Читать интересную книгу Под грузом улик - Дороти Сэйерс

Выйдя на улицу, лорд Питер присоединился к дожидавшемуся его Бантеру.

— Бантер, — промолвил его светлость, когда они тронулись по улицам старого города, — мое поведение действительно оскорбительно, когда я не имею этого в виду?

— Возможно, милорд, если ваша светлость простит мне мою смелость. Живость манер вашей светлости может казаться обманчивой людям с ограниченным…

— Осторожнее, Бантер!

— С ограниченным воображением, милорд.

— Хорошо воспитанные англичане лишены воображения, Бантер.

— Безусловно, милорд. Я не имел в виду ничего пренебрежительного.

— Хорошо, Бантер… о Господи! репортер! Спрячь меня скорее!

— Сюда, милорд.

И мистер Бантер втащил своего хозяина в пустынную прохладу собора.

— Осмелюсь предложить вам, милорд, — поспешно прошептал он, — сделать вид, что вы молитесь.

Скосив глаза, лорд Питер заметил, что к ним с укоризненным видом направляется церковный служитель. Однако в это мгновение в проходе появился репортер, вытаскивавший из кармана блокнот, и служитель поспешно набросился на новую жертву.

— Витраж, под которым мы находимся, — начал он с подобострастной монотонностью, — называется Семь Сестер Йорка. Рассказывают…

Питер и Бантер бесшумно выскользнули наружу.

* * *

Для посещения торгового города Стэпли лорд Питер облачился в старый норфолкский костюм, гамаши, древнюю шляпу с загнутыми полями и грубые ботинки. К сожалению, он был вынужден расстаться со своей знаменитой тростью — изысканной вещицей из ротанга, размеченной на дюймы для детективных целей, скрывавшей в себе клинок и имевшей компас в набалдашнике. Однако лорд Питер решил, что она вызовет предубеждение местных жителей к нему как к горожанину, уже не говоря о явном оттенке превосходства, который она придавала, и заменил ее на другую. Последствия этой похвальной приверженности своему делу могли бы послужить яркой иллюстрацией замеченной Гертрудой Ред истины: «Все это самопожертвование не более чем печальное недоразумение».

Городок еще спал, когда Питер, Бантер и помощник садовника въехали в него на повозке, взятой в Ридлсдейле. Сам лорд Питер предпочел бы явиться сюда в базарный день, чтобы иметь возможность повстречать самого Граймторпа, но события развивались с такой скоростью, что он не мог терять и дня. Утро было сырым и прохладным, того и гляди должен был пойти дождь.

— Где нам лучше всего остановиться, Вилке?

— Можно в «Каменщиках», милорд, — хорошее, добропорядочное место, или в «Мосту и бутылке» на площади, или напротив, в «Короне и розе».

— Где обычно останавливаются люди в базарные дни?

— Наверно, чаще всего в «Короне и розе», Тим Ватчет — это ее хозяин — редкий сплетник и болтун. А в «Мосту и бутылке» хозяин Грег Смит — мрачный малый, зато держит хорошую выпивку.

— Гм, я думаю, Бантер, интересующее нас лицо предпочло бы мрачность и хорошую выпивку гостеприимному хозяину. Поэтому я предлагаю «Мост и бутылку», а если там ничего не выйдет, перейдем в «Корону и розу» и нажмем на словоохотливого Ватчета.

И они свернули во двор большого, облицованного камнем здания, на длинной вывеске которого смутно значилось «Мост с бойницами», что благодаря особенностям местной этимологии (вероятно, под влиянием естественных ассоциативных связей) было превращено в «Мост и бутылку». Вручая лошадь сварливому конюху, лорд Питер обратился к нему самым дружелюбным тоном:

— Скверное сырое утро, а?

— Ага.

— Хорошенько накорми ее. Я здесь не в последний раз.

— Ага.

— Не много сегодня народу здесь?

— Ага.

— Зато в базарные дни, верно, у вас дел невпроворот.

— Ага.

— Наверное, издалека приезжают?

— Н-но! — крикнул конюх, и лошадь сделала три шага вперед. — Тпру! — осадил он ее, и она остановилась, высвободив оглоблю из дужек. Конюх снял оглоблю и с грохотом швырнул ее на землю. — Пошла, н-но! — промолвил конюх и вышел из конюшни, оставив любезного лорда Питера с таким унизительным пренебрежением, которое вряд ли еще когда-либо приходилось переживать этому благородному отпрыску.

— Я все больше убеждаюсь в том, что Граймторп останавливается именно здесь, — заметил его светлость. — Ну что ж, а теперь посмотрим, что у них в баре. Вилке, вы мне не потребуетесь. Можете располагать собой, закажите себе ленч. Не знаю, сколько мы здесь пробудем.

— Очень хорошо, милорд.

