Читать интересную книгу А дело было так… - Михаил Высоцкий

Ну а вообще, страна как страна. Климат мягкий, степные участки редкими лесками да дубравами пересекаются, в иных местах голые пески проглядывают — отсюда до южных пустынь уже не так далеко. Пальмы корабельные, особые, которыми Республика Аму-Майна по всему миру славится, тут не растут — это еще южнее заехать надо, в провинцию Аму-Дайдар. Не менее известные ковры на востоке ткут, а мы разве что знаменитым аму-майнским сыром так объелись, что я на него, наверно, еще несколько лет не смогу смотреть.

Через двое суток мы выехали на тракт — тот самый, по которому изначально ехать собирались, пока Тиналис не решил крюк сделать. Тут уж стало интереснее — караваны пошли, народ сплетничает, правда из дома новостей никаких, ну да и это хорошие новости. На нас никто особо внимания не обращал. Даже Тын при желании тут в толпе за своего мог сойти, троллей здесь немало водилось, и все при деле — кто в войске живым тараном работает, кто больного вола в поле подменяет, а особые любители экзотики даже в карету троллей запрягать удумали.

И вот наконец на третий день вдалеке горы показались, южные отроги Тамирского хребта — высоченные, крутые, вершин в облаках не видно, ледяные шапки круглый год не тают. А значит, и вольный город Аму-Тамир близко — он в самой южной точке Тамирского хребта стоит, там, где западные и восточные отроги клином сходятся, а между ними Кервранский перевал, по которому мы и собираемся на ту сторону перейти. Потому что обходить — года не хватит. Тамирский хребет расположился на северо-запад до самых льдов тянется, горы прямо в ледяной океан уходят, а на северо-восток и вовсе на тысячи и тысячи верст, через сотни стран не преступной стеной идут. И если ты не дракон крылатый, на ту сторону не переберешься. Даже птицей не перелететь — высоко слишком подниматься надо, там без магии ни одна птица не выживет. Один перевал на весь хребет — вот и вырос рядом с ним большой город, который живет тем, что в летнюю пору наторговать сумеет.

Нам еще до дракона ехать и ехать, а я все больше сомневаюсь, что в полном составе доехать получится. Минуты не проходило, чтоб Тиналис с Алендасом друг другу не нагрубили, уже пару раз за оружие хватались — едва разнять сумели. Дай богатырям волю — они бы глотки друг другу перегрызли. Этой вражде, как мне Тронгвальд на ушко нашептал, уже не первый десяток лет. Они еще лет пятнадцать назад то ли подвиг какой, то ли женщину не поделили или просто характерами не сошлись — друг другу при первой же возможности подножки ставят, слухи нехорошие пускают. Причем Тиналис в этом плане впереди — Алендасу так и не удалось его толком опорочить, зато сам почти из всех былин вычеркнут оказался, хоть, по словам Тронгвальда, лет десять назад они одинаково часто упоминались. И все бы ничего, да как бы мне их вражда боком не вышла — Тиналису еще с драконом сражаться, и если его Алендас раньше срока на голову укоротит, мне что, самому придется дракона на бой вызывать? Так мы не договаривались.

Ну вот опять ни минуты без порыва на смертоубийство…

— А что же наш богатырь так опечалился? — елейным голосом поинтересовался Алендас. — Наверно, про навье логово вспомнил! Как же, как же, была такая история, как великий Тиналис в одиночку сотню страшных навий погубил, Джур-Айлат, принцессу Меганскую, из их подземного плена вытащил! Громкая история. Да что-то вот меня всегда сомнения одолевали, и откуда в одном логове сотня навий взялась? Больше двух навий вместе никогда люди не видели, да и сходятся они только во время брачного гона… Так откуда же их столько взялось, а, Тиналис, не поведаешь? Молчишь? Ну давай я за тебя как дело было расскажу. В подземелье том, кроме принцессы, никого и не было, у вас изначально договор был. А в навьем прахе праха не больше, чем в Тиналисе-богатыре богатыря…

— Не делай глупости, мой друг, порывы сдерживай тревоги — мы вместе сила, только так пройдем мы до конца дороги… — успокаивал Тиналиса эльф.

— Или нет! — продолжал ехидничать Алендас. — Наверно, наш Тиналис-богатырь великий про барконский крест вспомнил. Как же, как же, весь султанат гремел, подлый джинн такую ценную реликвию выкрал, сто самых отважных воинов не смогли ее вернуть, пока Тиналис-богатырь за дело не взялся! Герой, нечего сказать! Только вот терзают меня сомнения: один степной бедуин как-то проговорился, будто видел он, как некто на богатыря похожий с джинном дело имел… Уж не по твоей ли воле крест был украден, а, богатырь?

Лицо Тиналиса красное, рука на рукояти меча аж побелела — да молчит! Мне как-то Лютик по секрету поведал, что в рассказах Алендаса зерно истины имеется, не пустая это клевета. Но я по себе знаю, насколько правда перевранная хуже лжи открытой воспринимается… Одно дело — когда тебя в том, к чему ты отношения не имеешь, обвиняют, а другое — когда по делу, только словами обидными.

