новая красная перчатка выпала из кармана куртки во время схватки и осталась в квартире Нормана.
– Просто прекрасно.
Она подумывала о том, чтобы вернуться, – она знала, что справится с Норманом, если дело дойдет до драки. Но все же решила, что не стоит. Если она сомкнет руки на его тщедушной шее, то скорее всего просто задушит его.
Она втянула голову в плечи, стараясь укрыться от ветра, и загашала к машине. Чтобы успокоить задетое самолюбие, Корин стартанула с места, сжигая резину.
По мере того как боль утихала, гнев рос.
Она смеялась надо мной. Я поделился тайной столетия с глупой девчонкой, которая верит в вампиров, а она надо мной посмеялась. Не будучи уверен, что ноги его выдержат, Норман осторожно поднялся. Все всегда смеялись надо мной. Меня последним выбирали в команду по бейсболу. Я никогда не носил ту же одежду, что и другие дети. Они смеялись даже тогда, когда я получал высший балл за тест. Со временем он перестал им об этом рассказывать – о пятерках с плюсом, о своих проектах, которые учителя использовали как вспомогательный материал на занятиях, о том, что он три года подряд выигрывал на научной ярмарке, о том, что за выходные прочел «Войну и мир». Им были неинтересны его победы. Они всегда смеялись.
Так же, как посмеялась она.
Гнев выжег остатки боли.
Стараясь не сводить колени, Норман отодвинул сундук к стене, схватил с дивана плед и повесил его на полдюжины крючков над дверью в квартиру. Тяжелая шерсть уловит большую часть вони, чтобы та не разносилась по коридору. Он на несколько сантиметров приоткрыл балконную дверь и, чтобы она не закрылась, поставил в щель освежитель воздуха в форме гриба. Не обращая внимания на внезапный поток холодного воздуха и усилившийся шум сверху, он придвинул вентилятор вплотную к проему и включил его.
Затем он сходил в гардеробную за хибати и пластиковым ящиком.
Он установил маленькую жаровню как можно ближе к вентилятору, возвел пирамиду из трех брикетов угля, пропитал их жидкостью для розжига и бросил спичку. Вентилятор и сильный ветер, гуляющий вокруг здания, позаботились о дыме, та незначительная часть, что оставалась в комнате, его не беспокоила, так как он отсоединил детектор дыма в квартире и еще четыре на этаже. Он дал брикетам прогореть, а сам тем временем достал мелки и нарисовал пентаграмму.
Обычный мел плохо рисовал на невощеном плиточном полу, поэтому Норман пользовался пастельными мелками. Разницы, судя по всему, не было. По углам пентаграммы он расставил свечи – в каждом одна черная высотой девять дюймов и одна красная высотой шесть дюймов. Ему пришлось обрезать свечи в двенадцать и восемь дюймов, и он обнаружил, что часть черных свечей на самом деле фиолетовые. Но это тоже, похоже, не играло роли.
После того как свечи загорелись, он встал на колени перед тлеющими углями и начал пошагово призывать демона.
В магазине в китайском квартале он купил золотую цепочку в восемнадцать карат длиной пятнадцать сантиметров. При помощи щипчиков для ногтей он отрезал три или четыре звена и уронил их на красные угли. Норман знал, что хибати не дает температуры, достаточной для того, чтобы расплавить золото, но каждый раз, когда он просеивал остатки пепла, он ни разу не заметил блеска металла.
Ладан он купил в модном гастрономе на Блур-стрит Уэст. Он понятия не имел, для чего другие люди использовали рыжеватые хлопья – он не мог себе представить, чтобы кто-то их ел, но, возможно, они могли служить приправой. Он бросил полпригоршни, и хлопья медленно воспламенились от тепла. Пошел густой едкий дым, но вентилятор с ним почти справился.
Кашляя и потирая слезящиеся глаза рукой, Норман потянулся за последним ингредиентом. Мирру он приобрел в магазине, торгующем эфирными маслами и специализирующемся на создании персональных фирменных парфюмов. Она оказалась дороже золота. При помощи пластикового измерителя, который мать подарила ему перед отъездом, он аккуратно отмерил восьмую часть чайной ложки и капнул на угли.
Тяжелый запах ладана сделался еще гуще, и воздух в квартире стал горьким на вкус. В первый раз, когда Норман испробовал мирру, то практически сразу решил отказаться от нее, так как не мог отделаться от связанных с ней исторических ассоциаций. Столетиями мирру использовали для обработки трупов, и каждый раз, когда он поливал маслом угли, то высвобождал века смерти. Во второй раз он уже не думал о смерти, так как знал, что впереди его ждет нечто похуже. Сейчас, на своем седьмом призыве, он уже не отвлекался на запах.
Стерильные иглы – точно такие же, какими Красный Крест брал первоначальный образец крови у доноров, – он купил в магазине медицинских товаров. Обычно он терпеть не мог эту часть ритуала, но сегодня он был так зол, что не стал медлить. Легкая боль пробежала от кончика пальца вниз, пока не смешалась с пульсирующей болью в промежности, и внезапно сексуальное желание чуть не выбросило его из процесса. Тяжело дыша, он кое-как сумел вернуть контроль над собой.
Три капли крови упали на угли, и с каждой каплей он произносил слово призыва.
Он наткнулся на эти слова в одном из текстов на занятиях по сравнительному религиоведению. Ритуал он создал сам, основываясь частично на исследованиях, частично на общей логике. Это любому под силу, но догадался только я, высокомерно думал он.
Воздух над центром пентаграммы задрожал и изменился, как будто что-то изнутри пыталось вытолкнуть его. Норман ждал, хмурясь по мере того, как запах горящих пряностей сменялся отвратительной вонью разложения, а на смену ритму из соседской стереосистемы пришла беззвучная пульсация в черепе.
Появившийся демон был ростом с человека и примерно человеческой формы, отчего казался еще более ужасным. Норман подошел к краю пентаграммы, хватая ртом воздух.
– Я призвал тебя, – объявил он. – Я твой хозяин.
Демон наклонил голову, и от движения его черты изменились, словно бы под влажной кожей отсутствовал череп.
– Ты мой хозяин, – сказал демон, хотя служившее ему ртом отверстие не подстраивалось под произнесенные слова.
– Ты должен делать то, что я приказываю.
Огромные желтые глаза без век оглядели периметр тюрьмы.
– Да, – наконец согласился демон.
– Сегодня одна особа надо мной посмеялась. Я хочу, чтобы подобное никогда не повторилось.
Демон молча ждал дальнейших инструкций, меняя цвет с грязно-черного на зеленовато-коричневый и обратно.
– Убей ее!
Ну вот, он это сказал. Норман стиснул кулаки, чтобы руки не дрожали. Он чувствовал себя непобедимым гигантом. Наконец он взял дело в свои руки, принял власть, которая принадлежала ему по праву. Пульсация становилась все сильнее, так что теперь вибрировало все тело.
– Кого убить? – спросил демон.
Его слегка ироничный тон вернул Нормана с небес на землю.
– НЕ СМЕЙ НАДО МНОЙ СМЕЯТЬСЯ! –