В баре они застали мистера Грега Смита, который с мрачным видом проверял длинный счет. Лорд Питер заказал пива себе и Бантеру. Однако хозяин, похоже, был возмущен такой вольностью и кивнул на девушку за стойкой. Так что Бантеру ничего не оставалось, как вежливо поблагодарить своего господина за поставленные полпинты и приступить к беседе с барышней, в то время как сам лорд Питер пытался засвидетельствовать свое почтение мистеру Смиту.

— Ах, хорошее пиво, мистер Смит! — промолвил его светлость. — Мне сказали, что только здесь я найду настоящее пиво, и, клянусь Юпитером, меня не обманули!

— Ага, — откликнулся мистер Смит. — Бывало лучше. Не те нынче времена.

— Ну, лучшего мне и не надо. А кстати, мистер Граймторп сегодня здесь?

— А?

— Не знаете, мистер Граймторп в Стэпли сегодня?

— Откуда мне знать?

— Я думал, он всегда здесь останавливается.

— А-а.

— Может, я неправильно понял. Но мне казалось, что такой человек, как он, предпочтет место, где самое лучшее пиво.

— А?

— Ну что ж, раз вы его не видели, наверное, он сегодня не приехал.

— Куда приехал?

— В Стэпли.

— А он здесь не живет! Он может приезжать и уезжать без моего ведома.

— Конечно-конечно! — выйдя из состояния шока, Уимзи уловил суть недоразумения. — Я имею в виду не того Граймторпа, который живет в Стэпли, а мистера Граймторпа из Граймеровой Норы.

— Что же сразу не сказали? Ах он. Ага.

— Так он здесь сегодня?

— Не, я об нем ничего не слыхал.

— Наверное, он приезжает в базарные дни?

— Иногда бывает.

— Далековато. Наверное, приходится оставаться здесь на ночь?

— Вы останетесь на ночь?

— Нет, не думаю. Я размышлял о своем приятеле мистере Граймторпе. Верно, ему частенько приходится оставаться здесь на ночь?

— Случается, может.

— Так, значит, он не здесь останавливается?

— Не-е.

— О-о! — воскликнул Уимзи и раздраженно подумал про себя: «Если все аборигены здесь таковы, что их надо как улиток извлекать из раковин, так мне точно придется остаться здесь на ночь…» — Ладно, — добавил он вслух, — когда он в следующий раз появится, передайте ему, что я им интересовался.

— А кто это такой — я?

— А-а, один дружок из Шеффилда, — расплылся лорд Питер в счастливой улыбке. — Всего хорошего. Не премину отрекомендовать ваше пиво.

Мистер Смит заворчал, а лорд Питер неторопливо направился к выходу. Вскоре вслед за ним поспешно вышел и мистер Бантер с таким выражением лица, которое у кого-нибудь другого могло бы быть принято за самодовольную ухмылку.

— Ну? — спросил его светлость. — Надеюсь, юная особа была более разговорчивой, чем этот тип?

— Юная особа была вполне доброжелательна, милорд, но, к несчастью, очень плохо информирована. Ей известен мистер Граймторп, но у них он не останавливался. Ей случалось встречать его с человеком по имени Зедека-Кость.

— Ну что ж, я предлагаю тебе поискать эту Кость, — предложил лорд Питер, — а через пару часов возвращайся сообщить о результатах. А я попробую зайти в «Корону и розу». И в полдень встретимся вот под этой штукой.

«Этой штукой» было высокое сооружение из тщательно обтесанного розового гранита, представлявшее собой отвесную скалу, охраняемую двумя окаменевшими пехотинцами в траншейных касках. Из ее середины выступала бронзовая розетка, из которой тоненькой струйкой сочилась вода. На восьмигранном основании была выгравирована почетная лента, и четыре газовых светильника на металлических подставках завершали общее впечатление абсолютной неуместности. Мистер Бантер внимательно осмотрел памятник, словно опасаясь, что не сможет его узнать, и почтительно тронулся прочь. Лорд Питер сделал около десяти шагов в сторону «Короны и розы» и вдруг резко остановился как громом пораженный.

— Бантер!

Мистер Бантер поспешил обратно.

— Да так, пустяки, — изволил промолвить его светлость. — Просто я придумал ему название.

— Название кому?..

— Этому мемориалу, — пояснил лорд Питер. — Я решил назвать его Мерива.

— Да, милорд. Источник посрамления. Очень удачно. Полное отсутствие гармонии, позволю себе заметить. Что-нибудь еще, милорд?

— Нет, все.

* * *

Мистер Тимоти Ватчет оказался полной противоположностью мистеру Грегу Смиту. Это был маленький худощавый человечек лет сорока пяти с такими веселыми блестящими глазами и так проворно вращающейся головой, что лорд Питер с первого же взгляда определил его происхождение.