Читать интересную книгу Как я чёрта искушал - Сергей Климов

Да, растолкать не получится. Попробуем иным способом. Отыскав в кухне ведро, я налил в него воды с крана и, не скупясь, выплеснул на голову батюшке. Тот подскочил как ошпаренный.

– А! Что?! Поди вон, химера, от меня! – взмахнул он кулаком, но я предугадал эту реакцию, поэтому уже успел отшагнуть от него.

– Отец Виталий! Как не стыдно? Виночерпия звали, а теперь дерётесь.

– Какого виночерпия? Кирилл, ты зачем меня водой облил?

Всё нормально. В себя пришёл, значит, можно спокойно присесть, а то ноги как-то слабо держат. Я протянул ему кружку с водой, сел на стул и посмотрел байкеру в мутные глаза.

– Облил, потому что тебя не добудишься, отец Виталий, а уже утро на дворе, солнышко светит, птички поют. О Варваре не забыл?

– Как можно, Кирилл? Не забыл, конечно. Спасибо, – поблагодарил он за воду и одним махом опустошил литровую кружку.

Не знаю, как я сам, зеркала под рукой не было, но священник выглядел слегка помятым и, подобно мне, ещё не совсем трезвым.

– Это что же за ехидна меня соблазнила вчера? – почёсывая затылок, задумался батюшка.

– Не одного тебя, – изрёк я. – А ехидна эта – Бронислав со своей рябиновкой.

– А где она?

– Кто? Рябиновка? Если рассудить чисто гипотетически, то думаю, что мы её выпили.

– Всю? – Виталий грустно посмотрел на пустую бутыль.

– Согласен. Похмелиться бы не мешало.

– Да упаси тебя Бог, Кирилл! – строгим выпившим взглядом прожёг меня он. – Не хватало ещё пить с утра! И думать забудь. Головная боль тебе в наставление будет, дабы умел думать прежде, чем делать. Никакого опохмела! – безоговорочно отрезал священник таким тоном, будто он сам чувствовал себя свежей лилией на летнем пруду.

– Ты сам-то как? Не плохо?

– Бесы голову мутят, наверное, парами вашими вчера надышался…

Да-а! Именно, что парами! Да от тебя перегар на гектар, дружище! – подумал я, но вслух сказал только:

– Вы уж простите нас, отец Виталий, что в рот вам дышали!

– Да ну тебя, Кирилл, со своими издёвками. Воды лучше ещё подай.

Наполнив себя ещё одним литром, он спросил:

– А где Бронислав с Борисом?

– Они наверху. Спят ещё. В одной кровати. В обнимочку.

– Да что ты мелешь? Как в обнимочку? Они же мужчины!

– Ну, Боря, положим, да, а вот Бронислав, если ты помнишь, и не совсем мужчина.

– Господи Иисусе! – перекрестился батюшка.

– Радует то, что они в одежде, – успокоил я его.

– Ну, и то слава Богу!

– То есть, я так понимаю, ты тоже ничего не помнишь?

В ответ байкер только печально покачал головой.

– Тогда пойдём будить наших любовников. Может, они расскажут.

Когда мы поднялись в комнату, наш ненавистник геев заботливо обнимал Брониславчика не только рукой, но ещё и забросил на него свою ногу, а тот тихонько посапывал с блаженной улыбкой пухленьких губ.

– Рота, подъём!!! – на три-четыре прогремели мы хором с батюшкой, заставив Бориса слететь с кровати.

– Куда же ты, милашка, побудь ещё со мной, – стихотворным манером сонно произнёс Броня, открывая глаза.

– Что это?! Что здесь произошло?!! – вскричал перепуганно чёрт.

– Мы бы сами хотели это узнать. С добрым утром! Как спалось? – весело помахал я рукой.

– Я ничего не понимаю! Почему я оказался в одной кровати с этим…

– Повежливее, пуся! Нам ведь было хорошо вдвоём! – подтрунивал над «рогатым» Бронька.

– Нет!!! Ничего не было! Я в одежде! И ты тоже! – горячился чёрт. – Ведь не было?

– Не было, не было, – остудил его монастырский печник, хоть и с явным сочувствием. – Я принёс тебя на руках и уложил спать. А сам рядом прилёг. Ты такой лапа! Шептал мне в ушко разные нежности!

– Ничего я тебе не шептал! – отчаянно защищался Борис.

– Ну ладно тебе, пошутить нельзя.

– Что вчера было? – посмотрел на нас нечистый, чуть не плача.

Мы с батюшкой бестолково пожали плечами.

– Бронислав, ты-то помнишь? – спросил я.

– Я помню, – трезво произнёс он, сладко потянулся и встал с постели. – Мы поужинали, стали решать, кто будет мыть посуду. Сыграли в игру – кто последний выпьет три рюмки подряд, тот и моет. Проиграл Борюсик, он просто поперхнулся на первой рюмке… Я несколько раз предупреждал вас, что мою настоечку нужно употреблять аккуратно, но вам она так понравилась, что я уж и не стал отговаривать. Потом отец Виталий предложил поиграть в армрестлинг, и мы боролись на руках.

