Женщина перевела дух и продолжила:
– Таких туманов было уже четыре. Люди гибнут. Они теряют рассудок, попадают под колеса грузовиков, падают с лестниц. Мне дважды доводилось видеть их, и все из окон гостиницы. Это даже через стекло жутко.
Мы с Нейтом переглянулись хмуро.
– Вы рассказывали об этом Касу? – спросила я.
– Рассказала, конечно.
А он нас не предупредил. Вот здорово.
– Каждый раз туман появлялся в час заката, – продолжила госпожа Дори. – Поэтому сейчас безопасно. Но вечерами лучше сидеть дома.
Небольшой рынок примостился на пятачке между двумя домами. На нем было всего четыре ряда. В двух левых продавали овощи и крупы, а в двух правых – свежее мясо, колбасы и рыбу.
Вид рынка невольно разбудил воспоминания о нугримском сумасшествии. Меня передернуло, но я сжала ручку корзины покрепче и храбро пошла за госпожой Кримт. Та явно имела здесь проверенных продавцов и сразу направилась к ним. Наши корзины стали быстро заполняться свертками с рисом, курицей, картофелем и маслом.
– У тебя новые помощники, Дори? – дружелюбно улыбнулась дородная женщина, взвешивающая нам творог.
– Только на сегодня, – ответила госпожа Кримт. – Сейчас держать постоянных помощников стало накладно, ты же знаешь.
– Ох, да. У меня самой за коровами теперь только двое ходят. Сын да племянник. И то, может скоро совсем одна останусь.
– Чего так?
– Прятать их буду. – Торговка огляделась и понизила голос. – Говорят, что скоро мужчин в армию грести начнут. И повезут к аришварским границам.
– Ты тоже думаешь, что будет война? – нахмурилась госпожа Дори.
– А как же. Аришвар не упустит шанс оттяпать у нас кусок земель. И если у них еще остались маги…
– Чушь не мели, – оборвала ее хозяйка гостиницы. – Нету у них никаких магов. Небось, аришварцы сами эти слухи и распускаю, чтобы нас запугать.
– Ой, хорошо бы. Маги ведь, они любого оружия сильнее, и… – Торговка глянула в сторону и скривилась. – Вот еще этих тут не хватало.
Я обернулась и увидела двух церковников в приметных балахонах, неторопливо идущих вдоль ряда с зеленью. Мне сразу захотелось спрятаться за Нейта и сжаться, чтобы не заметили.
– Сейчас опять скидку начнут просить…
– Ладно, – госпожа Кримт скривилась, покосившись на балахоны, и подняла корзину. – Пойдем мы.
Мимо церковников я проходила, опустив голову. К счастью, они не обратили на меня никакого внимания. Это явно был не патруль, а просто мелкие служители, которые зашли на рынок за едой. Но от предупреждений Каса у меня началась мания преследования. И по дороге до гостиницы я то и дело оглядывалась назад, проверить, не идет ли кто за нами.
В гостинице мы помогли госпоже Дори разложить продукты, а потом и приготовить из них обед.
После обеда вернулся Крыс. Он уселся прямо на пол между стеной и кроватью, вытащил из карманов целую кучу каких-то свертков и принялся разбирать их.
– Вы знаете, какой в Атараксии богатый черный рынок? – деловито поинтересовался алхимик.
– Черный рынок? – мы с Нейтом переглянулись.
– Да. Тут столько всего интересного можно найти… Конечно, кадра со стороны, вроде меня, туда вот так сразу никто не пустит. Но кое-что интересное мне все-таки удалось купить.
– Это все ингредиенты для твоих зелий? – поинтересовалась я.
– Ага. Жалко, что у меня нет ни колб, ни реторт, ни печки. Но я предложил госпоже Кримт сделать отраву для тараканов и порошок от лихорадки. А она сказала, что пустит меня за это на свою кухню.
– Ты нигде не пропадешь, – усмехнулся Нейтон.
– Жизнь заставила, – вздохнул Крыс. – Если бы мамка с папкой не померли, я бы сейчас в школу ходил. А так остался совсем один и пришлось вот…
Он отвернулся, пряча заблестевшие глаза. Я обняла его за худые плечи и взъерошила короткие волосы.
– Ты больше не один.
– Не один, – подтвердил Нейт, обнимая нас обоих. – Я всегда мечтал иметь мелкого брата.
