происходящем – он не помнил, как погрузился на корабль в укрытой снегом гавани в устье реки Ка, как плыл, как оказался в этом доме и куда же, Ристан побери, подевался потом парусник с надписью «Скиф» на борту? Лот пошел дальше и нашел в одной из комнат подростка-эфеста, складывавшего что-то из белых кубиков. Тот буркнул, что зовут его Кай и что он счастлив тем, что вокруг нет цветущих вишен.

Делламорте обнаружился в самом дальнем помещении, оказавшемся библиотекой. Он сидел в кресле возле стола, заваленного книгами и манускриптами, и разглядывал какую-то карту. Лот, которому уже нечего было бояться – даже того, что нарушает уединение малопредсказуемого Всадника – вошел и прикрыл за собой дверь. Под направленным на него взглядом магистра он прошел к письменному столу и сел.

– Это ведь и есть Неприступные горы? – спросил Лот.

– Что? – искренне удивился Всадник. – Горы? Где ты видишь горы, купец?

Лот хитро улыбнулся и продолжил:

– А этот дом – Свинцовый дворец, да?

– А-аа, – понял Всадник и тоже улыбнулся, правда, по своему обыкновению так, что впечатлительный Лот пошел острыми мурашками. – Вот ты о чем. – Магистр вздохнул, но все-таки ответил: – Ты прирожденный летописец, Лот, я в тебе не ошибся. Ты прав, Свинцового дворца не существует. – Делламорте развернул карту к Лоту. – Как нет на материке и Неприступных гор.

– Значит, – удовлетворенно уточнил Лот, – это и есть штаб-квартира Всадников. Твоя штаб-квартира. Место, где ты жил, когда не выполнял заказы.

Делламорте посмотрел сквозь Лота неприятно пустым взглядом, прежде чем ответить:

– Ты ошибаешься, купец. Это не мой дом – этот дом я специально придумал для вас.

– Почему? – спросил Лот. Где же тогда жил Всадник? Может, он лжет и Свинцовый дворец существует в каком-то другом месте? Как он мог «придумать» для них дом? И почему?

– Потому что я никогда бы не завел себе такого дома, – пояснил Всадник, – и потому что никакого «дома» в Уре у меня не может быть, даже свинцового. Я живу… на границе, а не за нею.

Лот опустил голову.

– Понятно, – сказал он, хотя ничего не понял. – А мы?

– А вы будете здесь, – ответил Делламорте. – Скоро все объясню.

Он снова взялся за карту, но упрямый купец не уходил.

– Ты так и не нашел Уго, Всадник? – спросил он, опустив взгляд на руки магистра.

Проследив взгляд Лота, магистр опустил пергамент на стол и тоже посмотрел на свои руки, на всякий случай.

– Я не искал его, – ответил он. – Его здесь нет. Его вообще нет и не было: история о свидании в Ламарре – легенда. Уго никогда не существовало.

Лот перевел взгляд и посмотрел в окно, на солнце и зелень. Ему почему-то стало так больно, как будто его резали. Именно сейчас – после всех этих дней ужаса и бегства.

– Ты очень жестокий, гексенмейстер, – сказал купец, не понимая, зачем он это говорит и как. – Отрезать… отсекать то, что болит… по живому, может, проще. Но то, что остается, все равно будет болеть.

Делламорте рассмеялся, встал и, обойдя стол, подошел к купцу.

– Тебе просто нет цены, купец Лот, – сказал он серьезно. – Ну вот что бы я делал, не сообщи ты мне эту мудрость? Не иначе как искал бы легендарного Уго до скончания времен.

Лот благоразумно промолчал – уж слишком близко стоял от него всадник.

– Иди, – продолжил тот. – Посмотри получше, найдешь в доме жену, медзунамца по имени Сюцай, старого пьяницу по прозванию Апеллес и молодого гипта с уникальным именем Танкредо. Познакомьтесь, а потом узнаете, зачем собрались здесь.

Лот медленно поднялся, глядя на Делламорте.

– Моя жена… жива? – спросил он.

– Я ведь уже сказал, – слегка нахмурился гексенмейстер, но Лот не испугался.

– Ты знал, что моя жена жива, и не сказал мне?

Делламорте подошел к двери, открыл ее и указал наружу.

– Не заставляй меня жалеть о твоем спасении, маритимский купец, – проговорил он, дожидаясь, пока Лот оставит библиотеку. Суконщик подошел к дверям.

– Ты еще более жесток, чем я думал, Всадник, – тихо сказал купец, проходя в дверь. – Мне тебя не понять.

Лот ушел, а Делламорте пожал плечами и пробормотал сам с собой:

– Вот и спасай их после этого. Гибель цивилизации его не смутила, а это… – Он ненадолго вернулся к столу, свернув, забрал карту и еще пару книг. – И ведь он еще из лучших, – закончил магистр непонятную мысль и отправился к обитателям ковчега.

…Мужчины расположились в центральном помещении. Жена Лота, одним женщинам свойственным двадцать шестым чувством поняв, что ей лучше не принимать на свой счет призыв Всадника к общему сбору, заменила Эзру на кухне. В конце концов, в доме находилось семеро мужчин, и хотя никому ничего не было известно о том, нуждается ли в еде доктор Делламорте, остальных шестерых надо было накормить.

– …в этом доме вы в безопасности, – говорил магистр, а шестеро пленников вслушивались с болезненным вниманием.

– …вы ограничены в передвижениях пределами поляны, на которой стоит дом, – пояснил Делламорте, и болезненное внимание сменилось напряженным молчанием.

– …дело не в том, что я не отдаю вас на растерзание изгнанникам Эгнана и их детям – они бы не обидели сына Варрона, но из остальных не преминули бы приготовить рагу по-эгнански за один факт «дружбы» со мной. Дело в том, что вы нужны мне в этом доме, а не где-нибудь еще, – напряженное молчание уступило место обреченности.

Если они ему настолько нужны, никуда не денешься. Им предстояло оставаться в ковчеге и писать историю своих городов. Лот знал все о Маритиме, камаргиты о Камарге – Эзра о городе, Апеллес о дворце, Танкредо владел секретами Короны гиптов, Кай помнил каждый камень и лепесток цветущей вишни в Ламарре, а Сюцай в самых цветастых подробностях мог рассказать историю Медзунами. Им предстояло записывать все – каждый день и в мельчайших деталях – и ждать магистра, у которого оставались дела. Магистр закончит дела и придет за ними. Они молчали.