Читать интересную книгу Продолжение путешествия - Александр Арсаньев

Соскочив с лошадей, мы подбежали к его дверям и несколько минут колотили в них, что было сил.

– Господи, кто там? – раздался, наконец, из-за двери испуганный женский голос. Знакомый мне по прошлому визиту в это страшное место. Это была все та же старая прислуга моей матери, ныне принадлежавшая Орловскому.

– Скажи своему барину, что ему грозит смерть, – закричал страшным голосом Петр Анатольевич. И я не поняла – угроза это, или оправдание нашего позднего визита.

Старуха ойкнула за дверью и некоторое время мы стояли в темноте.

Наконец, дверь со скрипом открылась и перед нами выстроилось несколько заспанных мужиков в исподнем. Некоторые из них показались мне знакомыми. Это была гвардия Орловского в полном составе. Причем вооруженная. У одного из них в руках был топор, а еще один недвусмысленно покачивал в руках вилы. Мы выхватили пистолеты и направили их на вооруженных людей.

– Не вздумайте убегать, – зловещим голосом прошептал Петр, – пристрелю, как кутят. – Дом окружен и сопротивление бессмысленно.

Он выражался немного замысловато для этого сброда, но мужики его поняли. Правда один из них все-таки попытался замахнуться на него топором, но я тут же ударила его кнутом по лицу, после чего у него не было ни желания, ни возможности повторять эту попытку.

Вспомнив о той страшной комнатке, в которой мне довелось в качестве пленницы провести в этом доме чуть ли не целый день, я подбежала к ее двери с широким засовом. На мое счастье, в ней никого не оказалось. Вырвав у одного из мужиков большую сальную свечу, я осветила каземат и у меня закружилась голова. Потому что весь пол и даже стены были забрызганы здесь кровью. И я догадалась – чьей.

Не спуская пистолетов с перепуганных насмерть мужиков, мы загнали их туда и закрыли дверь на засов. Знакомой мне старухи нигде не было видно, но она вряд ли представляла собой реальную угрозу.

– Где он может быть? – снова перешел на шепот Петр Анатольевич, и я не стала спрашивать, кого он имеет в виду.

– Вверх по лестнице, – кивнула я головой и подняла руку со свечой повыше.

Я ожидала, что Орловский встретит нас с оружием в руках, но, дорогой читатель, никакой батальной сцены вам прочитать не удастся. Орловский был пьян. Совершенно. И несмотря на ароматические снадобья – его спальня насквозь пропиталась тяжелым сивушным запахом. Поэтому нам потребовалось немало драгоценного времени и целое ведро холодной воды, чтобы привести его в чувство.

Я немного поостыла к тому времени и мысленно стала задавать себе вопросы: «что мы здесь делаем и чего добиваемся?» Ответить на них было не так-то просто, потому что мы даже приблизительно не представляли себе цели своего налета.

«Мы действуем, как разбойники, – думала я, – но не собираемся же мы убивать этого человека?»

Не знаю, как Петр, но у меня таких мыслей точно не было.

Хотя если попытаться проанализировать бессознательные порывы души – то, как это ни страшно звучит, но все-таки нужно будет признаться, что смерти Орловского я желала. И что бы ни писал по этому поводу Дюма, инстинкт или голос крови, шепчущий нам «кровь за кровь, зуб за зуб» очень часто определяет наши поступки, особенно в экстремальных ситуациях.

Наконец, Орловский очухался, во всяком случае, стал что-то соображать.

– Какого черта? – осипшим голосом спросил он, пытаясь разглядеть в полутемной комнате, кто мы такие.

В этот момент я увидела свое отражение в зеркале. Мои совершенно не мужские волосы выбились из-под головного убора. И за мужчину меня мог бы в эту минуту принять только совершенно ненормальный или уж совсем пьяный человек. Чтобы не продолжать далее этого бессмысленного маскарада, я сняла его с головы и волосы рассыпались у меня по плечам.

– Люси, – завопил неожиданно Орловский, приняв меня за убитую им женщину, – опять ты здесь!

И в этот самый момент я поняла, почему он пребывал в столь безобразном состоянии. Насколько мне было известно, до этого Орловский никогда не злоупотреблял вином. Каким бы он ни был чудовищем, но то, что произошло у него в замке два дня назад, видимо, до сих пор стояло у него перед глазами. Как это у Пушкина – «и мальчики кровавые в глазах…»

Судя по выражению животного ужаса в его глазах, я была права. И дело тут даже и не в нашем с Люси сходстве. Просто ее он видел во сне и наяву. А уж в каждой оказавшейся рядом женщине – просто наверняка.

Он отмахнулся от меня, как от привидения, видимо, осознав свою ошибку.

