Читать интересную книгу Петр Первый на Севере - Константин Коничев

Петр не мог не знать об отношениях между фельдмаршалом и сержантом, однако не стал их примирять, а, довольный подавлением восстания, наградил и осыпал милостями Шереметева, Щепотеву же выразил высочайшим рескриптом благодарность за труды в астраханском деле и повелел ему выехать из Астрахани, раньше чем пойдет оттуда с полками Шереметев. Не иначе как Петр хотел услышать из уст Щепотева подробную информацию о восстании, тем более что сержант находился некоторое время внутри событий и наблюдал непосредственно за их ходом.

Обещания и предписываемая Петром Шереметеву «милость и ласка» к восставшим астраханцам скоро превратились в «розыск» и строгие меры наказания.

23 апреля 1706 года от государя последовали Шереметеву статьи, по которым он должен был принимать меры строгости к «пущим заводчикам»:

«Солдат прозвищем Жегала был старшина и лучшей вор, да и из других полков и из посаду которые были лучшие воры, Яков Носов, Гаврила Ганшиков, Иван Федоров, Иван Васильев да Прохорко, Московского полку Петр Тиханов, Иван Баранов, Афанасей Ясаул, Борисова полку – Буйла, да Яхтинского полку писаря и Донского казака, что был атаманом, держать за крепким караулом…»

И там же сказано:

«Офицерам и солдатам, которые пришли с фельдмаршалом и были в бою, дать на три месяца сверх окладов из тамошних денег из воровских пожитков».

Следствие по обвинению заводчиков восстания велось в Преображенском приказе в Москве под наблюдением и при участии Ромодановского. Самые тяжкие пытки применялись к обвиняемым.

Ромодановский о ходе розыска доносил Петру:

«Стрельцы астраханские, заводчики и пристальцы, все с пыток в бунте винятся: бунт по словам их учинился за бороды, за веру, за платье, которое обрезывалось у женского полу не по подобию, и за новые сборы. А в письмах к ним, для возмущения, с Москвы от кого или из иных государств было ль, не сознаются…»

В конце концов следствие завершилось казнями. Можем поверить итогам, приведенным в книге Г. Есипова «Раскольничьи дела XVIII столетия».

По астраханскому бунту –

Пущих заводчиков казнено в Преображенском приказе:

колесовано – 6 человек отсечены головы – 42 тоже на Красной площади – 30 около Москвы по дорогам перевешано – 242 во время розысков померло – 42

Всего – 365 человек

Казнь произведена в конце 1707 года.

Михаила Щепотева тогда уже не было в живых…

По возвращении из Астрахани Петр направил его во флот. Щепотев не был причастен к розыску по делу астраханского восстания. Не намекнул ему государь и о несогласиях с Шереметевым. Все это было сочтено естественным: слишком различны в чинах Шереметев со Щепотевым.

Недолго пришлось Щепотеву принимать участие в защите невских берегов от шведов.

Впрочем, приведем выписку из «Гистории Свейской войны», составленной Петром, находившим время редактировать и писать отдельные места в журнале, который вел кабинет-секретарь его величества Алексей Макаров.

«Октября 12 дни отправлены были Преображенского полка сержант Михаиле Щепотев, да бомбардир Автоном Дубасов, да 2 от флота унтер-офицера Скворцов да Наум Синявин на малых пяти лодках с 48 человеки командированных солдат и гренадеров к торговым шведским кораблям, которые тянулись от города в море; но тюка лодки сыскивали, тем временем оные корабли пооттянулись дале; потом стал быть туман и скоро ночь наступила. Которые посланные, ради темноты, наехали на адмиральский бот, зовомый „Есперн“, на котором было 5 офицеров, 103 человека солдат и 4 пушки, который бот оными лодками атаковали и взяли, побив большую часть людей, а достальные ушли под палубу, где наши их заперли. Потом пришел на ту стрельбу другой бот их на выручку, который наши из пушек со взятого бота отбили и взятый бот привезли к лагерю. На сем бою наших от 48 человек остались 18 живых, и в том числе только 4 нераненых. Из неприятелей побито офицеров: 2 капитана, 2 поручика, 1 прапорщик; да солдат, которых перечтено телами, 73 человека, да живых взято в полон 23 человека солдат и трое женских персон. И тако сия неслыханная акция с великим мужеством учинена: ибо атаковали и взяли вдвое сильнее себя, и в таких малых лодках, между которыми только одна была такая, что 15 человек уместилось, а в прочих по 7 и по 5 человек; а привезли наши 18 человек неприятелей с ружьем 23 человека. А из вышереченных 18 человек 4 нераненых, да 4 или 5, которые легче были ранены, так что могли помогать; а прочие поистине так тяжело были ранены, что с мертвыми лежали на палубе…

В этой неравной схватке погиб и сержант Михаило Щепотев.

