Читать интересную книгу Убийство в погребе (= Убийство в винном погребе) - Энтони Беркли

— Хорошо, — отозвался Уоргрейв. — Рад слышать.

Роджер с надеждой взглянул на своего собеседника, но даже такая высокая оценка его характера учителя не тронула. Человек-скала, этот Уоргрейв. Роджер попытался сменить тему.

— Та девица меня, признаюсь, заинтересовала прошлым летом. Поверил ее медовым речам. Ее бы я в последнюю очередь заподозрил в том, что она была профессиональной воровкой. Странно, что у вас с ней были какие-то шашни.

Уоргрейв впервые за время их беседы оживился:

— Боже правый, не считаете ли вы, что я знал о ней больше, чем вы сами, а? Конечно же не знал. Я бы и не взглянул на нее, если бы знал.

— Даже когда она стала вас шантажировать?

Уоргрейв посмотрел на него как сквозь стену, но Роджер нетерпеливо взмахнул рукой:

— Да не бойтесь в этом признаться. Это же было абсолютно очевидно с самого начала. К тому же все, о чем бы вы мне сейчас ни сказали, доказательством считать не будут. Свидетеля нет.

— Ну ладно, — сказал Уоргрейв довольно вяло. — Даже тогда, когда она стала… шантажировать меня. Она это делала очень хитро. Разыгрывала невинную простушку до самого конца… До того, как я видел ее в последний раз, — поспешно поправился он.

— Тогда, когда вы обнаружили, что она птичка из тюремной клетки?

— Только когда ваш друг инспектор сообщил мне об этом вчера утром.

— Это вас поразило?

— Ну, я рассердился. На себя в какой-то мере. Я почувствовал, что позволил водить себя за нос.

Занятная и весьма типичная реакция, подумал Роджер.

— Она была опасная женщина, — медленно произнес он, — и мир ничего не потерял, когда ее… кто-то убрал, кто бы он ни был.

— Скажем, Дафф, — усмехнулся Уоргрейв.

— Скажем, Дафф, — серьезно согласился Роджер.

Они посмотрели друг на друга.

— Слушайте, Шерингэм, — сказал Уоргрейв, — извините, но мне нужно кое-чем заняться.

— Хорошо, — кивнул Роджер. — Я вообще хочу поболтать с Даффом.

— Не стройте из себя дурака, — резко сказал Уоргрейв, жестко глянув на него. — Вы же прекрасно знаете, что это был… не Дафф.

Роджер действительно прекрасно знал, что это не Дафф. Даже если бы он хотел поболтать с Даффом (а он не хотел), то сейчас это было невозможно. Близилась половика пятого, а Эми предупредила его, что в половине пятого в гостиной соберутся к чаю. Даже Роджер не посмел бы опоздать на приглашение Эми.

В гостиной уже была Филлис Гаррисон. Она приветствовала его своей обычной кокетливой улыбкой. Роджеру она нравилась, и следующие полчаса они поддерживали заинтересованную беседу, несмотря на чопорное радушие Эми, гнетущее молчание Уоргрейва и весьма рассеянные и автоматические замечания мистера Гаррисона. Других учителей, а также Лейлы Джевонс, не было; им чай подавали отдельно.

Перед отъездом Роджер решил немного поговорить с мистером Гаррисоном в его кабинете. В конце концов, хочешь выяснить, что к чему, — иди к вышестоящим; возможно, их сведения окажутся стоящими.

— Какое жуткое дело, это убийство Мэри Уотерхаус, — напрямик начал Шерингэм. За чаем, безусловно, эта тема была закрыта.

— Да, да, — пробормотал мистер Гаррисон, заметно удивившись. — Ужасно, ужасно.

— Я знаю кое-что об этом деле из Скотленд-Ярда.

Мистер Гаррисон широко открыл водянисто-голубые глаза.

— Вы, Шерингэм? Ах да, конечно, я вспомнил. Вы случайно не работаете на них, а? И вот почему…

— Отчасти. Но сейчас я на них не работаю. Я здесь, вообще-то, совсем сам по себе.

— Что вы говорите? А-а. Скажите мне вот что, — вдруг заинтересованно спросил мистер Гаррисон, — что полиция на самом деле думает на этот счет? Я надеюсь, нет, я искренне надеюсь, что не…

— Вообще-то, я не вправе распространяться о том, что думают они.

— Да-да. Конечно. Я понимаю. Но…

— Слушаю вас?

— Я хочу сказать, как бы там полиция ни думала, но нельзя не догадаться, о чем думают здесь у нас.

Роджер почувствовал, что ступил на опасную почву. Он осторожно сказал:

— Помолвка вашей дочери не расстроилась.

— Ах, нет-нет, — облегченно согласился мистер Гаррисон с таким деликатным упоминанием "мотива" Уоргрейва без упоминания его имени. — Нет, она и слышать об этом не желала. Я счел своим долгом… Но нет. Она с презрением отметает все сплетни.

— А вы?

