Читать интересную книгу Пуля для Власова. Прорыв бронелетчиков - Игорь Карде

— Ну и ладно, — он нагнулся к коляске, достав из нее мешочек с перепелами, кинул женщине. — Держите. Оглоедов своих накормите…

Не слушая слов благодарности, он поехал обратно. Пересек Миус по новенькому, но очень уж хлипкому мосту, начал было разгоняться, торопясь к своим, и вдруг увидел вросшую в серую траву груду грязного тряпья, формой напоминающую человеческую фигуру. Сразу вспомнилась мартовская ночь сорок второго и поле, заваленное снегом и мертвецами. Настроение испортилось, и он прибавил скорости – время уже поджимало, да и погода начала понемногу улучшаться, позволяя перегнать самолет сегодня.

На двух ребятишек, бредущих с тачкой навстречу, Виктор поначалу не обратил внимания, лишь снизил скорость и немного принял вправо, чтобы разъехаться. Тачка была большая, дети на ее фоне касались неправдоподобно маленькими, они с мрачной решимостью месили босыми ногами пыль серую пыль дороги, толкая свою ношу в сторону Кургана. Виктор проехал бы мимо, за войну на работающих детей он насмотрелся с излишком, но лежащее в тачке заставило остановиться.

Дети тоже остановились, но с недовольством, словно давая понять, что они при деле и их не стоит беспокоить по пустякам.

— Что это вы везете? — спросил Виктор.

Старший из детей, худющий, стриженный парнишка лет десяти-двенадцати, одетый, несмотря на теплынь, в драный и явно великоватый пиджак, презрительно сплюнул сквозь зубы и ответил с ленцой человека, явно знающего себе цену:

— Покойника…

В грязном кузовке тачки лежали человеческие остатки. Серый череп с обрывками кожи и остатками волос и костяк, закутанный в грязные, разлагающиеся тряпки, вверх торчала черная рука с отгнившими фалангами пальцев. На одежде ярко блестела пуговица с якорем.

— Да ты что? — обилие увиденных мертвецов за день Виктора разозлило. — Куда везете? Кто разрешил? Зачем?

— В Курган, — важность со старшего слетела и он вцепился в ручку тачки, словно опасаясь, что ее сейчас отберут… — Их там хоронят.

— И вы собираете и возите? — тупо спросил Саблин.

— Ну да, — влез в разговор младший, такой же худой и стриженый. — А кому еще возить? Полтора рубля платят, за одного. Вот мы с братом и ходим, хоть какая мамке помощь…

Виктор посмотрел на покойника. Одной ноги у того не было по колено, на второй красовался разбухший ботинок с оторвавшейся подошвой. Пахнуло едва слышным запахом тлена, и Саблина слегка замутило.

— И много таких? — спросил он, кивнув на мертвеца.

— Не, — качнул стриженной головой старший. — Летом много было, а сейчас искать надо, всего двух-трех привозим. Этот старый, еще с прошлого года…

— Далеко ходите, — буркнул Виктор. — Один за мостом слева лежит. Сейчас видел.

— Не, — помрачнел старший. — Того брать не надо. То казак валяется, там ему самое место…

— А чем вам казаки не угодили? — удивился Саблин.

— Те казаки за немцев были, — старший, от осознания, что приходится объяснять такие очевидные вещи взрослому, заважничал. — Им прислуживали, вроде полицаев. Только злые были, настоящие звери. Мы как-то на рынок шли, так к нам один казак пристал, седой такой, с усами. Мамка на обмен яйца несла, а он лукошко отобрал, а нас с мамкой побил.

— Точно казаки? — недоверчиво переспросил Виктор. Он раньше не слышал, чтобы казаки служили немцам.

— Тю на вас, — удивился парень. — Конечно казаки. Их потом всех постреляли, — добавил он злорадно. — И того, усатого, тоже. Наши когда пришли, те у элеватора сидели, отстреливались. Тогда наши на танке поехали, а те увидели танк, и тикать на гору, до немцев. Только наши их похватали всех и потом в балке постреляли. Я после ходил смотреть…

— М-да, — от такого рассказа Виктор слегка обалдел. Он снова оглядел детей. В их возрасте он беззаботно гонял футбольный мяч и катался на велосипеде, а этим приходится зарабатывать на жизнь таким способом. Те, поняв что разговор окончен снова впряглись в тачку, но Виктор их остановил.

— Погодите, — он порылся в карманах, выгреб всю наличность – оказалось рублей двести, и сунул младшему.

— Отдадите матери, — в горле почему-то запершило, и Саблин торопливо газанул, стараясь как можно быстрее уехать подальше…

— …Повезло тебе с Рябченко, — Иванов завистливо поглядел на саблинскую добавку, — Колька как и раньше отдавал свои сто грамм Виктору. — Золотой человек…

— До сих пор зависть гложет? — Саблин усмехнулся и поделил лишнюю "сотку" с Иваном. — Ну, давай! Сегодня надо выпить, день дурной на всю голову, — сообщил он, закусывая. — Едва не разбился

— Что там случилось?