– А… – скривился в страшной беззубой улыбке он, и только теперь я поняла, что его безукоризненные зубы были фальшивыми, – прекрасная незнакомка, что же вы в прошлый раз так неожиданно исчезли?

Теперь постаревший, опухший, с провалившимися губами, в мокрой ночной рубашке, он уже не вызывал у меня никаких чувств, кроме отвращения.

– Пойдем отсюда, – предложила я Петру, и, может быть, мы на самом деле ушли бы в этот момент, если бы Орловский не заорал:

– Какого черта? Проваливайте, пока я не приказал вас прикончить.

Он еще плохо ориентировался в окружающей обстановке, предполагая, что может вызвать охрану.

– Что? – обернулся Петр. – Вы хотите и нас убить. Так же, как и Люси? Я вам этого не советую.

– Какую Люси? – отшатнулся от него Орловский. – Не знаю никакой Люси.

Оказывается, испугать его было вовсе не трудно. Он с такой наглостью совершал свои преступления, надеясь, что об этом никогда и никто не узнает. И на самом деле, если бы не случайно оказавшийся рядом в ту ночь Василий, кто бы стал разыскивать эту женщину здесь, в лесу? У такого уважаемого человека? Тем более, что и часть полиции, и сам губернатор были его хорошими друзьями. У кого бы язык повернулся обвинить его в смерти беглой преступницы?

– Как? Вы уже забыли? – вступила в разговор я. – Ну, как же, князь, вспомните, она же так кричала. Наверное ей было очень больно. Как это было? Вы резали ее на кусочки? Или истязали кнутом? И это вы называете изысканными наслаждениями? Вы обещали мне неземное блаженство… Так вот, что вы называете неизведанными ощущениями…

Каждое мое слово вызывало на лице у Орловского чуть ли не судороги. Он корчился, словно слова эти жгли его подобно раскаленному металлу.

В бессильной ярости Орловский рванулся к стене, на которой висел изысканный турецкий ятаган, но переоценил свои силы. Петр отшвырнул его на кровать, как щенка. А когда Орловский попытался встать, то достал пистолет и направил ему в лицо.

– Я предупреждаю вас, Дмитрий Борисович, мы тут одни, и о нашем к вам визите никто и никогда не узнает. А кругом лес. Уж кому, как не вам это знать? Тут можно закопать человека, и никто его никогда не найдет. Вы все поняли?

– Чего вам от меня нужно? Денег?

– Для начала поручитесь за Екатерину Алексеевну Арсаньеву, – неожиданно для меня предложил ему Петр. – А то у нее небольшие неприятности с полицией. Может быть, вы слышали?

Он импровизировал. Причем для импровизации это было совсем неплохо.

– И вы уйдете? – с сомнением спросил Орловский, косясь на наши пистолеты.

– Несомненно. Только чтобы вы не смогли нам отомстить, а вы это наверняка пожелаете сделать… – Петр на секунду задумался и продолжил, – напишите, что убили Наталью Павловну Синицыну по предварительному сговору с Алсуфьевым.

Орловский к этому времени окончательно протрезвел и его заплывшие глазки забегали по сторонам.

– Вы хотите меня погубить?

– Честно говоря, очень, – спокойно ответил Петр и, надо сказать, выглядел в эту минуту великолепно. – Хочу, но не стану этого делать. Просто хочу обезопасить себя и мою уважаемую спутницу. Имея в наличности такой документ, я буду спать спокойнее.

– Почему я должен вам доверять? – затравленно спросил Орловский.

– Потому что я – в отличие от вас – честный благородный человек, – ответил Петр и взвел курок своего пистолета.

Орловский задрожал всем телом. Буквально затрепетал. Ничего подобного мне до этого видеть не приходилось. Куда подевалась его наглая самоуверенность? Он даже отдаленно не напоминал теперь того человека, каким желал мне показаться прошлый раз. Тонкого ценителя изысканных наслаждений.

– Но, – голос у князя сорвался и перешел на фальцет, – по какому праву?

– По праву человека и дворянина, – твердо ответил Петр, – защищающего свою честь и жизнь. К несчастью, я имею дело с вами, то есть с убийцей. И должен это учитывать.

– Но она… – всхлипнул князь, – она сама была убийцей.

– Он перешел на крик, – она убила собственного отца, вам это известно.

И я не выдержала.

– Он не был ей отцом. – сказала я тихо. – Он был человеком, которого она ненавидела всю жизнь, и смерти которого желала всегда. Он не был ее отцом. И она не унаследовала ни одного из его замечательных качеств. У нее… был другой отец.

– Вот как? И кто же, если не секрет, кто же, любопытно узнать, наставил рога моему дорогому соседу?