– Сам ты мелкий, – обиженно буркнул Крыс, но потом все же расслабился и уткнулся мне в плечо. – Спасибо…
Вильмер Сэдли вышел из душного автобуса и облегченно вздохнул. А когда осмотрелся по сторонам, улыбнулся. Улица, на которой жил его приятель, за эти годы очень изменилась. Тротуар покрылся выбоинами и щербинами, фасады домов местами выгорели, а местами потемнели от копоти и грязи, деревья пропали. Но нужный Сэдли дом был на месте.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мужчина шагнул в подъезд, мимоходом отметив, что окошко консьержа, который когда-то был неотъемлемым атрибутом этого места, теперь заколочено широкими досками. Да и сам подъезд выглядел откровенно так себе. Краска на стенах потрескалась, перила облезли, а лестничные ступеньки покрылись толстым слоем грязи. Кажется, дом переживал не лучшие времена.
Поднявшись на четвертый этаж, бывший маг брезгливо поджал губы и нажал на кнопку звонка у двери с номером «семнадцать». За потрепанной временем створкой раздался глухой звон.
Сэдли прислушался. Сначала в квартире было тихо, потом в глубине раздались тяжелые шаркающие шаги, и знакомый голос произнес:
– Ну и кого там принесло?
Дверь открылась и в подъезд, подслеповато щурясь, выглянул мужчина.
– Идите вон. Я ничего не покупаю, – ворчливо заявил он.
– А я ничего и не продаю, – фыркнул Сэдли.
Обитатель квартиры на четвертом этаже вздрогнул, потом открыл дверь пошире, чтобы в темный подъезд попадало больше света. Присмотрелся, смешно склонив голову к плечу, и ахнул:
– Вильмер? Ты, что ли?
– Я, Фил, – усмехнулся тот. – Впустишь?
На лице Фила мелькнула забавная гримаса, словно ему больше всего на свете хотелось вытолкать неожиданного гостя из прошлого взашей, но он все же посторонился и буркнул:
– Проходи.
Сэдли запер за собой дверь и пошел следом за хозяином квартиры в гостиную, немного растерянно осматриваясь по сторонам. Он не был здесь много лет, и за это годы жилище друга и коллеги сильно изменилось. Квартира оказалось очень сильно захламлена. Повсюду стояли какие-то коробки и свертки. Громоздились друг на друга ящики, перевязанные веревками. На этих башнях угрожающе кренились стопки газет и книг. Под всеми завалами было почти не видно разномастную мебель, которой тут явно стояло гораздо больше чем нужно. В одной только гостиной Сэдли насчитал два дивана, три кресла, три комода и больше десяти стульев. И как профессор рунологии, славящийся аккуратностью и педантизмом, превратился в барахольщика?
– А ты облысел, – довольно заявил тот, плюхаясь в одно из кресел.
Сэдли машинально потер гладкую голову и поморщился:
– Кто бы говорил.
Фил тоже изменился. Раздался вширь почти в два раза, обрюзг, а на голове вместо роскошной блондинистой шевелюры теперь торчали только редкие пучки блеклых волос.
– Эта жизнь никого не красит, – досадливо вздохнул Фил. – Не ожидал тебя увидеть, если честно. Думал, ты уже того…
– А я не ожидал найти тебя по старому адресу. Но рад, что ошибся.
– М-да… – сам Фил, кажется, рад этому совсем не был.
– Ты все это время жил в Атараксии? – поинтересовался Вильмер Сэдли.
– Да. После закрытия университета два года просидел дома, почти не выходя на улицу. Потом стали кончаться деньги, пришлось искать себе хоть какую-то работу. Работал в банке, секретарем, статьи писал в газету, теперь вот… торговлей занимаюсь. Найду, почищу, продам…
– А я в захолустном архиве сидел.
– Серьезно? А что жена? Мне говорили, что перед тем, как сбежать из Атараксии, ты на своей студентке женился.
– Она умерла, – прикрыл глаза Вильмер Сэдли. – Уже давно.
– Сочувствую.
В гостиной повисла немного неловкая тишина. Прежде друзья, теперь они были разделены слишком большой пропастью из прошедших лет и личных трагедий.
– Почти месяц назад я отправлял тебе последнее письмо, – нарушил молчание Сэдли. – Ты получил его?
– Э-э-э, – Фил оглядел захламленную комнату, словно пытаясь высмотреть конверт. – Да, вроде…
– Вроде? – хмыкнул бывший историк.