– Кстати, да, бицепсы болят! – заметил я. – Что дальше?

– После того, как отец Виталий всех победил, Кирилл предложил пойти выкрасть Варвару, и мне пришлось вас отговаривать от этого предприятия. Ещё отец Виталий учил нас правильно молиться, отбивать поклоны, по просьбе Кирилла он освятил его машину, мы нараспев читали псалмы, а потом пили за каждого святого в отдельности.

– Освятил машину? – рассмеялся я.

– Да. Я принёс ему церковных свечей, святой воды, и он ходил с крестом вокруг твоего авто и читал над ней молитвы.

– Спасибо! – по-дружески хлопнул я по плечу батюшку. – Вообще я давно собирался её освятить.

– На здоровье, – отмахнулся байкер и принялся усиленно растирать виски.

– Позже мы пошли ко мне домой, – продолжал Бронька, – где взяли мою гитару (с музыкальной школы ещё осталась) и ещё небольшую бутылочку настойки, но выпили её по дороге. Потом Кирилл пошёл спать, а я начал учить Бориса танцевать танго. Отец Виталий сначала просто аккомпанировал нам на гитаре, а когда мы устали, то начал петь песни Розенбаума и Окуджавы. Вскоре Борюнчик вырубился, и я отнес его в комнату. Когда вернулся в кухню, отец Виталий уже спал, поэтому и мне ничего не оставалось, как лечь под бочок этому душечке, – лукаво подмигнул он Борису.

– Никакой я тебе не душечка! – покраснев, бросил Борис и отвернулся, наверно, силясь припомнить события прошедшей ночи.

– А как ты всё это запомнил? – удивлённо спросил я.

– Ой, ну что тут непонятного, – смущённо повёл плечиком гей. – Просто я к своей настойке уже привык и знаю, как её нужно пить.

Сказать было нечего. Мы втроём стыдливо повесили головы. Благородных рыцарей добра посрамил и перепил «голубой» печник. Я имею в виду, посрамил в переносном смысле, конечно…

– Я могу ещё принести, если хотите! – радостно предложил Броня. – У меня этих настоек целый погреб. И не только рябиновых!

– Спасибо, Бронислав, как-нибудь в другой раз, – ответил за всех батюшка.

* * *

Бронислав отправился по своим делам, а мы, приведя себя в должный вид, пошли добывать батюшке его супругу. Зайдя в лавку у входа в монастырь, мы справились у молодой хрупкой монашки Глафиры, которая имела бледное лицо, а своей миниатюрностью походила на Дюймовочку, где нам отыскать матушку Алевтину. Девушка сморщила носик, перекрестилась (понятное дело – от нас разило за километр!) и сказала, что матушка Алевтина сейчас занята. Мы были вежливы, но настойчивы в своём требовании увидеть настоятельницу, поэтому девушке Глашке пришлось бежать оповещать главу монастыря о нашем визите. Матушка Алевтина вышла к нам и, несмотря на нашу непрезентабельную внешность, вела себя с нами предельно тактично, в отличие от вчерашнего вечера. Это было обусловлено её известием о том, что «Олесю сегодня ночью сковал тяжкий недуг». Отец Виталий побелел.

– Какой недуг? – прошептал он.

– Недуг… – замялась старушка, – женского характера.

– Я должен увидеть её! – воскликнул батюшка.

– Это невозможно. В здание, где живут монахини, мужчинам вход воспрещён.

– И что вы предлагаете?

– Ждать. Вы можете продолжить находиться в комнатах, которые вам предоставил Бронислав. Я не думаю, что недуг Олеси продлится долго.

– Её зовут Варвара! – металлически произнёс байкер.

– В монастыре её нарекли Олесей.

– Она не монахиня, а мирянка, и я требую её немедленной выдачи.

– Если вы не успокоитесь, я буду вынуждена сообщить в соответствующие органы защиты о том смущении, которое вы производите своим присутствием в монастыре. Чего вы волнуетесь? Как только ваша жена поправится, мы тотчас отдадим её вам. Уж поверьте, насильно держать не станем. Вас будут информировать об её состоянии здоровья.

Развернувшись, настоятельница засеменила прочь. За ворота монастыря мы вышли растерянные и озадаченные. Ситуация получалась донельзя глупой. Монастыри всегда были убежищами как для праведников, так и для преступников, но сейчас это сыграло не в нашу пользу.

Борька внёс предложение:

– Я надеюсь, Бог простит меня, если я немного позже вновь наведаюсь в монастырь и попробую выведать у молодой Глафиры правдивые сведения о твоей жене, Виталий. Я не верю словам матушки Алевтины.

– Борис, разве можно соблазнять монахинь! – нахмурился священник.

– Я и не думал! – залился краской чёрт. – Просто совершу психологический трюк, не более.

– В таком случае Бог простит тебя. У меня тоже нет сомнений в том, что настоятельница нам солгала. Причина того, что мою жену удерживают в монастыре, иная. И я обязан докопаться до истины! – решительно произнёс байкер.