Читать интересную книгу Избранная и беглец - Штерн Оливия

— Ты готов лишиться всего? Из-за нее?

— Я просто не очень-то тебе доверяю, — сказал Оллин, — и не всегда смогу быть рядом с ней, чтобы защитить.

— Это точно. Став Артемисом, ты уже не сможешь скакать по планете в обличье своего аватара с полуголой бабой на спине. — Лайон умолк, раздумывая, затем резко поднялся, отодвигая кресло, поправил узкие штанины своих неудобных брюк. — Ну хорошо. Раз я получил твое согласие, давай сделаем так, как ты предлагаешь. Этим лучше заняться в кабинете нашего уникального нейроаналитика, но прежде я кое-что скажу своим людям.

Он ткнул пальцем в коммуникатор на запястье, развернул маленький голографический экран и, пролистав несколько страниц абонентов, щелчком вызвал нужного.

— Начинайте, — сказал Лайон, — через три часа будем на месте. — И тут же обронил: — Что ж ты, идем. Теперь надо поторапливаться. Время пошло, племянник.

Доктор Виран Тал подошел к кабинету одновременно с ними. Поклонился Лайону, кивнул Оллину, бросив на него внимательный взгляд. Как будто сканировал.

— А мы к тебе, Тал.

— Всегда рад видеть вас, господин Делайн. — Он растянул губы в улыбке, но Оллин видел, что эта улыбка как будто живет отдельно от сердца, порхает этакой беззаботной бабочкой, прилипая к губам, когда надо.

«Интересно, Виран тоже модификант? Или обычный человек?»

Оллин решил, что когда-нибудь спросит об этом.

— Я доверяю доктору Талу безоговорочно, — сказал дядя, переступая порог стерильно-белого кабинета. — Это один из самых преданных мне людей. Да, Виран?

— Да, господин Делайн.

Оллин посмотрел на Вирана. Тот снова поклонился дяде, а в карих глазах сверкнула затаенная боль. И мелькнуло что-то похожее на ненависть. Как рыбка в пруду, блеснула и пропала в темной глубине.

— Мой племянник согласился проделать все то, что мы обсуждали, — медленно сказал Лайон. Подошел к свободному креслу, поддернул штанины брюк и уселся, — но прежде нам нужен реестр. Как оказалось, Оллин знает, что это такое и как его можно использовать.

— У меня было достаточно времени для того, чтобы учиться, дядя.

Виран Тал молча переводил взгляд то на Оллина, то на дядю, затем невозмутимо спросил:

— Какой реестр вы хотите использовать?

— Да, какой? — И Лайон испытующе прищурился.

А Оллин в который раз подумал, что его дядя умеет смотреть так, что хочется поскорее укрыться от этого тяжелого и едкого, словно кислота, взгляда.

— Федеральный, — выдохнул он. — Я хочу федеральный реестр.

— Прекрасный выбор. — Смуглые пальцы Вирана запорхали над сенсорной панелью. — Репликация по всем нодам Федерации, скорость подтверждения транзакций максимальна, вероятность успешной атаки Сибиллы также близка к нулю, доказана устойчивость к византийскому поведению нод. Что будет включать транзакция?

— Голосовые сообщения, — отозвался Лайон.

— И копии нейроматриц как подтверждение, — добавил Оллин.

Виран только плечами пожал.

— Хорошо, господа. Я почти готов, это дело быстрое. Располагайтесь в креслах, берите шлемы. Сейчас я вас подключу. Это, простите, будет единственная на сегодня операция?

— Нет. — Лайон откинулся на спинку кресла. — После того, как транзакция будет отправлена в реестр, Оллину нужно будет скопировать оговоренные участки знаний Артемиса. Ну и воспоминания, чтобы мой племянник по незнанию не сморозил какую-нибудь глупость.

Виран Тал молча кивнул и снова углубился в настройки.

— Оллин, вы тоже присаживайтесь. Сейчас начнем.

Кресло было упругим и холодным. Оллин поерзал на нем, устраиваясь удобнее, надел шлем.

— Транзакция открыта, — прозвучал бесцветный голос Вирана, — три, два, один.

Первым заговорил дядя:

— Я, Лайон Делайн, сам являясь модификантом, подменяю Артемиса Делайна на его брата Оллина Делайна, также модификанта. При этом я гарантирую обеспечение безопасности женщины по имени Айрис, прилетевшей на Рамелию сорок первого дня четыреста пятнадцатого года от присоединения к Федерации.

— Теперь вы. — Тал быстро кивнул в сторону Оллина.