— И я тоже, — твердо заявил мистер Гаррисон. — И я тоже. Безусловно. Это немыслимо.

— Убийство всегда немыслимо.

— А я думаю, — робко предположил мистер Гаррисон, слегка поежившись, — не могло ли это быть самоубийство? Я… я так мало знаю о подробностях.

— Абсолютно не может быть.

— Да, — задумался мистер Гаррисон. — Да-да.

— А почему вы сочли такое возможным? То есть почему вы считаете, что она могла убить себя?

— Ее положение…

— В наши дни девушки не убивают себя из-за этого.

— Да-да, — тотчас же согласился мистер Гаррисон.

— А вы не думаете, что у нее была какая-то другая причина, чтобы совершить самоубийство?

— Я? — спросил мистер Гаррисон не без замешательства. — Нет, конечно. С чего бы?

— Почему бы вам не открыться мне, мистер Гаррисон? Уоргрейву это никоим образом не повредит; ему это как раз может сильно помочь.

— Я… не понимаю, что вы имеете в виду, совсем.

— А я думаю, что понимаете, — мягко надавил на него Роджер. — Позвольте высказать догадку? Когда-то в течение той летней четверти до вас дошли сведения, что Мэри Уотерхаус небезгрешна, бывшая тюремная пташка и все такое. Вы предупредили ее об увольнении частным образом, но представили это так, будто бы она сама уходит и предложили ей пустить миф об австралийском женихе. Это вы сделали, верно?

Мистер Гаррисон открыл рот и уставился на Шерингэма.

— Значит, все-таки она ему сказала? — наконец выдавил он.

— Так я прав? — гаркнул Роджер. Настал момент истины. — Такие сведения дошли до вас?

— Я… я получил анонимное письмо, — запинаясь, сказал мистер Гаррисон почти так, будто его самого уличили в каком-то преступлении. — Я ознакомил ее с его содержанием. Сначала она все отрицала. Потом… потом она расплакалась и во всем призналась. Я… я сказал, что ей придется увольняться. Шерингэм, я не думаю, что…

— Да нет, нет, — успокоил его Роджер. — Это никоим образом не касается ее смерти. Почти абсолютно ясно, что это не самоубийство.

— Ах!

— А вы рассказывали Уоргрейву о содержании письма?

— Конечно, нет, — сразу же возразил мистер Гаррисон. — Нет, разумеется, не рассказывал… ему.

— А кому рассказывали?

— Никому. Ни одной душе.

— Кхм! — Роджер потер подбородок. — Анонимное письмо. Вы его порвали?

— Не сразу. Подумал…

— И где вы его хранили?

— Здесь, в письменном столе.

— Запертым?

— Я… я не помню. Правда не помню. Шерингэм, я не понимаю, что вы…

— И не надо, — снова успокоил его Роджер. — Я просто гадаю, кто мог иметь доступ к вашему столу.

— Если вы намекаете, что кто-то рылся в моих личных бумагах, то должен сказать сразу: такое здесь просто невозможно. Невозможно.

— Понятно. Ну, не принимайте это близко к сердцу. Просто занятно, вот и все. У вас, вне сомнения, уже не осталось этого письма?

— Нет-нет. Я его выбросил, как только мисс Уотерхаус уехала.

— Понятно. Жаль. Но не могли же вы знать, не могли же… И все-таки, как бы я хотел знать, запирали вы его или нет. — Роджер взглянул на стол. Ведь некоторые из этих ящиков вы запираете?

— Один всегда запираю. — Мистер Гаррисон задумался. — Может, я положил письмо туда. Право, не знаю. А это так важно?

— Нет-нет, это не имеет значения. Ну что же, мне пора идти. Как приятно, что вы позволили мне так доверительно поговорить с вами, мистер Гаррисон, но не смею больше занимать ваше время. Я знаю, как вы заняты в конце четверти. О, вот еще о чем хотел вас спросить. Помните, в прошлом году нас фотографировали, как раз когда я работал здесь? Мне почему-то не досталось копии. Наверное, у вас больше не осталось лишних? А то бы я купил.

— Осталась одна лишняя, но зачем же покупать? — с явным облегчением сказал мистер Гаррисон. — Я буду счастлив вручить ее вам как подарок. Так, только надо вспомнить: кажется, она наверху. Подождите минутку, я принесу.

— Как я вам признателен, — вежливо ответил Роджер.

Мистер Гаррисон заспешил наверх. Роджер прикидывал, как воспользоваться такой возможностью. Мистер Гаррисон как-то очень неопределенно говорил об анонимном письме. А вдруг он его и вовсе не выбрасывал? Если нет, то Роджер очень бы хотел письмо заполучить, но просить Гаррисона бесполезно.

По тому, как смотрел на стол директор, было совершенно ясно, какой из ящиков запирается. Роджер наклонился и изучил замок. Потом извлек из кармана безобидную связку ключей, выбрал один и вставил в замок. Замок был простой, и ящик тотчас открылся. Перед Роджером лежало не анонимное письмо, а очень неприличная фотография.