Хорошо, хоть Тын за порядком может присмотреть — даром что умом от природы не сильно наделен. Когда надо, между Тиналисом и Алендасом станет, ухватит обоих за шкирки и держит в воздухе, пока не успокоятся. Богатыри ведь обидчивые, как дети малые.

— А может… — начал Алендас, но я его прервал:

— А может, хватит? На вас, господа герои, уже коситься начинают! Хотите перед всем честным людом опозориться, представление устроить? Два богатыря как две базарные бабы переругиваются! Давайте, только без меня — я, между прочим, принц, и мне еще с драконом сражаться! А может, забыли, как друг другу руки пожимали? Так я вам напоминаю!

Подействовало. На время, конечно, но и то хорошо. Тем более до вольного града Аму-Тамир рукой подать — пара верст осталось.

— Дело говоришь, парень… — вздохнул Тиналис. — Нечего богатырям баловство устраивать, на мечах биться — это для солдат забава, для настоящего героя всегда чудовищ хватит, чтоб меч свой острый затупить! Давай я лучше тебе расскажу, почему Аму-Тамир вольным градом зовется. Старая эта история. Когда еще про Республику Аму-Майна никто слыхом не слыхивал, стояла у перевала древняя крепость Тамирь, уж тысячу лет как стояла — кто ее воздвиг, и не вспомнить, и жил в ней старый пастух, один-одинешенек. Обветшала крепость, мхом поросла, покосились бастионы; там, где рву крепостному положено быть, куры бегали да козы паслись. И стояла бы она и дальше, всеми забытая да не нужная никому, кабы не постучались однажды в ворота парень с девушкой, все в крови, с ног валятся. Взмолились: «Приютите, люди добрые, некуда нам больше идти». Сжалился над ними пастух, пустил, отогрел, молоком козьим напоил, и остались они у него жить. Парень коз пасти помогал, девушка — по хозяйству. Смотрел на них старик, нарадоваться не мог — у самого детей никогда не было, уж боялся, что помрет, никому хозяйство не передав, а тут на старости лет радость такая привалила!

Ровно через год затрубили у крепостных стен рога. Вышел старик и видит — стоит армия огромная. Впереди воин на гнедом коне. Заметил старика и говорит:

— Ведомо нам стало, старик, что пригрел ты на груди своей двух змей подколодных, так мы по их душу пришли! Дашь их нам — тебя не тронем, а не дашь — так не обессудь, весь замок твой сровняем с землей!

Не выдал их старик, ответил:

— Тот, кто в этих стенах волю нашел, никогда ее больше не потеряет!

Отдал тогда воин приказ штурм начинать, но стал по правую руку старика парень, по левую — девушка, и три дня и три ночи не могло огромное войско троих отважных героев победить! Когда же покорена была крепость, увидели воины, что не с живыми людьми, а с призраками они сражались — и старик, и «дети» его в первые же минуты штурма погибли, но такова была их воля к свободе, что даже духи их три дня как живые сражались! Чудо такое узрев, упали воины на колени, поклялись, что никогда больше на чужую свободу посягать не станут. Потом так и остались там жить. Скоро их жены с детьми приехали, старую крепость Тамирь на камни разобрали, и возник Аму-Тамир, вольный град, где каждому страждущему рады. Того же, кто защиты попросил, даже стократ более сильному врагу не выдадут. Такая вот трогательная история…

Да уж, очень трогательная — тут без некроманта явно не обошлось. Придание телесной формы призракам — это уже из высшего колдовства, даже мой отец таким редко балуется, предпочитая обычных мертвецов поднимать. Хотя надо признать, три материализованных призрака действительно любую армию остановят — страшная сила.

За рассказом время проскочило незаметно. И вот мы уже у городских ворот стоим. Тиналис на физиономию знакомую маску «богатырь тупоголовый» надевает и давай волынку тянуть:

— Эгей, добры молодцы…

И далее по тексту:

— …не тревожат ли вас напасти, не нужна ли помощь богатырская…

У Тиналиса, как настоящего актера, каждое слово, каждый жест поставлен. Как выезжает на коне своем богатырском, так мы в тени его славы теряемся, даже тролль-великан, что уж о такой скромной персоне, как я, говорить. Все внимание на Тиналиса, ему же вся слава да почет — Алендас злится, но понимает, что сейчас не стоит вылезать. Тиналис свое дело знает — с ним нам еще ни в одном городе въездные подати платить не довелось, и документы никакие не нужны — настоящая слава богатырская лучше любой подорожной двери открывает. Так и в вольном граде Аму-Тамире вышло. Уже минут через пять стражники, на седьмом небе от счастья, что встретить самого Тиналиса посчастливилось, не только внутрь пропустили, а еще и эскорт до лучшей таверны предоставили.