По приказу Петра хоронили Щепотева 21 октября с особыми почестями, с пушечной пальбой, молебном и похвальным словом.

Сам государь присутствовал на похоронах и оплакивал смерть своего любимца…

Кто он, чей, откуда родом, этот организатор-исполнитель воли Петра – Михаило Щепотев?

Быть может, историки, когда-либо „пыль веков от хартий отряхнув“, найдут биографические сведения о нем и поведают читателям?..

От Полтавы до Гангута

Речь идет о небольшом пятилетнем промежутке времени, в начале и конце которого состоялись два знаменитых победоносных, под руководством Петра Великого, сражения. Одно из них – Полтавская битва, другое – Гангутское сражение на море.

Вместе с увеличением боевой мощи за время войны окреп и боевой дух русского солдата, понявшего цель войны и необходимость победы ради спасения своего отечества, своей русской нации, уже объединившей вокруг себя и другие, малые народности.

Сухопутная армия Петра победила, по сути, учинила разгром армии шведского короля, предрешила дальнейший исход войны. Усталый и нервно потрясенный, Петр сразу же после удачной битвы, не мешкая, позвал к себе кабинет-секретаря Макарова и в тот достопамятный день, 27 июня 1709 года, продиктовал письмо для немедленной отсылки Федору Апраксину, находившемуся в строящемся Петербурге:

„Объявляю Вам о зело превеликой и нечаянной виктории, которую господь бог нам, чрез неописанную храбрость наших солдат, даровать изволил, с малой войск наших кровью… Знамен, пушек множество взяли, також генерала-фельдмаршала господина Рейншильда, купно с четырьмя генералами, а именно: Шлиппенбахом, Гамильтоном, Штакельбергом и Розеном. Также первой министр граф Пипер с секретарями в полон взяты, при которых несколько тысяч офицеров и рядовых взято, о чем подробно писать будем вскоре (а ныне за скоростью невозможно) и единым словом сказать, вся неприятельская армия фаетонов конец восприняла.[6] (А о короле еще не можем ведать, с нами или со отцы нашими обретается…) И сею у нас неслыханною новиною вам поздравляем, и прошу господ вышних и нижних, морских и сухово пути поздравить. Петр“.

К этому письму добавлены Петром собственноручно весьма существенные слова, выражающие его окончательную уверенность в выборе места для новой столицы на северо-западе страны:

„Ныне уже совершенно камень во основание Санкт-Петербурга положен…“

От Полтавской битвы, с тех пор, когда, по выражению Петра, „непобедимые шведы хребет свой показали“, и до морского славного Гангутского сражения прошло пять лет.

В 1710 году петровские войска заняли Выборг, Ригу, Ревель, Кексгольм, Пернов и другие города.

Об успехах русских войск Петр рассылал нарочных с грамотами по всей стране, оповещая города и села о возвращении Карелии и присоединении прибалтийских побережий Лифляндии и Эстляндии. Даже вологодскому купцу Саватееву, находившемуся с торговым караваном в Китае (или в пути), дабы и в Китае о том было известно, была отправлена грамота, представляющая собой обзор военных событий:

„От великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича, всея Великий и Малыя и Белыя России самодержца, купчине нашему Ивану Прокофьевичу Саватееву с товарищи. Объявляем вам, понеже чрез помощь всевышняго войсками нашего царского величества компанию швецкую сего 710 году едва не сравнительну Полтавской 1709 году даровал, ибо и оставшие неприятельские шведские городы: Рига, Корела, Выборг, Пернов, Диомент, остров Эзель, на нем крепость Аранцбург взяты, а и последней Ревель, он же и Колывань, ныне на оккорд сдался, и тако Лифляндия и Эстляндия весьма от неприятеля отобрано и единым словом изрещи, что оной неприятель швед на левой стороне Восточного моря не точию [не только] городов, вышнего к нам пособием, но ни степени земли не имеет. И ныне точию надлежит нам просити его, всех содетеля, дабы по своим к нам неизреченным щедротам добрый мир даровати изволил, о чем повсюду нашего царского величества державы надлежит его, всеблагого бога нашего, благодарите. И как к вам сия наша великого государя грамота придет, и вы б о сем при своем короване всем объявили. Писан на Москве, лета 1710 декабря в 16 день. Дьяк Яков Щетинин. Справил Михайло Фролов. А с сим ведением от нашего царского величества послан офицер полков московского гарнизона Алексей Марков“.