— Когда машину Камошни перегонял, — буркнул Виктор. — За малым не обосрался. Вот же умудрился он, гад, сесть. Слева балка, справа окопы, сзади холм, а впереди посадка и уклончик влево, градусов так несколько. Дерьмовое место. Пока техники ковырялись, я покатался по округе, а там мертвяки неубранные кругом. Жесть. Насос поставили, мне взлетать пора, а тут ветер поменялся и настроение ниже плинтуса. Пришлось на деревья взлетать, при боковом…

— Шубин ушел, — Иванов воровато оглянувшись достал из кармана бутылочку и разлил по стаканам водку. — Давай еще.

Они снова выпили и зазвенели ложками.

— Мотор на максималке, — продолжил Виктор с набитым ртом. — А скорость не набирается. Вижу уже, что всё, затормозить не успеваю… пришлось подрывать. А он повис, падла, ни туда, ни сюда… потом гляжу, слева, метрах в десяти от крыла дерево проплывает. Высокое такое, метра на три выше кабины… акация… старая уже, сухая. И справа деревья, только зеленые. А я в сектор газа уперся и ручку тяну… думал, все… — хотя в помещении столовой было тепло, он зябко поежился. — Потом чувствую, как колеса по земле катятся, касания даже не почувствовал…

— Винт? — спросил Иванов.

— Ага, — кивнул Виктор. — РПО накрылся, винт на малый шаг перескочил. Только и хватило метров на пять подпрыгнуть. Там в одном месте посадка совсем редкая была, я прямо над ним пролетел, как по заказу.

— Повезло, — Иванов сочувственно покачал головой.

— Ага, повезло. Как не обделался – не знаю. Блин, до сих пор трясет, — Виктор снова поежился. — Раньше такого не было. Вот хрень. Давай еще? — он полез за трофейной фляжкой.

— Может, хватит? — Иван заколебался. — Мне утром в дивизию надо, до начальства явиться…

— Надо! — Саблин щедро налил в свой стакан. — Надо выпить, а то крутит чего-то. Блин, сколько летаю, а так страшно еще ни разу не было. На ровном месте едва не угробился.

— Смотри, завтра лететь, — предупредил Иван. — Погоду хорошую обещают.

— Плевать, — Виктор выпил, закусил кашей и замер, прислушиваясь к ощущениям. — Если не выпью, то уж точно никуда не полечу. До сих пор всего типает…

— А твой Рябченко до Копыловой клинья подбивает, — сменил тему Иванов. — Или наоборот, — он засмеялся. — Видел их вчера, такие забавные… Она его выше на голову, здоровенная, а он рядом с ней как дите…

— С Рябым ерунда полная, — сказал Виктор. — Он боец хороший, только жадный и увлекается, когда сам. Постоянно чудит, присматривать приходится. Как ведущий ни то ни се, зато как ведомый – просто идеален. Думаю, снова с ним летать… Сказал уже…

— Он не обиделся? — спросил Иванов.

— Дуется, как мышь на крупу – ответил Саблин. — Молодой еще, глупый. Не понимает своего счастья… Блин! До сих пор не отпускает, — пожаловался он, прислушавшись к своим ощущениям. — Представляешь? Что пил, что не пил. Вот херня…

Из столовой он уходил в подавленном настроении. После того, как Виктор выговорился Ивану его немного отпустило, но настроение было откровенно дрянным и водка не помогла. Он побродил по аэродрому, но меланхолия никуда не делась. Потом повстречал Литвинова, сказал ему, что плохо себя чувствует и побрел на квартиру. В тишине одиночества, темных стенах и тусклом свете окна стало еще хуже. Он снова вышел в вечерние сумерки, услышал у соседнего дома звонкий девичий смех и скорее угадал, чем увидел сидящих на лавочке Соломина с Ольгой и Ильина с Леной Шульгой. Кольнула зависть – ему вот так посидеть было не с кем. После расставания с Майей полковые девчата объявили ему негласный бойкот, не помогло даже изменение его семейного статуса. В принципе ему это не сильно мешало – разве что, если изредка выпадало оказаться на танцах, приходилось приглашать девушек из БАО или других полков, но иногда, вот как сегодня, становилось обидно.

Он прогулялся, слушая звуки собирающейся ко сну улицы, допил флягу – водка почему-то не брала и Виктор пил скорее из упрямства. Миновал веселящуюся соломинскую компанию, хотелось подойти, но разум подсказывал, что незачем портить людям отдых. Через два двора разделенная невысоким забором общалась парочка, доносился быстрый шепот. Он сразу узнал своего ведомого и усмехнулся – на фоне девушки Рябченко действительно выглядел смешно. Ее Виктор знал плохо, она была из первой эскадрильи.