— Я, Оллин Делайн, являюсь модификантом и занимаю место Артемиса Делайна с целью править планетой Рамелией. Взамен ожидаю выполнения обещания Лайона Делайна по поводу безопасности указанной особы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И умолк, подумав, что даже не знает полного имени Айрис. Не спросил, не подумал…

— Закройте глаза, мне нужно взять копии ваших воспоминаний, с которых будет произведен уникальный отпечаток данной транзакции. Так, хорошо… — Он помолчал, щелкая пальцами по кнопкам. — Все, транзакция закрыта и направлена в реестр. Удалению не подлежит, доступ имеют господа Лайон Делайн и Оллин Делайн. Идентификация по голосу, слепку нейроматрицы в комбинации с маркерами мозговой активности. Ну вот и все.

— Доволен? — равнодушно поинтересовался дядя.

Оллин кивнул и закрыл глаза. Ему было неприятно, душно в прозрачном нейрошлеме. А если смотреть сквозь пластик, все равно перед глазами все плывет — и белые стены, и пульты управления нейрокопирами, и стенды…

— Тогда приступай, Виран, ко второй части. А я пойду, дела не ждут. Через два часа мы будем на орбите Рамелии.

— Мне хватит часа, — заверил Виран и бросил на Оллина внимательный взгляд.

— Отлично.

Дядя постоял-постоял рядом с Оллином, как будто что-то хотел сказать, да передумал. Неслышно вышел. Только дверь прошелестела, снова запираясь.

— Ну что, господин Делайн, продолжим?

Виран подошел к креслу, положил пальцы на запястье Оллина, щупая пульс.

— Не волнуйтесь, все будет хорошо. Дядя ваш, правда, хотел, чтоб я стер некоторые ваши воспоминания, особенно касательно этой вашей… хм, дамы сердца. Но я этого не буду делать. Я только допишу то, что знал — что было известно Артемису. Последняя его резервная копия.

— Почему? — Оллин понял, что медленно погружается в вязкое болото паники. Тело медленно деревенело, и на самом деле доктор Тал мог с ним делать все что заблагорассудится. — Почему вы не слушаетесь дядю?

— За ним должок. — Виран нехорошо усмехнулся, и его худощавое смуглое лицо уже плыло, размазываясь по белым стенам грязным пятном. — А мне, может, и пригодится, потому что, если вы утратите ваши воспоминания и, как следствие, потеряете интерес к вашей даме, то она вряд ли долго проживет. Так-то вы ее защитите… А теперь засыпайте, Оллин. Вы проснетесь уже с воспоминаниями Артемиса. Если будет, хм, тошнить, я дам вам что-нибудь… противорвотное.

— А разве можно выдрать из меня то, что принадлежит аватару? — едва ворочая языком, прошептал Оллин.

— Конечно, можно. Все можно. Мозги-то у вас одни и те же. Не сопротивляйтесь, время дорого.

И Оллин, кувыркаясь, полетел в слепящую бездну.

Глава 9

ПРАВИТЕЛЬ ПЛАНЕТЫ

Скрутило так, что он даже не пытался подняться на ноги, просто вывалился из кресла на пол. Хорошо, что желудок был совершенно пуст, а у Вирана под рукой оказались банальные сосудорасширяющее и противорвотные препараты.

— Ну вот, — сказал он, прижимая место укола ватным диском, — сейчас все пройдет. Такое бывает, да.

Оллин молча растянулся на полу и закрыл глаза. Смотреть на свет было больно, резало за глазными яблоками, отчего накатывали новые волны дурноты. И думать тоже не хотелось.

Единственная мысль, что кое-как трепыхалась под сводами черепа, была о том, что — приказал Лайон убить Артемиса — и правильно сделал. Потому что, если судить по воспоминаниям, что уже врастали, пустили жгучие корешки в сознание, Артемис Делайн был кем угодно — сволочью, психопатом и садистом, но только не нормальным человеком, о котором можно было бы жалеть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Оллин замер, не в силах открыть глаза. Веки казались тяжелыми, словно опухшими. Когда препараты подействовали, захотелось спать. А надо было подниматься, двигаться, куда-то идти.

Он даже не был уверен в том, что хочет пойти к Айрис. Черпнув воспоминания Артемиса Делайна, Оллин чувствовал, как на него наваливаются пласты зловонной мерзости, все то, что составляло суть любимого сына Григора Делайна. Сына, который никогда и ни в чем не знал отказа. И да, помимо всего прочего, он вспомнил, как однажды закрылся в спальне с Лилиан и не выпускал ее оттуда до тех пор, пока она была способна держаться на ногах. А потом вышвырнул за дверь, совершенно обнаженную, рыдающую, с черными полосами от веревок на тонких белых запястьях.